— Для вас — может быть, но не для меня!
— Тогда развейте мои сомнения.
— Могу сказать только одно — мы знали, кто скрывается под фамилией Кервуд, и контакты Андриевского с ним были частью проекта перевербовки американца. Нападение в Кунцеве на их машину — случайность, непредвиденное стечение обстоятельств. Больше мне нечего вам сказать.
— Хорошо, — сказал Костя. — Спасибо и на этом. Только какие бы важные задания ни выполнял на благо родины Юрий Владимирович, если виновен, он предстанет перед судом по обвинению в уголовном преступлении!
Пермитин снова усмехнулся. Он часто улыбался, но, глядя на растянутые в веселую гримасу тонкие губы главного шпиона страны, улыбаться в ответ не хотелось.
— Меркулов, я много слышал о вас. Много хорошего. Как вы умудряетесь работать сейчас, в этой обстановке? Вы же не можете не нарушать закон, даже невольно!
— Могу. Хотя с каждым днем это получается все труднее.
— Скажите, вы серьезно грозите судом или так, блефуете?
— Серьезно.
— Не обольщайтесь, Меркулов, не будет никакого процесса, ни закрытого, ни открытого. Андриевский может быть виноват только перед Службой внешней разведки и только перед ней, в случае чего, будет отвечать!
13
Мы вернулись в прокуратуру, разбрелись по кабинетам. Через несколько минут Костя позвонил мне по внутреннему телефону и коротко приказал:
— Зайди.
Когда я появился в его кабинете, Костя сказал:
— Был у генерального. У него… скажем, спина в мыле, не до мелких уголовно-шпионских дел, все полномочия по ведению дела Кервуда-Кука отдал мне. Планирую по-быстрому сделать вылазку в Чечню, пока там не началась заварушка. Ты поедешь?
— Зачем спрашиваешь?
— Потому что может случиться всякое в тех краях. Президент предложил Дудаеву ультиматум, срок его истекает через несколько дней, туда стягиваются войска. Так что для людей семейных эта поездка — дело добровольное.
— Я поеду.
— Тогда посмотри документ.
Он протянул мне машинописный лист.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(о соединении уголовных дел)
Следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России Турецкий А. Б., рассмотрев материалы уголовных дел, возбужденных по факту убийства гражданина США Кука и гражданки РФ Мещеряковой, руководствуясь ст. 26 УПК РФ,
постановил:
1. Принимая во внимание указание Генерального прокурора России, поручившего лично мне расследование данных убийств, — принять оба дела к своему производству, засекретить их, присвоив гриф «сов. секретно», и вести следствие по спецправилам ведения расследования секретных дел.
2. Ввиду того что оба преступления связаны между собой, соединить их в одном производстве.
3. Поскольку расследование вышеуказанных преступлений представляет значительную сложность, создать следственную бригаду в составе: Турецкий А. Б. — бригадир, Грязнов B. C. (сотрудник МУРа) и Величко О. А. (следователь Мосгорпрокуратуры).
Следователь по особо важным делам
при Генеральном прокуроре РФ
советник юстиции
А. Турецкий
— По тексту есть вопросы? — спросил Костя, когда я возвращал ему листок.
— Самая малость — члены бригады поставлены в известность?
— А как же! С каждым все заранее оговорено.
— Ясно. А с их начальством согласовано?
— Молодец! — восхитился Меркулов. — Бюрократом растешь! В лучшем смысле этого слова! Прокурору Москвы и начальнику МУРа отправлены необходимые письма за подписями соответственно генпрокурора и замминистра внутренних дел.
— Да, — признал я, — хорошая работа.
— А ты думал! Мне одному там будет скучно!
— Так ты тоже едешь?
— Еду. Лиде обещал…
Я поднял глаза к потолку, намекая на руководство:
— Отпустят?
— Ввиду важности дела, которое тебе поручено, я выезжаю на место, чтобы обеспечить контакт следственной бригады со смежниками из контрразведки и федеральных войск.
— Лучше бы, конечно, обойтись без контактов, — заметил я сварливо.
— Я тоже не горю желанием, но это уж как получится Зазвонил городской телефон.
Костя поднял трубку:
— Меркулов. Привет, Слава! Да у меня. Согласен.
И передал трубку мне.
— Ну что, мистер Турецкий! На усмирение поедем?
— Что-то, мистер Грязнов, я твоего оптимизма не разделяю! Тут похлеще нас с тобой мистер поехал и то головы не сносил. Так что лучше настраиваться на тяжелую работу.
— Я и рад бы, Сашка, да тут такое дело…
— Влюбился, что ли?
— Да нет, но пофлиртовать шанс имею! К тому же я не эгоист и приглашаю тебя к себе. Тут и Олег Величко по кабинету гарцует, ждет…
— Что вы там устраиваете?
— Одна дама придет…
— Одна? А не многовато нас будет?
— Для такой дамы не бывает много! Короче, если есть время, приезжай — ко мне идет Дина Ткачева.
— Зачем? — глуповато спросил я.
— Каяться в неполной своей искренности. Опять же должок за ней, ведь фотошантажиста мы нашли.
— Насчет «каяться» ты серьезно?
— Абсолютно! Сама позвонила. Да и наружка сообщает, что она, как камикадзе, начиненный динамитом, прет прямо на Петровку!
— Еду!
Олег Величко был потрясен красотой Дины Ткачевой — это мы со Славой заметили сразу. И хотя Дина, хитроумная лисонька, оделась со скромностью, соответствующей глубине ее покаяния, но и в простом наряде сумела выгодно оттенить свои великолепные формы.
Наш молодой и перспективный следователь также имел весьма привлекательную внешность, да и в одежде старался по мере возможности не отставать от моды. Поэтому, несмотря на печаль, застывшую на точеном и высокомерном личике, посмотрела Дина на Олега заинтересованно. Затем, спохватившись, обратила внимание и на нас:
— Ой, здравствуйте!
— Здравствуй, милая! — сурово, в усы, проворчал Слава.
А я, демонстрируя легкое недовольство, только молча кивнул.
— Ну присаживайся пока, Дина, сейчас потолкуем…
Слава сказал это, потом взглянул на Олега, застывшего с открытым ртом, и коротко бросил ему:
— Товарищ Величко! Будь добр, принеси машинку от соседей.
Олег встрепенулся, прогоняя оторопь, и вышел.
