Вопрос: А как произошло убийство Куприяновой?
Ответ: После Сокольников пошли мы снова на явочную квартиру на Русаковской, это рядом с метро «Сокольники». Там отсиделись, как Василий и приказывал… Не пили ничего, запрещено на работе пить… В десять пришел за нами Кассарин, дал Шакуну парабеллум «Браунинг», повез на оперативной машине в центр. По дороге следующее задание объяснил… Дал ключи от пятьсот сорок седьмого номера гостиницы «Центральной», сказал, как эту Куприянову про дубликаты документов, что спрятала она где-то с Ракитиным, лучше расспросить и… как прикончить при расставании… Мы открыли с Шакуном этот номер, выждали, пока она появится. Минут десять поговорили по душам, пытали и угрожали. Она ничего путного не сказала… Тогда я собрал все вещицы в зеленую сумку, чтоб видимость была, что убита она с целью ограбления. И все бумажки, документики, записные книжечки этой артистки прихватил… Потом… Потом Шакун разок выстрелил из парабеллума, шума не было, пистолет с глушителем. Вышли мы, одним словом, спустились вниз. Там нас Кассарин в машине и дожидался…
Вопрос: Есть ли у вас какие-нибудь подозрения по поводу покушения на вашу жизнь?
Ответ: У меня нет сомнения, что покушение на меня в поезде организовал
генерал Кассарин. Он боится, что я расскажу, что это он послал меня и Шакуна, чтобы убить Ракитина. Он заставил нас взять портфель у потерпевшего и отдать ему. Это он приказал Шакуну застрелить Куприянову и принести ему все её бумаги и документы. Одним словом, Кассарин хотел убить меня, чтоб концы в воду и про эти убийства, и про другие его дела. В частности, про ценности, отвезенные Георгадзе…
Вопрос: Известны ли вам какие-нибудь факты злоупотреблений Кассарина за границей?
Ответ: О злоупотреблениях по службе за рубежом со стороны генерала Кассарина мне ничего не известно, хотя я знаю, что он частенько бывает за границей и не только в Болгарии, Румынии, ГДР или Чехословакии, но и в Австрии, Швейцарии, Франции, ФРГ, Англии и даже в США. У него есть пропуск, как они говорят, «вездеход». Это дает право сесть в вертолет на крыше здания КГБ в Кунцево, прилететь куда-нибудь на закрытый аэродром в Голицыне или Алабино, а оттуда махануть на воскресенье в Париж, в ресторан «Максим». И ездит Кассарин не один, берет в поездку своих начальников или их детей, а то и сыночков из тех, у кого папа в Политбюро, в ЦК и так далее. Он такие кутежи закатывает, только держись. За границей я с ним не был, но в закрытых саунах, в борделях разных сколько угодно. Он лучших баб имеет, только появится на горизонте какая-нибудь киноартистка или из оперетты, Вася их тут же к делу приспосабливает. Сначала сам пройдется, потом Цинев с Серебровским, затем все остальные. И не то чтобы он сам уж большим развратником был, радует его то, что он всем как бы правит, а начальство его, даже маршалы или из Центрального Комитета партии, у него как бы в подчинении, В это время, конечно… Когда он, к примеру, «день закрытых дверей» устраивает в каком-нибудь бардаке типа как на проспекте Мира или на Кутузовском, то требует, чтобы, во-первых, посторонних не пускали, и во-вторых, чтобы не просто бляди, а жены ответственных работников в этот день приглашались для обслуживания. Иначе ему неинтересно…
Вопрос: Знакомы ли вы с гражданкой Соя-Серко Аллой Александровной?
Ответ: Да, я знаком с Аллой Соя-Серко: она любовница и старая подруга генерала Кассарина. Через нее он делал дела и со мною, и с Юрием Леоновичем, одним из тех, с кем Кассарин был в доле по получению и отправке ценностей на Запад.
Вопрос: Когда вы в последний раз виделись с Соя-Серко?
Ответ: Последний раз я видел Аллу в воскресенье 21 ноября. Она зашла
ко мне в ложу на ипподроме и передала Васин приказ. Сказала, чтобы я весь «товар», все свои и кассаринские ценности срочно перевез на дачу к Георгадзе, сказала, что муровцы прихватили Волина и что долго он не продержится…
На этом, ввиду тяжелого состояния допрашиваемого Крамаренко-Казакова, допрос был прекращен.
Показания записаны с моих слов правильно и мне прочитаны.
Крамаренко-Казаков (подпись) ХВ
Правильность записи показаний больного Крамаренко подтверждаю
Профессор Соловьев (подпись)
допросил следователь Меркулов (подпись)
7
— Грачев — отличный работник! И Соломин тоже! — завсектором всесоюзной торговой палаты доктор экономических наук профессор Медведев мягко улыбался, желая вспомнить что-нибудь постыдное из биографии подчиненных, но не мог, оттого и улыбался; усаживал Шурку Романову в мягкое кресло. — Вот работаю я на этом месте двадцать три года, а лучших сотрудников не видел, и все!
Романова сидела с профессором Медведевым в его служебном кабинете в филиале Торговой палаты в Сокольниках, обставленном светлой современной мебелью, в креслах, обитых искусственной серой кожей. Перед ними на журнальном столике возвышалась целая горка журналов, начиная от «Британского союзника» до «Тайма». На карнизе стоял ряд горшочков с заботливо ухоженными вьющимися растениями и цветами, а книжный шкаф позади письменного стола забит был толстыми папками с научными трудами и рефератами, мудреные названия которых подполковнику Романовой ровным счетом ничего не говорили.
— Вы хотели бы знать, чем занимаются Грачев и Соломин? Какими качествами обладают? Но вы не сказали — для чего это?
— Разве не сказала? — удивилась своей оплошности Романова. — Поступили сведения… Эти двое… вместе с одной красавицей… деньги печатали…
— Не может этого быть! Тут какая-то ошибка! — Медведев развел своими маленькими сухонькими ручками. — Не может быть!
— Странно! — встряхнула головой Романова. — А мне доложили обратное. Будто вы в курсе!
Профессор Медведев изменился в лице, вздернул острый птичий носик:
— Забавные слова говорите. Я отлично понимаю, вы заняты тем, что мой сын называет романтикой секретной службы… Разные там засады. Погони. Мухтары, Взведенные курки. Но насколько я понимаю, смысл секретной службы в том и состоит, что она секретная, не так ли? Так откуда мне знать про ваши секреты? Нет, о деньгах мне ничего не известно!
Он пожал щуплыми плечами. Как видно, завсектором Медведев обладал не только острым умом, но и крепким характером, расколоть его было непросто.
— Если конспективно изложить то, что я знаю про переводчика Грачева и старшего научного сотрудника химика Соломина, то я бьл сказал, что столь одаренных профессионалов, столь порядочных людей я давно не встречал. Они хорошо работают. Приносят большую пользу нашему государству. И, кроме того, Грачев — полиглот, знает двенадцать языков, увлекается музыкой: Чайковский, Шостакович, Брамс… Соломин собирает предметы искусства…
Романова неотрывно смотрела на энергичное лицо Медведева.
— У Грачева, впрочем, есть один недостаток, — продолжал он, — он излишне стеснителен для наших дней. Ему бы в прошлом веке родиться!
Эти слова окончательно вывели подполковника из себя и она, с трудом подбирая слова, сказала:
