Амелин оторвался от бумаг, глаза его бегали за толстыми стеклами очков. Но в это время распахнулась дверь, и секретарша Клава устрашающе прошептала:
— Александр Борисович, срочно, к телефону...
На этот раз Грязнов звонит из вполне исправного уличного автомата и сообщает, что на девяносто девять процентов он установил убийц Била, и одному из них, Гончаренко, Шура Романова организовала «служебный арест» — посадила на дежурство, чтобы был на виду и никуда не отлучался, до тех пор, пока Грязнов не установит личность Била, а теперь это раз плюнуть, и что Ника Славина может спокойно со своим пацаном ехать домой уже сегодня, в крайнем случае завтра.
Турецкий настолько ошарашен, что не реагирует должным образом на появление в кабинете Амелина, который, сменив гнев на милость, лично, сам пожаловал к подчиненному, чтобы лично принести ему на подпись какую-то ведомость, кажется, статотчет по законченным следственной частью за квартал уголовным делам; он расписывается в нескольких местах, отмеченных Амелиным, и продолжает слушать Грязнова, наблюдая, как семенит к, двери короткими ножками Амелин.
— Почему ты сказал — «раз плюнуть»?
— Потому что я еду к Кларе, моей старой знакомой. Ты же сам мне дал наводку насчет подружки Татьяны Бардиной. Только это не подружка, а гадалка... старая клизма. Так что жди вечером вестей. Где тебя искать?
16
«Старая клизма» Клара Бальцевич жила на старом Арбате, превращенном ныне в немыслимый вертеп, где жители испуганно прячутся от этого пира во время чумы за наглухо задрапированными окнами. Вход в знакомый Грязнову с давних пор подъезд перегораживала толпа: два «афганца» бренчали на гитарах и голосили о незавершенной борьбе с душманами. Майор пробился сквозь толпу зевак, поднялся на второй этаж. «Клара Бальцевич. Экстрасенс» — гласила позолоченная табличка на двери. «Легализовалась, маруха»,— почти вслух произнес Грязнов и нажал кнопку музыкального звонка. Десять лет назад на этой двери были штук пять кнопок, теперь квартира принадлежала одной Бальцевич. Грязнов слышал, как она подкрадывалась к двери и, вероятно, рассматривала его в «глазок», а когда открыла дверь, то защебетала сходу:
— Вячеслав Иванович! Какими судьбами?! Сколько лет, сколько зим... Да проходите, дорогой, садитесь!
Грязнов не узнавал квартиры: вместо сундуков и старомодных буфетов, вывезенных предками Фиры Бальцевич с киевского Подола, в большой комнате стояла ультрасовременная мебель, в углу жужжал компьютер, на экране телевизора марки «Сони» другой экстрасенс, Кашпировский давал сеанс парапсихологии, записанный на видеомагнитофон. Но табаком и лекарствами пахло по-прежнему. «Охреновели что ли все — на каждом шагу компьютер»,— разозлился Грязнов: он второй год безрезультатно выбивал у начальства компьютер для своего отдела, а тут сидит эта курица и тюкает пальчиком...
Клара перехватила взгляд Грязнова:
— Анатолий Михайлович извращает метод психотерапии, использует в своих сеансах гипноз. Меня беспокоит, не управляет ли он всей нашей перестройкой? Я сейчас пишу работу...
— Вот что, Клара Романовна, она же Фира Рувимовна и временами Клавдия Петровна, меня меньше всего интересует Кашпировский, с ним все ясно, он делает политически важное дело, успокаивает толпу: не режьте друг другу глотки.— Грязнов заметил, как напряглась огромная Кларина грудь и закосили в стороны когда-то зеленые, а теперь цвета болотной трясины ее глаза.— Так же, между прочим, как меня не интересует сегодня твоя психотерапия.
Не будь Грязнов в цейтноте, он бы с удовольствием поддержал светский разговор на модную тему, тем более, что в агентурно-оперативном деле МУРа значится, что дважды судимая Бальцевич, в прошлом недоучившийся врач, а ныне экстрасенс-гадалка, наряду с занятиями астрологией и гомеопатией балуется психотерапией: тайно готовит дельцов из теневой экономики к перекрестным допросам и очным ставкам в следственных органах. Некоторых из своих клиентов Клара время от времени сдает или МУРу, или ОБХ СС, или КГБ (в зависимости от жанра преступления и поступающих от этих организаций заявок) — так она откупается от правосудия.
— Меня интересуют данные на Татьяну Бардину и ее любовника Била. Только не делай мне удивленное лицо, Кларетта, и не вздумай сетовать на плохую память...— И тут у Грязнова мелькает весьма своевременная мысль и он продолжает, как ни в чем не бывало: — Тем более, что у компьютера память жуть какая вместительная. Где у тебя на них данные — на твердом диске или на припрятанной где-нибудь дискетке? А ну, давай, подружка, вызывай на экран нужный файл.
Грязнов не очень силен в компьютерной терминологии, но оперирует словами бойко. Клара, однако, быстро не сдается. Вытаскивает сигарету из коробки «Герцеговина флор», закуривает и предлагает Грязнову:
— Закуривай, майор. Зачем тебе компьютер? Я тебе продам Таньку с потрохом, мне жмурики как до п... дверцы.
— В «свою» решила поиграть, Кларисса? Так вот, гражданка Бальцевич, мне твоя «феня» по одному месту, понятно? И матерных слов я все равно больше тебя знаю раз в восемь. Давай, орудуй с умной машинкой. Ведь я сейчас вызову муровского программиста, и он быстро твою программку расшифрует. И весь твой экстрасенс вместе с компьютером испарится. А кстати, через кого все это сооружение достала?
— Законная сделка, товарищ милиционер,— зло говорит Клара.
— Ну, а все-таки, через кого персонально?
— Ничего не персонально, а через кооператив.
— «Рога и копыта»?
— Банально острите, товарищ милиционер. Кооператив «Логика».
— Через кого вышла на эту «Логику»?
— Через одного очень приличного человека. Его сейчас в Москве нет.
— Отдыхает?
— Да. Поехал к морю на пару месяцев.
— Ага, к морю. К Белому. И не на пару месяцев, а лет на восемь... Вот видишь, Клэйр, я тоже могу читать чужие мысли. Вот только как мне воздействовать на твои парапсихологические точки, чтобы ты поняла, что песенка твоя спета, если не захочешь сделать со мной гешефт. Догонишь в пути своего очень приличного человека, а потом будешь варить в лагерной столовой баланду для своих бывших подельников. Усекаешь, о чем идет речь?
Кончиком языка Клара слизывает кровавую помаду с губ, фиолетовые веки со страху подрагивают. Она знает, о чем идет речь: спекуляция компьютерами с иностранными фирмами пахнет керосином, и ее влиятельные покровители из органов не станут на ее защиту. Ей лишь неизвестно, что Грязнов по ходу разговора блефует, что он только краем уха слышал о посреднике кооператива «Логика», недавно загремевшем со своими миллионами в лагерь.
— На Бардину я сейчас распечатку сделаю,— говорит наконец Бальцевич и решительно подходит к компьютеру,— а никакого Била я не знаю.
Но Грязнов видит, как дрожат на клавишах Кларины короткие пальцы, слышит, как предупреждающе свиристит компьютер — Клара ошибается в командах. Но вот застрекотало печатающее устройство, и из него медленно полезли страницы убористого текста. Майор брал листы один за другим, прочитывал по диагонали. Упоминания о Биле или намека на него там не было.
