– Да нет, спасибо, поедем в шестнадцатое отделение.
Впрочем, большой пруд слева под осенним дождем выглядел мрачновато, под стать романам Достоевского.
3
Турецкому повезло. Не прошло и десяти минут, как он выяснил, что бывший оперуполномоченный шестнадцатого отделения Бобрецов жив и здоров, прописан буквально на соседней улице.
– Только вы лучше ему сначала позвоните, – посоветовала Турецкому пожилая секретарша. – Он старик интересный, но со странностями. Если вы ему не понравитесь, ни за что разговаривать не станет. Тут к нему с телевидения как-то приезжали, хотели, чтобы он рассказал о старых временах, как тут было на Плотине и тому подобное, так чем-то они ему не угодили, и он работать с ними отказался наотрез. А ведь деньги ему обещали заплатить за консультацию.
– А от вас позвонить можно? – спросил Турецкий.
– Пожалуйста. Сейчас я номер его найду, – секретарша достала видавший виды объемистый блокнот. – Так, Бобрецов… Нет, тут какая-то ошибка – телефон на пятерку. Это же область, а он рядом здесь живет. Ага, вот: 154, это другое дело.
На всякий случай Турецкий записал оба номера. Начал с ближнего. На другом конце отозвался пожилой женский голос:
– Алё!
– Добрый день, – начал Турецкий как можно более ласково, – можно попросить к телефону Петра Поликарповича?
Что вы, он ещё не переехал, раньше праздников не будет.
Поднатужив сообразительность, Турецкий понял, что «праздники» – это «Октябрьская», 7 ноября то есть. А вот на счет переезда…
– Извините ради Бога, я не понял, куда он должен переехать?
– Не куда, а откуда, он же на даче безвылазно. А я, простите, с кем говорю?
– Моя фамилия Турецкий, я работаю в прокуратуре, старший следователь…
– Ну так позвоните ему на дачу.
Турецкий снова набрал номер – на этот раз областной.
На другом конце трубку долго не брали, а затем раздался мужской голос, совершенно не старческий:
– Бобрецов у телефона.
– Здравствуйте, Петр Поликарпович, вас беспокоят из Мосгорпрокуратуры, старший следователь Турецкий, – отчеканил Саша. – Нам нужна ваша помощь.
– Чем же я могу вам помочь? – раздался в ответ насмешливый голос. – Я уже давно на пенсии.
– Нас интересуют дела давно минувших дней, – ответил Турецкий, найдя, как ему казалось, верный тон. – Вы помните фестиваль пятьдесят седьмого года?
– Что значит помню? – спросил его Бобрецов. – Если вы считаете, что я впал в маразм, тогда нечего ко мне обращаться.
– Нет, простите, это был не вопрос, а утверждение, – нашелся Турецкий. – Вы хорошо помните то лето, а у нас вопросы как раз касаются этого периода.
– Лето пятьдесят седьмого, – задумчиво, даже мечтательно ответил пенсионер, а потом вдруг резко сказал: – Приезжайте. Станция Жаворонки, Кооперативная, шесть. По Белорусской дороге.
– Ну что? – подняла на Турецкого глаза секретарша.
– Сказал «приезжайте».
– Значит, будет с вами говорить. До чего же взбалмошный старик! Я тоже его прекрасно помню, я же в молодости там жила, на Плотине.
Турецкий едва дослушал ее и поспешил к ожидавшему его оперу на пенсии.
4
Известно, что Москва – это не Нью-Йорк, где полиция оснащена по последнему слову техники. В российской столице хоть и появились новые милицейские «мерсы», но их катастрофически не хватает, и случается, на задержание опасного преступника милиционеры едут на трамвае.
Но Владимирская область – это даже не Москва. Тут и «мерседесов»-то по пальцам перечтешь – и все в областном управлении, а местные отделения довольствуются, как и раньше, старенькими «Москвичами» и «Волгами», многие из которых давно уже отжили свой век.
Поэтому появившихся в области бандитов остановить оказалось очень трудно.
Пока князевская милиция поставила в известность Владимир, а оттуда передавали сообщение всем районным постам милиции и ГАИ, прошло некоторое время. Пусть не такое большое, но достаточное, чтобы убийцы оставили позади себя заметный след.
Собственно, сообщались два различных факта, которые сами милиционеры между собой не связывали. Главный – поиски темно-синего «Москвича» за номером «И56–29ВЛ», в котором находились люди, подозревавшиеся в убийстве Афонина. Второй, который рассматривали как задачу второстепенной важности, – поиски подозрительного лица с документами на имя Дмитрия Николаевича Белова, о чем просила Москва. Узнав, что его особой приметой является борода, владимирские милиционеры только руками разводили – нашли что искать. Бороду-то сбрил – и нету. В общем, «Хемингуэя» искали спустя рукава. Но зато неизвестные, убившие ни за что ни про что своего же князевского, вызывали праведный гнев.
Однако еще затемно, раньше, чем супруги Тихомировы обнаружили труп Афонина, и уж тем более задолго до того, как все посты милиции и ГАИ получили сведения о темносинем «Москвиче», он на максимальной скорости ворвался и еще спавший поселок Мстера.
Старшая сестра Валентины Андреевны Наталья Андреевна, как и многие жители этого поселка, работала мастером на местном художественном комбинате. Она еще спала, когда в дверь настойчиво постучали.
Наталья Андреевна спросонья не сразу разобрала, что происходит, ткнула в бок мужа, который спал куда крепче и ничего не слышал.
– Толя, – тревожно зашептала она, – проснись. Слышишь – стучат чего-то.
– Что такое… – открыв глаза, пробормотал муж.
– Слышь, стучат. Поди спроси, чего надо…
Анатолий Иванович неохотно слез с кровати и, пройдя холодные сени, подошел к входной двери, запертой на один накидной крючок.
– Иду, иду! Кого там принесло? – сердито ворчал он и, подойдя к двери, спросил: – Кто там?
– Мы к Наталье Андреевне, – ответил незнакомый мужской голос. – Нам нужна Валентина.
– Это еще зачем? – недовольно спросил Анатолий Иванович.
– Открывай, говорят, – ответили снаружи.
Этот тон так не понравился Анатолию Ивановичу, что он в двух словах высказал все, что думает о незваных пришельцах, и повернулся, чтобы снова лечь. Он не сделал и двух шагов, как дверь сзади распахнулась – крючок, закрывавший ее, вырвался «с мясом». В сенях с грохотом попадали ведра, и старик вдруг почувствовал, что его сзади сдавили чьи-то сильные руки.
Он захрипел, стараясь вырваться, но хватка была железной.
Двое других обошли Анатолия Ивановича и, бесцеремонно топая тяжелыми ботинками, прошли в избу.
– Это что такое! – строго сказала Наталья Андреевна, поспешно застегивая халат. – Хулиганье!
– Нам нужна ваша сестра, – не обращая внимания на ее высказывание, процедил один из вошедших.
