Я хотел идти с ними, со Славой и Олегом. Но Костя меня не пустил.
— Тебя не поймут, — сказал он мне. — «Важняк» при генпрокуроре не должен бегать за бандитами в компании с оперативниками! Твое дело расколоть подозреваемого и превратить его в обвиняемого, если, конечно, уверен, что перед тобой жулик. Неужели ты сомневаешься в том, что я сделаю ребятам мощнейшее прикрытие?
Нет, я не сомневался, но хотелось избавиться от душевного дискомфорта, а средство для этого было только одно — пойти со Славой и Олегом в мятежную столицу. Я молил Бога, чтоб Андриевский попался нам здесь. Но если учесть, что у Юрия Владимировича было несколько дней форы, шансов на такое везение было мало.
В самолете, что спецрейсом перебросил нас из Москвы на Северный Кавказ, мы были одной компанией, обсудили все, что считали нужным, поговорили о ходе предстоящей операции, выпили по рюмочке за успех нашего дела. А выходили из самолета уже как посторонние, даже чурающиеся друг друга люди. Нас с Костей встречали чины из МВД, Славину группу не встречал никто, только белая «Лада» с синей надписью на боку «Пресса» ждала их, припаркованная возле аэровокзала.
И вот мы разъехались, не попрощавшись хотя бы взглядами.
В машине Костя расспрашивал встретивших нас офицеров о ситуации в республике. Те, деликатно покашливая, матерились и в один голос говорили, что скорее всего будет бой за Грозный, а станет ли он последним в этой войне? Вряд ли…
Потом, как бы спохватившись, Костя представил меня и спросил про Андриевского. Мне объяснили, что по официальным каналам, то есть в официальную командировку, никакой Андриевский не приезжал и в штабах не отмечался. Это означает, что если он здесь, то приехал и действует как частное лицо, а посему при обнаружении должен быть выдворен с территории, где со дня на день ждут начала активных боевых действий.
— Дело за малым, — вздохнул Костя, выслушав все доклады. — Обнаружить нашего дорогого Юрия Владимировича.
Я показал фотографию Андриевского. Никто такого господина не видел.
— Понимаете, Александр Борисович, — объяснял мне высокий крупный полковник, — если бы пришел к нам этот ваш клиент, мы бы его запомнили. Но если он сам по себе, то наших штабов будет избегать — зачем лишний раз нарываться. Был бы он из контрразведки или из ГРУ, другое дело. Этих здесь хватает…
В этом мы вскоре убедились с Костей сами.
2
Временный военный городок с темно-зелеными полусферами жилых модулей, силуэты гор, размытые сырым холодным туманом слякотной южной зимы, — все это напомнило на какое-то мгновение Афганистан, где пришлось побывать девять с лишним лет назад. И в то же время здесь все было по-другому. Может быть, потому, что не было ощущения чужбины, страны, где для тебя враг — сама земля.
На первый взгляд деловитая, но не меньше чем наполовину, бестолковая суета свежерасквартированного воинского подразделения немного раздражала таких сугубо гражданских людей, как мы с Костей. А сопровождавшие нас командиры, наоборот, чувствовали себя в атмосфере беготни и отрывистых команд весьма комфортно.
Нас проводили к двум модулям, стоящим несколько на отшибе. Здесь размещались контрразведчики, серьезные люди, принявшие нас любезно, но несколько настороженно. Это можно было объяснить только тем шухером, который начался в наших секретных службах после того, как мы вытащили на свет три ключевых личности — Скворцова, Кука и Андриевского.
Затем появился Юрий Макаревич, поздоровался за руку со мной и учтиво с Меркуловым.
— Юрий Николаевич, у меня есть к вам частный вопрос, — сказал Костя.
— Слушаю вас.
— Меня просили узнать о судьбе одного офицера, участвовавшего в операции двадцать шестого ноября. Я знаю, что он влился в силы оппозиции по вербовке контрразведки, — добавил Костя, чтобы избавить Макаревича от необходимости лгать и прикидываться ничего не знающим.
Макаревич оглянулся — не подслушивает ли кто, потом наклонился ближе к Меркулову и спросил в свою очередь:
— Дело, как вы понимаете, секретное, Константин Дмитриевич. Списки закрытые. Но вам я узнаю… через полчаса. Кого искать?
— Лейтенант Чекалин Валерий.
— Хорошо, — кивнул Юрий и повернулся ко мне: — А вы кого ищете, Александр Борисович?
— Вашего тезку — Андриевского.
— О-о! Его многие ищут с обеих сторон!
— Серьезно?
— Куда уж! Мы ищем, вы — тоже. Сегодня же прилетел какой-то средний чин из Службы внешней разведки, чтобы отловить и отправить Юрия Владимировича к любимому тестю.
— Вот как?!
— Это еще не все. Из президентского дворца в Грозном поступил приказ: десять тысяч долларов тому, кто доставит Андриевского живого или мертвого.
— Наш пострел везде поспел, — бормочу я и опускаю глаза, чтобы скрыть смятение.
Если на моего подопечного в самом Грозном открыта такая охота, то что смогут сделать наши парни? Я взглянул на Костю:
— Что же делать? В город нам не попасть впереди войск. А следом за ними — уже бесполезно.
— Есть один путь, тот, каким предпочитают пользоваться «ангелы ада».
— По подземным коммуникациям?
Костя кивнул, потом спросил у кого-то из офицеров:
— Отсюда можно связаться с Москвой?
— Да, товарищ прокурор, пойдемте, я вас провожу.
Пока не было Меркулова, я вспомнил Славу, Олега, да и Дину. Как они там? То, что мы узнали о ситуации на месте из неофициальных, так сказать, источников, не прибавило оптимизма. И меня не покидало ощущение, что мы послали ребят на очень опасное дело.
Этим я поделился с Костей, как только он вернулся от связистов. Меркулов усмехнулся и сказал мне:
— Потерпи полдня, поизучай обстановку, разыщи своего друга Осинцева…
— Он здесь?
— Где же ему еще быть в судьбоносный для Отечества час? — не без сарказма ответил Костя.
— А на кой он мне?
— Это ты зря…
Костя поведал мне, что звонил он начальнику Главного разведывательного управления, просил его дать «ангелов» для проведения операции по захвату Андриевского и Хожаева, если, конечно, второго удастся обнаружить. Начальник сначала заартачился, но потом пообещал выслать оставшийся десяток бойцов из того отделения, в котором Скворцов набирал команду для проведения операции в Грозном в ноябре. Он же сообщил, что полковник Осинцев с двумя «ангелами» находится здесь, пытается связаться с бойцами Скворцова, которые, возможно, продолжают шляться в подземельях чеченской столицы.
— …Правда, этот юморист из Генштаба добавил, что опальный полковник нас не жалует. Я, говорит, могу ему приказать и прикажу оказывать вам содействие, но ничего не смогу поделать, если распоряжение мое он будет исполнять без души…
