Намерение милиции было простым и вполне объяснимым: спрятав женщину в больнице, собрать силы, как следует разработать операцию и потом уже открывать клетку с хищниками.
К сожалению, старик Нимхович оказался плохим актером. Его предупредили, что все действия преступников продиктованы жаждой денег и страхом перед милицией. Если вы полностью доверяете милиции, вам нужно просто от начала и до конца правильно сыграть свою роль. Роль испуганного и убитого горем и страхом человека. Нимхович как будто это понял, но, чувствуя поддержку милиции, расхрабрился, начал задавать боевикам Меньшова неприятные вопросы. В общем, если не выдал себя полностью, то подозрение у них вызвал большое. После этого Меньшов заторопился. Он решил пойти на риск, не зная, что Нимховичей инструктирует МУР. Искать доказательства надежности и платежеспособности фирмы было уже некогда. Теперь заполучить квартиру стариков можно было только принуждением. Создалась кризисная ситуация, когда Меньшов не ведал, что Нимховичи под контролем у муровцев, а те, в свою очередь, не догадывались о том, что задумал директор благотворительной фирмы. А на уме у него был заурядный шантаж.
4
Однажды в квартиру соседей Нимховича позвонили двое. Люди там жили небогатые, потому беспечные, открыли не глядя. В квартиру вошли Баллон и Константин Петров. Баллон сразу взял под охрану трехлетнюю дочь хозяев, а Петров доходчиво объяснил молодой женщине, сидевшей с ребенком дома, что девочка останется под присмотром, а мать ее должна выполнить одно легкое поручение, иначе дочь свою она живой не увидит.
Задание было таким: соседка Тамара должна была приехать в больницу, где прячется жена Нимховича, вызвать ее на свидание и рассказать, что ее мужа избили до полусмерти неизвестные, ограбили квартиру, сейчас там милиция, и никто не знает, сколько и чего похищено, потому что сам Нимхович без сознания и ничего говорить не может. Тамара выполнила в точности все, что требовали бандиты. Сама не своя жена Нимховича кинулась из больницы, чтобы побыстрее попасть домой. Внизу, у больничного подъезда, на заднем сиденье «Жигулей» ее ждала Тамара. Она сказала, что ее приятелю — он за рулем — как раз по дороге будет подбросить их до дому. Ничего не подозревающая и всего боящаяся старуха Нимхович села в машину.
Но автомобиль поехал совсем не в ту сторону, где прятался за кронами лип сравнительно новый кооперативный дом. Маргарита Нимхович заволновалась, тогда мужчина, сидевший за рулем, успокоил, сказал, что только подбросит Тамару на работу — и сразу домой. У первого светофора водитель остановился на красный свет, съехал на обочину, как бы невзначай стукнул Тамару короткой тяжелой дубинкой по голове, оглушил. После чего быстро задушил онемевшую от ужаса старуху Нимхович. Затем ту же операцию проделал с Тамарой. И повез оба трупа по проторенной дорожке на городскую свалку.
Тем временем старик Нимхович ждал гостей — Меньшова с Петровым, которые должны были прибыть якобы на заключительные переговоры. У старика хватило ума предупредить о визите милицию. За несколько минут до прихода благотворителей из «Геронт-сервиса» в квартиру забежал молодой парень, покопался в туалете, после чего сливной бачок стал сипеть, хрипеть и плеваться.
Когда пришли гости, Нимхович, несмотря на то что тряслись поджилки и на душе было нехорошо, играл роль гостеприимного хозяина. Усадил Меньшова и Петрова за инкрустированный столик в гостиной. На нем уже стояла ваза с фруктами и ваза поменьше с печеньем в шоколадной глазури. Затем прибавились бутылки, тарелочки с красной рыбой, ветчиной и голландским сыром.
Меньшов, будучи гурманом, шепнул Петрову, пока хозяин был на кухне, что разрешает убить Нимховича из пистолета, потому что стол великолепен, а умерщвление с помощью веревки чревато неприятными неожиданностями, которые могут испортить аппетит.
И вот начался разговор, сдобренный рюмочкой коньяка. Нимхович все пытался узнать, можно ли ему посмотреть бумаги, из которых следует, что деньги за квартиру в долларах США переводятся или уже переведены в израильский банк.
Меньшов и Петров выпили, хорошо закусили, после чего объявили Нимховичу, что его жена находится сейчас в руках работников «Геронт-сервиса». И если старик будет упираться и не напишет дарственную, которую можно будет тут же заверить у нотариуса, их обоих убьют и сожгут в большой печи для пережога органических отходов, так что от них не останется ничего.
Услышав такое, Нимхович несколько минут сидел в оцепенении, потом на ватных ногах пошел на кухню якобы подрезать колбаски. Он взялся за трубку телефона, висевшего на стене в прихожей, но Петров, который, казалось, совсем не пьянел, крикнул ему:
— Положь трубку, старый засранец! А то на телефонном проводе повешу!..
От волнения — все-таки первый раз на убийстве — Меньшов захлопал в ладоши и громко зашептал:
— Только, слышь, Буряк, в голову стреляй, а то вгонишь под ребра — будет тут качаться и ковры пачкать, пока дойдет!..
Но Петрову было не смешно, он почувствовал, как напрягается его тело, угнетаемое нехорошими предчувствиями. Опасность рядом! — вопила каждая клетка его организма. Будь он один, сейчас вышел бы тихонько за дверь — и ищи-свищи. Но Меньшов не спускает глаз, да и деньги посулили немалые. А верней всего — просто страх, боязнь босса. В этом признаться даже самому себе было невероятно трудно. Но необходимо. Именно страх держал потеющего Петрова в кресле. Это была одна из тех психологических загадок, которыми полон мир людей: Костя Петров по прозвищу Буряк, снайпер-убийца, побаивался своего шефа, потому что шеф ни во что не ставил человеческую жизнь и готов был идти к своей цели через горы трупов. Но навалить их должен был кто-то другой.
Когда Нимхович был на кухне, раздался звонок в дверь.
— Это кто? — сдавленным шепотом спросил у Нимховича Петров.
— Да сантехники, должно быть, — вытирая полотенцем трясущиеся руки, сказал хозяин. — Слышите, бачок барахлит. Я в жилконтору утром звонил, обещали прислать…
— Не открывай! — распорядился Меньшов.
— Так они же недолго, сколько этих дел — бачок подремонтировать! — пытался убедить гостей Нимхович.
— Нечего им тут делать! — упрямился Меньшов. — И вообще, тебе о жене надо думать, а не о сортире!..
— Понимаете, они сейчас уйдут, и я потом их не дозовусь, — вразумлял директора фирмы старик. — Давайте я им скажу, чтобы пришли позже… ну завтра…
— Ладно, — махнул рукой Меньшов.
Нимхович слишком быстро кинулся в прихожую, и это насторожило Петрова. Он нервно встал с кресла, подошел к окну. С высоты второго этажа двор просматривался не весь, только свободные от старых лип участки. Ничего подозрительного как будто, ни скопища машин, как обычно бывает, когда наедет орава оперативников, ни засады из праздных, переодетых в гражданское крепких мужиков из группы захвата…
Но Нимхович бубнит в прихожей не так, как надо бы. Он не просит, не уговаривает, он захлебывается придушенным голосом, торопясь что-то быстренько рассказать…
