— Я завтра свободен, так что можете располагать мною и моей тачкой.
Мы позволили себе немного расслабиться и выпить за разговорами о судьбах России. О чем же еще могут говорить русские в Нью-Йорке?
Глава вторая КЛАДБИЩЕНСКИЙ СЮРПРИЗ
— августа 1994 года
Контора «Смит энд Фрост» располагалась на семнадцатом этаже огромного стеклянного здания. По случаю субботы в вестибюле и в коридорах было пусто.
Джон Фрост ждал нас — Нэнси Спир выполнила свое обещание и позвонила ему. Но, похоже, нашему визиту он все равно был не очень рад.
Его смуглое лицо с пушистыми усами, на уход за которыми явно уходила большая часть свободного времени Фроста, почему-то не сияло благорасположением. Хотя, безусловно, он вежливо, причем подчеркнуто вежливо, улыбался. Весь его холодный, соответственно фамилии, облик как бы говорил двум назойливым русским: «Вот видите, я в свой собственный выходной пришел ради вас в контору, так чего же еще вам от меня надобно? »
Но на самом деле он сказал нечто совсем другое:
Вообще-то в правилах нашей фирмы — не разглашать сведения, которые были нами собраны по заказам клиентов. Но этот наш клиент умер, и ко мне обратилась его внучка. Вы же, как она мне объяснила, занимаетесь как раз тем же делом, которое интересовало мистера Спира. Но в конце концов даже не только это послужило причиной того, что я вам все-таки кое-что расскажу. Я честно признаюсь, что собирался встретиться с вами и под благовидным предлогом отказать вам в предоставлении информации.
Это строгое официальное вступление вполне объясняло отстраненную вежливость Фроста, так же как дальнейшие слова объясняли его весьма своевременное решение все же заговорить.
— Но сегодня утром ко мне домой заявился один лощеный тип. Он был из ЦРУ. И почему-то считал, что он мне, Джону Фросту, имеет право приказывать! — Фрост возмущенно потрогал усы.
Было вполне очевидно, что утренний цэрэушник Фроста был никудышным физиономистом. На человека с таким украшением на лице явно не стоило давить.
— Ко всему прочему, — продолжил Фрост, — я помню, что мистер Спир имел свои причины связаться именно с нами, а не с ЦРУ или ФБР. Вы тоже, надеюсь, представляете здесь не КГБ, или как оно теперь там у вас называется, а органы прокурорского надзора? Ненавижу все эти шпионские конторы. Они все давно увязли в грязной политике и от них смердит. В общем, так. В этой папке собраны копии документов, раскрывающих каналы поступления и перевода денег через Фонд Спира.
Фрост ласково похлопал рукой по лежавшей на столе палке для бумаг.
— От кого в основном поступали деньги? — спросил я.
Фрост понял меня и без помощи Ломанова:
Частично это были собственные деньги Кларка. Но самые крупные суммы шли из разных «горячих» точек планеты. В последнее время — очень много из вашей страны. Практически все эти средства шли на закупку оружия. Причем прослеживается одна интересная деталь — торговые операции проводились Кларком явно не для получения барышей. Во всяком случае, не только для этого. Боюсь, что здесь опять была замешана грязная и мерзкая политика. А другие концы надо искать у вас, в России. Так же как у вас надо искать причину гибели мистера Спира.
— Почему вы так считаете, ведь он погиб здесь, в Америке?
На этот раз Джон Фрост меня, увы, не понял. Но Сережа быстро перевел. Фрост закивал головой, впрочем достаточно осторожно, по вполне понятным обстоятельствам, впрямую связанным с растительным покровом его лица:
— После смерти Самюэля Спира я по собственной инициативе постарался кое-что узнать. Он должен был встречаться с русским, который обещал ему предоставить какие-то сведения о Кларке. У меня есть два соображения на этот счет. Возможно, они вам пригодятся. Первое, что этот русский или должен был быть знаком со Спиром, или должен был ему сообщить нечто такое, что заставило Спира потерять остатки осторожности. Он и так уже понимал, что залез в осиное гнездо секретных служб, но остановиться не хотел. Вот его и остановили. И второе. Я абсолютно уверен, что с его смертью непосредственно связан Кларк. А кто такой Кларк — это еще большой вопрос. Желаю вам найти ответ и остаться при этом живыми. Пожалуй, это все, что я могу вам сказать.
Мы обменялись крепким рукопожатием и покинули контору, так и не узнав, кто такой Смит и существует ли он вообще. Зато у нас была папка, битком набитая документами. Разбираться с ними предстояло конечно же в Москве.
От здания на Тридцать третьей улице наш добровольный шофер помчал нас в аэропорт Ла-Гардиа. Мы уже подъезжали к аэропорту, Когда мне показалось, что позади нас мелькнул вчерашний белый «понтиак» с негром за рулем. Но, возможно, это мне только показалось. Времени отрываться от вероятных хвостов уже не было. «На самолете оторвемся», — подумал я.
В Чикаго мы купили машину. То есть сначала мы хотели взять ее напрокат, но буквально в нескольких шагах от аэропорта находилось две конторы — одна по прокату автомобилей, а вторая торговала подержанными, но на вид вполне еще крепкими тачками. Думаю, в Москве эти «старички» и «старушки» пользовались бы бешеным успехом, особенно по той цене, по которой они здесь продавались.
Мы выбрали зеленый «форд» тысяча девятьсот лохматого года выпуска. Ломанов проявил неподражаемое умение торговаться по-английски с хозяином-турком. Это вызвало искренний восторг турка, который, видимо, раньше торговал на стамбульском рынке, где торг — такой же неотъемлемый атрибут процесса продажи-покупки, как деньги. Артистически-экономические способности Ломанова привели к тому, что расчувствовавшийся турок в три приема сбросил нам цену с восьмисот до четырехсот.
На ближайшей бензоколонке мы заправили бак под завязку и купили автомобильную карту, на которой все дороги были аккуратно пронумерованы. Наша автострада номер 78 шла от Чикаго почти точно на север вдоль берега озера Мичиган.
Огромный город с высотными зданиями центра оставался слева, охватывая берег озера подобно гигантскому спруту. Было такое впечатление, что он никогда не кончится. Он просто становился все ниже и ниже, пока по обеим сторонам дороги не замелькали индивидуальные аккуратные коттеджи, большинство из которых, на мой взгляд, были довольно безвкусны.
Машину вел Ломанов, поэтому я мог вертеть головой во все стороны. Иногда между домами мелькала голубая вода Мичигана, одного из Великих озер, на берегах которых проходило действие столь любимых нами с детства романов Фенимора Купера. Наверное, тогда я знал о Мичигане больше, чем, допустим, о Байкале.
— Блу-Бей, — сказал Ломанов.
— Что? — не понял я.
— Блу-Бей. Приехали. Сначала куда, на кладбище?
— Помирать нам вроде еще рановато, — пошутил я, — поехали сначала к Гарольду Локкману. Эванстон-авеню, сто девяносто девять. Загляни-ка в свою карту.
