— Не в… не в подвале меня угрохали… А ты мне и зеленки на лоб приготовил… помазать, а?..
— Приговоры выносить не мое дело. И стреляли в тебя не наши люди, а скорее ваши, твои подельники, чтоб не запел, когда опять в камеру попадешь.
— Не верю… тебе… Никогда вашим не… верил…
— Твое дело.
— Воды дашь?
— Немного дам.
Когда Петров жадно отхлебнул несколько глотков и изможденно откинулся на бушлат, Слава сказал:
— Ты хорошо нас знаешь, Константин. Мы не стали бы стрелять по заложникам, так ведь? Тем более что сзади тебя подполковник прикрывал, кто б осмелился из наших стрелять. Свои тебя убрали, Костя. Откуда же мы узнали, где ты прячешься, как думаешь?
Петров пожевал губами, мучительно поморщившись, сглотнул, спросил:
— Кто вложил… скажешь?
— Зачем? Ты не скоро еще поквитаться сможешь. Если, конечно, будет у тебя такая возможность.
— Не будет, начальник… о чем ты… скажи… хоть прокляну с того света…
— Скажу тебе только, что твой горбоносый товарищ, но не Исмат.
— Знаю… Исмат уехал в Чечню. Он не мог в меня стрелять… На газават поехал…
— Куда? — спросил сержантик.
— Газават — священная война мусульман против неверных, — торопливо объяснил ему Грязнов.
— Против кого?
На удивление бестолковый попался! — раздраженно подумал Слава и отрубил:
— Против нас!
По-видимому, Петрову полегчало. Он не только не терял больше сознания, но прислушивался к разговору Грязнова с сержантом. При последних словах майора он улыбнулся:
— Правильно говоришь, начальник… Чечня против нас скоро воевать будет…
— Да ну, зачем им? Это ж самоубийство!
— А если им в кайф?.. Помяни мое слово, Грязнов…
— Чего им не хватает?
— Генерал сам хочет Чечней править… без Москвы… Скажи, майор, ты про Исмата откуда знаешь?..
— Потому что за тобой еще «вольво» на Минском шоссе!
— А-а… молодец! Вычислил… Хочешь, расскажу, что знаю?.. Можешь не отвечать. Знаю, что хочешь… Работа твоя такая… собачья… Слышь, может, у кого водка есть… капельку?
Спиртного не нашлось.
Петров вздохнул и сказал:
— После того когда от вас свалил… в Грозном отсиживался… У большого человека работал в охране… Русланом зовут. Был в Москве крутой… залетел, посидел немножко… как водится, откупился и… тоже свалил на родину… Очень богатый человек, почти как Дудаев… И был против политики генерала… Говорил, что для нашей работы Россия под боком должна быть… без границ… Хороший был у Руслана план… как генерала убрать… без шума и пыли… Тут приехал этот американец… начал бодягу разводить… базлал всякую дурь про независимость… как у Бендера — Запад нам поможет. Руслан послал его на три буквы… — Петров с жутковатым булькающим звуком коротко посмеялся. — США эти буквы называются… А на следующий день Руслан исчез… В общем, украли его прямо из спальни, потом дырку в полу под ковром нашли, охранник провалился… Дали нам с Исматом кучу денег и приказали этого американца убрать, только не на чеченской территории… Технологию объяснять не буду — другим пригодится…
Петров замолчал, устало прикрыл глаза.
Слава не лез пока с расспросами. Сначала надо было переварить уже полученную информацию. Если Петров не бредит и не врет с какой-то определенной целью, можно говорить не только о том, кто убит и кем, но и за что. Получается, что убийство политическое, а не обычный и распространенный грабеж. Тогда какую роль во всем этом деле играл чин из Службы внешней разведки Андриевский? Чечня пока еще российская республика, если и пастись там кому, так это контрразведчикам…
А. Б. ТУРЕЦКИЙ
1
За окном синие сумерки.
Я сижу в кабинете у Константина Меркулова, пью чай. Хозяин кабинета сидит рядом и сосет леденцы. Последние годы работы очень подкосили моего наставника и друга. Я не уверен, что он дотянет до пенсии, а он так просто убежден в том, что сладкое безделье обломится ему только вместе с инвалидностью. А что за сладость в безделье?
Если искать аналогии по месту работы, то мы напоминаем сами себе двух матерых медвежатников, которые долго потели над суперсейфом, наконец вскрыли его, а внутри — большая резиновая фига.
— Возможно, Саша, ты скажешь, что это слабость и старость, но вот что я думаю: раньше, при однопартийной системе, было легче работать. Все было видно почти невооруженным глазом. Было понятно, кто нам противостоит и почему. Сейчас у меня голова кругом идет. Раньше благополучие всяких чиновников, в том числе и наших, зависело от карьеры, карьера зависела от партии. И все — цели намечены, задачи ясны. Сегодня у нас как в Турции, я средневековую имею в виду. Каждый благоустраивается по-своему. Кто через политику, кто через родню, другие на подсосе у мафии сидят. А от таких, как мы с тобой, и раньше хотели избавиться, а теперь подавно. Понимаешь, руки опускаются. Раскручивается дело, вскрываются махинации у властей предержащих. И что? Эти материалы не становятся объектом рассмотрения в гласном суде, нет! Они служат дубинкой в политической борьбе. После чего ты, сам того не желая, оказываешься на стороне той или иной группировки, хотя тебе казалось, что стоишь единственно на стороне закона. Ты знаешь, Саша, я иногда думал поставить тебя на место Шелковникова, он уже закоррумпирован по уши. Но потом я начинаю понимать, что нельзя этого делать для твоего же блага. Зло, разлившееся по стране, настолько огромно, что ты не выдержишь, не перенесешь своего бессилия. К тому же того, кого не удается купить, убирают. А тебе еще дочку надо вырастить…
Я говорю, чтобы развеять безысходность Костиного монолога:
— Так давай обратно, в горпрокуратуру, Константин Дмитриевич? А чтоб не скучно было, отзовем с пенсии Александру Ивановну с Моисеевым и будем потихоньку урок раскалывать!
Меркулов грустно усмехнулся:
— Не думаю, что в столичной прокуратуре будет намного спокойнее. Если уж искать спокойную работу, то где-нибудь в отдаленном районе Вологодчины, да чтоб зон поблизости не было. Там хорошо — из убийств одна бытовуха по большим пролетарским праздникам. А коррупция там такая домашняя, тихая — коттеджик втихую сляпают, а по выходным в компании с номенклатурой районной на охоту, на рыбалочку, в баньку в лесу с грудастыми активистками союза молодежи!..
— Здорово! — не выдержал я. — Да ты гурман, Костя!
— Гурман, держи карман, — скаламбурил Меркулов и, вздохнув, добавил: — А если серьезно, то не светит мне такой вариант. Во-первых, потому что у нас иначе как с позором на понижение не идут. Во-вторых, должность у меня, черт ее побрал! Ты же знаешь, назревает конфликтная ситуация с Чечней. Я очень не уверен, что обойдется без крови. Тем более что военные подсовывают Президенту маленькую победоносную войну на Кавказе. Знаешь, по аналогии с операцией «Буря в пустыне»…
