– Доброе утро, Андрей Степанович, – сказал вошедший.
– Доброе утро, – мрачно ответил дядюшка. – А где Павел Сергеевич?
– Он приболел, взял больничный. Перенапряжение, – объяснил незнакомец. – Позвольте представиться: Валерий Олегович Рыбников. Буду с вами откровенен – после вчерашних событий мы решили временно усилить вашу охрану. Теперь я буду постоянно находиться при вас. Вы же понимаете, то, что имело место вчера, – беспрецедентно. И генерал Шилов очень обеспокоен событиями.
– Согласен с вашими мерами, – кивнул головой Григорий Иванович. – Я и сам вчера думал над тем, кого из своих ближайших помощников следует поставить в известность, – он указал рукой на стопку папок с личными делами.
– Никого не надо ставить в известность, – покачал головой Рыбников.
– Но как же мои референты, помощники? – спросил «Президент». – Поймите, что бы ни произошло вчера, моя работа не должна останавливаться. У меня переговоры, время расписано на несколько дней вперед. Мне трудно все удерживать в памяти. Поэтому от помощи референтов я не могу отказаться.
Если бы у Григория Ивановича была возможность остановиться и посмотреть на себя со стороны, он бы и сам поразился той уверенности, с которой сейчас вел роль Президента России. Но он был не просто прирожденным актером, но и патриотом своей страны. Это и придавало ему сил.
– Разумеется, Андрей Степанович, разумеется, – поспешил уверить его Рыбников, – ваши референты никуда не денутся. Но при вас также все время буду я.
– Не возражаю, – кивнул головой «Президент». – У меня сегодня телефонный разговор с украинским Президентом, конечно, тут бы мне понадобился Панов, но раз он заболел…– Григорий Иванович пожал плечами и задумался: – Тогда нельзя ли пригласить ко мне референта по Латинской Америке, уточнить кое-что надо – вечером у меня встреча с послом Венесуэлы. Это же страна-производитель нефти, так что нам будет о чем поговорить.
Григорий Иванович замолчал, стараясь определить, какое впечатление он произвел на охранника. Тот только понимающе кивнул головой.
– Я говорю об Игоре Хлебопекове, – продолжал Григорий Иванович, радуясь, что вчера назубок выучил имена своих помощников. – Я надеюсь, он не заболел.
– Я узнаю, – кивнул головой Рыбников, – думаю, что он здоров.
– Вот-вот, узнайте, – сказал «Президент». – И, раз вы взяли инициативу в свои руки, распорядитесь, чтобы унесли эти папки. Они мне пока не нужны.
Что-то нерешительное промелькнуло в глазах Рыбникова, на миг дядюшке показалось, что он удивлен, но в следующий же момент охранник кивнул головой и сказал:
– Сейчас распоряжусь.
Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
На миг, только на самый короткий миг, на лице «Президента» промелькнула озорная, почти мальчишеская усмешка: «Во как мы их, Гришка». Но эта усмешка тут же погасла, уступив место самой серьезной сосредоточенности, которая единственно и пристала главе государства.
Через пару минут Рыбников вернулся и доложил, что Игорь Хлебопеков придет через полчаса.
– Отлично, – сказал «Президент», – у нас как раз будет время позавтракать.
– Ну, заходи, Костя, – сказала Романова, – ты уж прости, что я на тебя накричала. Нервы совершенно ни к черту. Ну что там у тебя, выкладывай.
– Ладно, не извиняйся,– махнул рукой Меркулов,– все понимаю. Но я сразу к делу.
– Кофе будешь? Ты мне скажи, труп-то тебе зачем понадобился? – спросила Романова; ответа на первый вопрос она не дождалась, бросила в чашки по две ложки растворимого кофе, налила кипятку, размешала и жестом предложила Меркулову.
– Сейчас я тебе все объясню. Помнишь это дело по убийству Карапетяна? Как подозреваемого в Калуге милиционер опознал?
– Ну конечно, помню. Гамлет из Подольска.
– Вот-вот. Подозреваемого взяли. А поскольку Карапетян прописан был в области да хвосты у них тянулись куда-то в Краснодарский край, дело передали в российскую прокуратуру. Ну и известно, что этот подозреваемый, Сергей Саруханов, молчит. Не то чтобы все отрицает, а вообще молчит. Дело по оперативной линии вел Шведов, и так все там напугал… но об этом после. И вот меня тут Саша Турецкий попросил разобраться с Сарухановым. Он ведь – банкир.
– А Сашок у нас теперь как раз банкирами интересуется. И их женами тоже, между прочим, – заметила Романова. – Особенно интересными.
– Ну, интересными он всегда интересовался, – усмехнулся Меркулов, – но сейчас дело не в этом.
Меркулов в двух словах рассказал Романовой про Саруханова и его поведение во время допроса.
– Понимаешь, Шура, ты, как всегда, скажешь, что факты неумолимее психологии, но в данном случае у нас ведь нет и фактов. У меня сложилось впечатление, что Саруханов невиновен, но знает убийц и считает их всесильными. Мне казалось, что он преувеличивает. Это ведь бывает.
– Еще бы. Как говорится, у страха глаза велики, – кивнула Романова.
– Но оказалось, что он был прав. Уходя, я попросил перевести Саруханова в тюремную медсанчасть, мне показалось, что он находится на грани нервного срыва. Так вот, вместо этого его поместили в камеру к рецидивистам, которые его чуть не убили. И убили бы, если бы не один контролер СИЗО.
– Вот это меня больше всего удивляет в твоей истории, Костя, – сказала Романова, прихлебывая кофе. – Уж если решили его убрать, так тут никакой контролер не поможет.
– Значит, Саруханову повезло. Контролер запер его в одиночке, где он сидел до этого, а когда его смена закончилась, рано утром позвонил мне. Дело очень серьезное, Шура. Люди, которые хотят, чтобы Саруханов молчал, видимо, действительно очень сильны. Я-то не поверил ему, а зря.
– Ну заберем его на Петровку для допроса, а там как-нибудь спрячем. Умер, сбежал, убит при попытке к бегству. Да мало ли чего.
– Документы другие, – подсказал Меркулов.
Романова оперлась щекой о руку и горестно вздохнула:
– Костя, подумай, с каких это пор нам приходится действовать, как будто мы преступники. Это же их штучки, а не наши.
– Знаешь, Шура, – сказал Меркулов, и на его лице появилось выражение, которого Романова еще никогда не видела, – когда преступники – это само государство, нам приходится действовать любыми методами, чтобы спасти невинных.
Глава тринадцатая СОВЕТ БЕЗОПАСНОСТИ
1
Впоследствии и сам Григорий Иванович удивлялся той легкости, с которой ему далась роль Президента. Самым трудным был первый вечер, затем все пошло как по маслу.
Телефонный разговор с Украиной прошел без сучка, без задоринки. «Российский глава» держался той тактики, которую ему вчера подсказал референт по ближнему зарубежью. Он разговаривал очень доброжелательно, не забывая, впрочем, что он одновременно, так сказать, «старший по званию», но при этом не давал никаких конкретных обещаний. Мол, все будет хорошо, разумеется, сотрудничество необходимо, но ни о каких конкретных шагах он говорить пока не готов.
