— В Москве, в Москве, в Москве... — задумчиво протянул Меркулов, и я подумал, что Костя в этом году так, наверное, и не выберется в отпуск.
Как, впрочем, и в прошлом. И это не проходит даром — вид у Кости был усталый. Но я знал о его потрясающем умении в случае необходимости или опасности мгновенно и действенно мобилизовывать все силы организма. Тогда из человека, не отдыхавшего несколько лет, он, как по взмаху рукава опытного волшебника, моментально мог превратиться в бодрого и чуткого оперативника.
— Да, в Москве, — продолжил я свою краткую речь, — они же, сдается мне, и охраняют всеми силами доступ к какой бы то ни было информации. Грех, конечно, предполагать, но у меня создается
впечатление, что и к паре севастопольских убийств, то есть Сотникова и некоего «Васи», тоже они руку приложили. Смотри, Костя, как все мило и по-домашнему: сначала Вася убирает Сотникова со второго захода, а потом убирают Васю — с первого. И похоже, что это наши, а не хохлы.
— А что украинцы? — заинтересовался Меркулов.
— Ну, те мне хвост привесили. Пышный, лисий, но такой непрофессиональный, что пришлось ребятам популярно объяснить, что они не правы.
— Надеюсь, ничего лишнего себе не позволил? Международного скандала не будет? — усмехнулся Меркулов и погрозил мне пальцем, словно нашкодившему не в первый, но и не в последний раз ребенку.
— Да нет, Костя. Просто одному нос прищемил. В буквальном смысле. Так что дело покрыто черным мраком. Теперь надо попробовать зайти с другой стороны. Историей Кларка занимается у меня Ломанов, да и я потихоньку вчитываюсь. Загадочная фигура, ох загадочная! Русский язык, например, начал изучать во время войны. К чему бы это? Вот как раз сегодня я должен встречаться с сотрудником американского посольства Стивеном Броуди. Похоже, что этот парень из тамошней конторы. Побеседуем, пообедаем.
— В «Метрополь», поди, идете?
Да нет, он, похоже, эстет. В ЦДЛ... А завтра я договорился встретиться с этой американской девочкой. Внучкой Спира. Чувствую, что надо заходить с тылу, из Америки. Вполне возможно, Костя, что придется нам и туда слетать, за океан. Потянет наше ведомство такие расходы?
— Ну, если ты не в Лас-Вегас собираешься, на рулетке играть, а по делу и обратно, то потянет, — уверенно ответил Меркулов.
— Спасибо на добром слове. Другое соображение. Есть ли у нас какие-то возможности воздействия на Службу внешней разведки? Неформальные такие? И очень осторожные. Меня через Филина уже практически впрямую предупредили, чтобы не совал нос в их дела.
— Надо будет, найдем, — твердо сказал Меркулов. Он вышел из-за своего монументального стола и зашагал по залитому солнцем монументальному кабинету. Его тень то удлинялась, то становилась совсем крохотной. Благо шагать Косте было где. В его бесконечном кабинете вполне можно было устраивать деревенские танцы.
— Можно через Администрацию Президента или через Службу охраны. У меня с ними хорошие отношения. А СВР они не очень любят. Потом, не забывай, что есть еще замечательное армейское ведомство под названием ГРУ. Там у меня старые связи. Слушай, Саша, может быть, стоит обеспечить вашей следственной бригаде охрану и прикрытие?
Меркулов наконец перестал шагать, остановившись вместе со своей трансформирующейся тенью у широченного подоконника. Он смотрел в окно и задумчиво ощупывал землю в цветочном горшке. Создавалось впечатление, что больше всего на свете его сейчас заботят проблемы ухода за домашними растениями. А про охрану он спрашивает меня так, между прочим. Выдалась вроде минутка свободная, отчего бы и о Турецком не позаботиться?
— Ты представляешь себе картиночку: наша «вольво», перед ней гаишный «форд» с мигалкой, а позади автобус со спецназовцами. Едем, народ пугаем, тайны по пути открываем. Одну за другой. Щелкаем как грецкие орехи.
— Ладно, Саша, ты не ерничай, я так, на всякий случай. Дело-то серьезное.
— Когда же они у нас несерьезными были? — усмехнулся я.
Меркулов согласно кивнул, изучая все тот же кактус на своем подоконнике. И далась ему эта колючка!
— Другое дело, что здесь как-то все на геополитику замыкается. Мне тут Филин такую лекцию на эту тему прочитал. Но я ж тебе рассказывал...
— Да-да, я по твоему примеру тоже образовываться стал. Тут пять часов подряд беседовал с одним помощником Президента. И все на эти темы. Он мне все буквально на пальцах объяснил.
О, наконец-то! Меркулов оторвался от своего растения пустыни, словно убедившись, что хоть тут, в мире зеленых насаждений, тихо, спокойно и по полочкам разложено. Фикус не стремится в розы, а кактус не прикидывается ландышем. Цветы все-таки откровеннее и честнее большинства людей... Особенно такие, как кактусы. Они всегда готовы к защите и не скрывают этого.
В общем, все это выглядит примерно так. Насколько я понял. Когда на рубеже восьмидесятых — девяностых рухнул Восточный блок, то во всем мире была по этому поводу радостная эйфория. Всем казалось, что «холодная война» позади и что ее выиграл Запад. Однако все получается не совсем так. Точнее, совсем не так. Североатлантический блок, а попросту — НАТО, оказался единственной фундаментальной силой, на которой держится Европа. Но он в гордом одиночестве этой нагрузки не может осилить.
Совершенно незаметно вошла, видимо, Валерия Петровна с чайным подносом. Иначе откуда бы вдруг перед нами на столе возникли стаканы с чаем и тарелки с аппетитнейшими булочками?
— Получается, что вместе с Восточным блоком были разрушены основы европейской и даже мировой структуры. НАТО заигрывает сейчас с Польшей и другими восточно-европейскими странами. Но Россия, понятно, с этим не может примириться.
— А чем же тогда была так хороша ситуация, в которой мы с Западом стояли по разные стороны баррикад?
Дело в том, что при всем идеологическом противостоянии после войны мир был на удивление стабилен. Все договоры между державами-победительницами были сформулированы четко и хорошо работали. Не было двусмысленности, была во всем достаточная ясность. СССР, США, Франция и Великобритания все вместе были гарантами стабильности в мире. Костя взял четыре булочки с тарелки и выстроил их в ряд перед собой. В такой интерпретации булочки олицетворяли собой не что иное, как великие мировые державы. Думаю, Валерия Петровна была бы довольна таким применением продуктов. Не совсем по прямому назначению, зато весьма и весьма почетно.
— Отпадение или исключение одной из держав означало нарушение равновесия. В этом никто не был заинтересован. Все это создавалось с расчетом на поколение вперед и закрепляло результаты победы в чудовищной войне. Четко были определены и сферы влияния. Даже военные блоки на самом деле охватывали лишь те зоны, которые были закреплены за каждой из сторон. Все было поделено, новый скорый передел не грозил. Поэтому вся внешняя идеология была лишь надстройкой над этой прочной основой. Но благодаря противостоянию между НАТО и Варшавским Договором эта система начала потихоньку разрушаться.
