В двенадцать лет Норман, как и полагается, смертельно влюбился в сестру своего одноклассника. Она была старше на два года и считала их совсем малышами. Вдохновившись любовными успехами Тома Сойера, Норман преподнес своей возлюбленной подарок в розовой коробочке изумительной красоты с золотой объемной розой на крышке. Коробочку он стащил у матери, а подарком была необыкновенно умело засушенная лягушка. Но избранница почему-то не оценила сердечного подарка и завизжала как безумная: «Убери эту дохлятину!»
Что ж, первая любовь всегда сложна и не приносит быстрого счастья.
Как всякий будущий миллионер, свои способности по части коммерции Норман проявил очень рано. Мало того, они были связаны именно с прессой. Вместе с другими мальчишками Норман продавал газеты.
Особенно хорошие отношения у него сложились с газетой «Блу Бей-сити». Начал он с того, что практически никогда не возвращал взятые в редакции для реализации газеты, как делали другие. Он предпочитал заплатить из собственных денег за непроданные экземпляры. Уже в десятилетнем возрасте Кларк понимал, что деньги надо сначала вложить в дело, чтобы оно стало приносить серьезные плоды. Со временем хозяин газеты предпочел иметь дело исключительно с ним.
Тогда Норман, будучи монополистом, создал свою первую фирму из окрестных мальчишек. Сам Норман занимался лишь организацией, подсчетом денег и расплатой с хозяином газеты. С ребятами. которые хоть раз его подвели, он расставался безжалостно — ведь за их промахи он платил из собственного кармана.
В биографии Кларка пера Роальда Линча можно найти немало подобных эпизодов, которые в одинаковой степени могут быть чистой правдой или столь же чистой выдумкой Кларка или самого биографа. Живыми свидетелями они не подтверждены.
Году примерно в двадцать седьмом — двадцать восьмом его отец, Роберт Кларк, неожиданно разбогател, сделав солидное состояние на нефтяном буме в Венесуэле. После своего быстрого обогащения он напрочь испаряется из биографии Кларка. Словно существовал в ней только для того, чтобы объяснить, откуда взялось первоначальное состояние Нормана Кларка, позволившее ему в тридцать седьмом году основать свою первую газету. Это и тогда стоило немалых денег.
Кстати, период между неожиданным обогащением отца и основанием собственной газеты, наиболее темный в биографии миллионера. Хотя для любого биографа именно годы становления личности обычно представляются наиболее лакомым кусочком.
Однако вернемся к детству. Много внимания биограф уделяет спортивным занятиям и успехам Кларка. Кроме прыжков в воду Норман занимался футболом, если это можно было назвать футболом. На берегу Мичигана юный Кларк и другие мальчишки гоняли тряпичный мяч. Точно так же, как дети за несколько тысяч миль от них в Лондоне и Москве.
Крепким телосложением он отличался с детства. Но если в зрелые годы, это был крупный, солидный мужчина, то в детстве, по его собственному признанию, он выглядел просто упитанным, даже чуть полноватым, что не мешало ему быть первым в мальчишечьих играх и забавах.
Как бы между прочим Кларк любил вспоминать о своей детской бедности, зато почти нет свидетельств о том, какой стала его жизнь после того, как отец разбогател.
Если он получил от отца наследство, благодаря которому смог начать собственное дело, то совсем непонятно упорное нежелание Кларка оставить что-либо серьезное в наследство собственным детям. Если деньги родного отца ему не помешали, а помогли, то почему его собственные деньги могли помешать его детям? Очевидно, это было обыкновенное проявление непредсказуемости характера Нормана Кларка. Именно непредсказуемость часто и на все лады, подчеркивается всеми, кто о нем писал, только ею и можно объяснить множество «парадоксов», открывающихся предвзятому читателю его биографии (особенно в первой ее части).
В детстве у него даже не было собственной комнаты. Он спал за бумажной ширмой в маленькой гостиной. Зато в зрелом возрасте он заказывал номера с несколькими кроватями, чтобы иметь возможность ночью перелечь в постель с прохладным бельем.
Когда-то в его «фирме» работало всего десять мальчишек, в империи Кларка заняты десятки тысяч человек.
В городе его детства не было даже маленькой картинной галереи. Да и теперь нет, что по меньшей мере странно. Ведь Кларк создал несколько музеев в разных странах мира и обладал собственной значительной коллекцией, большая часть которой в последние годы, находилась в Москве. Он собирался ее завещать вовсе не городу детства, а московскому Музею частных коллекций.
Достаточно спокойно относясь к внешним признакам богатства, Кларк тем не менее владел собственным самолетом, двумя «роллс-ройсами» и еще полудюжиной автомобилей других марок.
В знаменитой коллекции автомобилей Леонида Брежнева был роскошный красный «порше», действующий экспонат, подаренный Норманом Кларком. Свои автомобили он коллекцией не считал. «Роллс-ройсы» нужны были исключительно для представительских целей, другие же ему просто нравились. Кларк никогда не переставал восхищаться этим изобретением человеческого разума.
Он всячески поддерживал новые изыскания в автомобилестроении, финансируя гонки «Формулы-1», на которых, как известно, апробируется все новое и самое прогрессивное. На соревнованиях «Формулы-1» он никогда не присутствовал, считая это делом профессиональным, не рассчитанным на лицезрение праздных зевак.
Может быть, сама его жизнь слишком напоминала гонки этой самой «Формулы-1».
Глава седьмая НА КРЮЧКЕ
июля 1994 года
Теймур Мурмедов очень гордился тем, что его родной дядя в свое время сменил Гейдара Алиева на посту председателя КГБ Азербайджана. Никакие «перестройки» на самом деле табель о рангах не поменяли. Знаменитая фраза «Кто был ничем, тот станет всем» сказана всего лишь для красного словца. Кто был всем, тот и останется всем. Никакие смены в парадном списке руководства не мешали солидным людям заниматься своими делами.
В советские времена им перепадали всяческие официальные блага, кормились они и от нефти.
В постсоветские — в нефтяном деле наступило полное раздолье, до такой степени, что пришлось наводить в нем порядок. Случалось, что одну и ту же партию нефти продавали несколько раз, причем и продавцы, и покупатели были каждый раз разные. Ничье — значит общее. Но деньги не бывают общими.
Клан, к которому принадлежал Теймур, попробовал взять дело в свои руки, и ему это почти удалось. Он состоял в основном из бывших сотрудников комитета, выходцев с юга республики, имевших давние серьезные связи с Турцией. Им противостоял другой бакинский клан, в который входили главным образом бывшие партийные деятели и работники МВД.
Кланы пытались договориться, чтобы разграничить сферы влияния. Большим козырем бывших гэбэшников были московские связи. Курировал их по поручению коллег Теймур, у которого и собственные связи в Москве были неплохи. Его бывшие сокурсники по МГИМО занимали разные ступени общественной лестницы. Одни возглавляли собственные крупные фирмы, другие — скромные подразделения в Министерстве внешних экономических связей.
