Чтобы собрать эту информацию, Нина должна была на некоторое время «прилипнуть» к клиенту, следить за ним и изучать его жизнь. Надо было разговаривать с людьми, разъезжать за ним на машине, благо Феликс предоставил ей по доверенности старенький «Москвич», даже пришлось заигрывать с охранником депутатского дома. Она меняла одежду и маскировалась, хотя, может, нужда в этом была небольшая, но привычка и опыт подсказывали ей эту необходимость. По вечерам она возвращалась домой усталая и встречалась там с вечно заплаканной Аней, которая хоть и готовила ей ужин, и убиралась по дому, но все же оставалась человеком неблизким, да к тому же с подозрительными наклонностями. Она все обещала еще раз зайти, припугнуть Лешу и даже намеревалась через Феликса добиться против наглого захватчика каких-то официальных мер, но так и не успела.
Вечером в субботу она вернулась домой, приблизительно уже выстроив план покушения и думая теперь только о деталях. В таких делах детали составляли суть проблемы, и относиться к ним надо было серьезно. Было уже поздно, и она, едва успев поприветствовать Аню, направилась в ванную. Ее не насторожила какая-то особенная подавленность девушки, испуганно бегающие глаза и виноватый вид, она думала о своем и торопилась смыть с себя грязь и усталость недели. А Аня, услышав звук льющейся воды, тихонько подошла к двери и, осторожно ее открыв, вышла на лестничную площадку. Как была, в халате и тапочках, поднялась наверх и позвонила в дверь своей оккупированной квартиры. Леша, открывший дверь, был уже навеселе, но, увидев Аню, спросил сухо и деловито:
— Пришла?
Аня сглотнула слюну и кивнула, преданно глядя на него.
— Ясно, — сказал Леша. — Все, Датый, все… Пошли делом заниматься, — позвал он собутыльника.
Аня осторожно заглянула через дверь в свою квартиру, и сладкое чувство родного дома заставило ее умилиться. Появился Датый, коренастый тип с короткой прической, в кожаной куртке, надетой на грязную майку.
— Оформим как надо, — пробормотал он. — О! — увидел он Аню. — А ты хто, голуба? Иди, я тебе фокус-покус покажу…
— Оставь ее, — рявкнул Леша, закрывая комнату на ключ. — Пошли…
— Может, я дома посижу? — робко спросила Аня.
— Нет, с нами пойдешь.
— Лешенька, не надо, — взмолилась Аня. — Я дверь оставила открытой, зачем я вам еще?..
— Я тебе потом объясню, — хихикнул Датый, дыхнув на нее вонью выпитого и съеденного.
— Быстро, — сказал Леша.
Они спустились по лестнице и вошли в квартиру Нины, стараясь не шуметь. Сама Нина еще находилась в ванной, но вода уже не лилась, и она там чего-то напевала. Вошедшие закрыли за собой дверь, Аня прошла в комнату, не находя себе места от волнения, а Датый снял свою куртку и повесил на вешалку в прихожей. Подмигнув Леше, он сделал жест, вполне демонстрирующий его намерения в отношении Нины, и даже крякнул при этом с восторгом. Леша приложил палец к губам, велев ему помалкивать.
Тут зазвонил телефон, и парни вместе посмотрели на Аню, а та в свою очередь испуганно уставилась на них.
— Позови, — прошептал Леша, указывая пальцем на дверь ванной комнаты.
Аня же поняла его по-своему и подняла трубку.
— Кто спрашивает? — неестественно звонко спросила она. — Ее нет, она в ванной. Да, перезвоните…
Она положила трубку, и Леша показал ей сжатый кулак.
— Я сказал, позови ее! — потребовал он.
Аня послушно кивнула и закричала, не сходя с места:
— Нина! Тебя к телефону!..
Щелкнула щеколда двери, и Нина, поспешно застегивая халат, крикнула:
— Спасибо, я уже иду!..
Первым она увидела Датого, который, ухмыляясь перекошенным от волнения ртом, шагнул к ней, протягивая руки, и Нина отшатнулась от него, тотчас угодив в руки Леши.
— Нет, — вскрикнула она, пытаясь вырваться, но что она могла сделать против двух крепких и возбужденных мужчин? Они потащили ее в комнату, бросили на диван, сорвали халат.
— Держи ее, — приказал Леша, расстегивая ремень на джинсах.
Датый навалился на Нину, держал ее за руки и кусал зубами в плечо и шею, сопя и рыча при этом. Аня, вся дрожавшая от ужаса, медленно пошла к двери, но Леша, расстегивавший уже брюки, заметил это и гаркнул:
— Анюта!.. Здесь!..
Аня заплакала, прижавшись к стене, потом медленно сползла и села на пол. Леша уже навалился на Нину, легко преодолев ее сопротивление, и уже терзал ее, хрипло дыша, а Датый жадно смотрел на них и дрожащей рукой вытирал лицо. Нина уже вовсе обмякла, прекратив всякое сопротивление, и только изредка стонала от боли. Отвернув голову, она закусила губу чуть не до крови, чтобы не зарыдать, потому что не могла себе позволить такой слабости, чтобы с ней ни делали. Леша все пыхтел и пыхтел на ней, так что диван шатался и скрипел, и Датый не выдержал и воскликнул:
— Да кончай же ты!..
Леша обернулся в его сторону, криво усмехнулся и хрипло выкрикнул, кивнув на Аню, сжавшуюся у стены:
— Вон ее делай!..
Датый глянул на Аню, которая испуганно подняла на него глаза, шмыгнул носом и буркнул:
— Ладно, я подожду.
Леша наконец закончил и тяжело поднялся. Нина лежала перед ним, как половая тряпка, о которую он вытер ноги. Он ткнул ее в живот указательным пальцем и заявил:
— Вот для чего ты нужна, сука подзаборная!.. Давай, Датый, делай ее…
— Это мы могем, — радостно объявил Датый, вскакивая. Застегивая брюки, Леша подошел к Ане, и та испуганно смотрела на него снизу вверх.
— Ты все поняла? — спросил Леша.
— Да, Лешенька, я поняла, — пролепетала та.
— То-то, — буркнул Леша и ушел на кухню выпить воды. Датый меж тем перевернул безвольную Нину на живот, приговаривая:
— Щас, голуба, я тебя пригрею… Вот так, хорошо. Теперь давай ходи на меня!..
Аня вскочила и выбежала на кухню. Леша пил воду из стакана, жадно ее глотая.
— Лешенька, — взмолилась Аня. — Скажи ему, чтобы он этого не делал!..
— Чего — не делал? — не понял Леша.
Тут из комнаты вскрикнула Нина и злорадно захохотал Датый. Леша выскочил с кухни, но через некоторое время вернулся, криво усмехаясь.
— У каждого свои заморочки, — сказал он. — Ты вот тоже не без особенностей в этом вопросе, не так ли?
— Но она-то здесь при чем? — всхлипнула Аня. — Что она вам сделала?
Опять простонала из комнаты Нина, и Аня сжалась..
— Если хочешь знать, она мне чуть яйца не отшибла, — . сказал Леша. — Я бы ее вообще придушил…
— Вы больше ничего ей не сделаете? — спросила Аня, плача.
— Да ничего с ней не будет, — ответил Леша, махнув рукой. — Бабы — твари, им такие упражнения только в охотку. Но если она рыпаться начнет, я ее пришью. Так и передай, поняла?
