Через минуту без стука в дверной проем наполовину всунулся начальник следственной части Николай Шелковников и, быстрым взглядом оглядев кабинет, спросил:
— Можно, Александр Борисович?
— Так вы почти вошли, Николай Николаевич, втаскивайте уже и хвостовую часть!
Не подав вида, что его покоробили мои слова, будто так и принято среди своих, Шелковников улыбнулся и влез весь.
— Как продвигаются дела с поисками убийц американца, не интересовались?
— Держу на постоянном контроле. На сегодня уже известен один из нападавших, как раз который стрелял.
— Кто-нибудь из наших бывших клиентов?
Вопрос не из приятных, но отвечать надо:
— Да. Константин Петров.
— А-а! — чему-то радуется Шелковников. — Наш побегушник. Ловкий парень! Опять, значит, при деле… Надо, кстати, закругляться и готовить обвинительное заключение по делу фирмы «Геронт-сервис».
— Так остались уже последние штрихи. Основные пункты обвинения доказаны, вопросов по их поводу у суда не возникнет. Вряд ли найдется такой крутой адвокат, который прикроет этих убийц в особо крупных размерах!
— Говорят, вы пригласили начальника отдела коммунальной собственности мэрии господина Селиверстова на допрос повесткой?
— Да. И вот жду его с минуты на минуту.
— Ради Бога, не обижайтесь, Александр Борисович, но в данном случае, мне кажется, вы перегнули палку. Такого человека можно было бы пригласить и просто так, без повестки. Вы же знаете, какие нравы царят в среде аппаратчиков, пойдет слух, что пришла, мол, повестка из прокуратуры, не бывает, мол, дыма без огня. Вот и готова отрицательная репутация, а человек он энергичный, расти да расти!..
— Ну, во-первых, вы сказали совершеннейшую правду: дыма без огня не бывает. На него фигуранты по делу столько валят, что только держись. К тому же я вызвал его в качестве свидетеля, так что Селиверстову есть резон сохранить сей скромный документ, чтобы было чем тыкать в носы злопыхателям.
— Но он ведь достаточно крупный руководитель, он может по вполне уважительной причине проигнорировать ваш вызов…
— Что-то вы, Николай Николаевич, неровно дышите по отношению к довольно крупному руководителю. Не стесняйтесь, скажите, может, вас связывают какие-нибудь неофициальные узы? Так скажите. Я ему зла не желаю. Кроме добрых и полезных советов, он от меня ничего не услышит. Но если не придет, устрою ему принудительный привод. Это даст его недоброжелателям, если таковые есть, дополнительную пищу для пересудов.
Шелковников перестал улыбаться и замахал на меня руками, будто я привидение, встретившееся на пути доброго христианина.
— Нет-нет! Что вы, Александр Борисович? Что вы? Какие узы?!.. Наверное, знаете, старые стереотипы мышления срабатывают, почему-то кажется, что все аппаратчики люди не то чтобы безгрешные — а неприкасаемые. Хотя уж кому, как не нам с вами, знать, что очень они даже прикасаемые… Вы, конечно, правы, Александр Борисович, пусть идет по повестке, как это говорится, пусть знает, кто в доме хозяин! Работайте, не буду мешать.
Он убрался, а я мысленно похвалил себя за предусмотрительность — копии факсов Скворцова лежали шифровками вниз. Это уроки Кости Меркулова. Что с младых ногтей усвоил, то и в старости не подведет… Хотя какой я старый? Всего тридцать семь, и жена у меня молодая, и дочь маленькая… А то, что пригнутым к грязному московскому асфальту себя ощущаю, так это не годы, это усталость. Сколько лет борюсь с нечистью, каких только цветов она не была — красного, синего от татуировок, зеленого от долларов! А не становится ее меньше и нет в российской жизни ни толку, ни ладу, ни покоя с благополучием. Богата Россия, а отступать некуда, как однажды пошутил Костя Меркулов.
2
Подозреваю, что начальник мой, Николай Николаевич, лукавил, когда, активно жестикулируя, открещивался от близкого знакомства с человеком из мэрии. Того времени, которое прошло с момента ухода из моего кабинета Шелковникова до появления в нем Селиверстова, как раз хватает на то, чтобы Коля позвонил Мише и попросил приехать, потому что «важняк», сволочь такая, артачится, а укоротить его пока нет возможности, потому что руку имеет в руководстве прокуратуры.
Однако ко мне в кабинет Михаил Иванович Селиверстов вошел, неся на челе достоинство и нечто вроде оскорбленной невинности.
В глазах, правда, промелькнуло беспокойство, да и повел он себя не вызывающе.
— Что ж так официально, Александр Борисович? — спросил он, дружелюбно улыбаясь. — Позвонили бы мне, сказали, что есть вопросы, — приехал бы обязательно!
— Видите ли, — отвечаю, — если звонок неофициальный, то и отношение к нему не всегда обязательное. Москва большая — порядка мало, случилось чепе — вам надо быть, вы и поехали. Потому что потом можно перезвонить и извиниться. А так бумага на руках, никто никуда послать не имеет права. Только к нам.
— Ну хорошо, — согласился Селиверстов с моими доводами. — Что вас интересует?
— Ваши контакты с фирмой «Геронт-сервис».
Селиверстов слегка закатил глаза, словно припоминая, о чем речь:
— А-а, да-да, было что-то. И вы ими занимаетесь? Такие серьезные проступки?
— Преступления, Михаил Иванович!
— Что вы говорите?! А такие интеллигентные люди, кроме, пожалуй, телохранителя. Неприятный тип! И что же они, обирали старичков?
Мне казалось, Селиверстов прекрасно знает, чем и как занимались Меньшов с компанией, но до поры до времени решил подыгрывать ему.
— Да, в обмен на жилплощадь отнимали у них самую малость — остаток дней…
— Вы хотите сказать…
— Да, ко всем прочим штукам на их совести пятнадцать трупов.
— Какой ужас! Хотя чему удивляться? Административным округам да и нам тоже приходится регистрировать сотни и тысячи фирм всех мастей. Ничего удивительного, что добрая половина из них откровенно криминального толка.
— Поэтому у меня вызывает удивление тот факт, что на всем протяжении своего существования «Геронт-сервис» пользовалась режимом наибольшего благоприятствования в вашем отделе — внеочередные регистрации, перерегистрации и прочие формальности, которыми обставляется смена собственников недвижимости. Ведь не за красивые глазки, да?
Селиверстов немного подумал, собрался с мыслями. Наверное, я не застал его врасплох расспросами о «Геронте», но, с другой стороны, еще не все мои козыри выброшены на стол.
— Видите ли, первое, что меня подкупило в этом человеке…
— В ком?
— В Меньшове, конечно. Первое то, что он некоторое время учился на юридическом и говорил мне, что слишком хорошо знает законы, чтобы их нарушать. Затем, он же добивался разрешения не торговый ларек поставить или открыть обменный пункт. Кроме сделок с недвижимостью он занимался благотворительностью…
