— Очень рекомендую, на будущее, — майор остановился на пороге, с шумом потянул ноздрями воздух. — Какой ароматище, чуете? Здешний повар — настоящий кудесник. И недорого, что для нас имеет первостепеннейшее значение.
Запах стоял чудесный, и у ребят непроизвольно началось повышенное слюноотделение.
— У кого-нибудь есть аллергия на мидий? Нет? Вот и отличненько.
Их обслужили мгновенно, буквально через секунду на столе уже дымились аппетитные мидии, приправленные рисом и почему-то зеленым горошком. Клиентам были рады.
— Ешьте, ешьте, хлопцы, другого случая может долго не представиться. — Егор закурил тонкую коричневую сигару, выпустил под потолок элегантное колечко. — Итак, ввожу вас в курс дела. На то, чтобы поднять груз, нам отпущено максимум двое суток. Вечером прибудем в Сакату. Там остановимся в тихом местечке, отоспимся, экипируемся, наймем посудину. Завтра утром отплываем. Ты наш главный специалист? — обратился он к Козлову.
— Угу... — У Митяя никак не получалось выковырять моллюска из раковины. — Тысяча погружений.
— В легком скафандре работал?
— Обижаешь...
— Ты прямо на все руки мастак.
— Ага, и швец, и жнец, и на дуде игрец...
— Вот что, игрец, сейчас тебе предстоит провернуть маленькое дельце.
— А почему именно мне?
— Не спорь, не надо. — Егор выложил на стол связку ключей, несколько мелких купюр и бумажку с какими-то цифрами. — Возьми. Выйдешь на угол, сядешь на сорок второй автобус и доедешь на нем до конечной. Это недолго, минут пять-шесть. Билет купишь в один конец. Не вздумай проехать зайцем, здесь с этим строго, спалишься по-глупому. Рядом с остановкой припаркован драндулет, пригонишь его сюда. Номер записан на бумаге. Все понятно? Иди, дружок.
— А что за тачка?
— Этого не знаю, это Володька покупал. Ты его видел, Александр, — обернулся он к Турецкому. — На кладбище. Хорош, Митяй, — снова к Козлову. — Потом доешь, никто твою тарелку не тронет.
— Остынет... — Митяй посмотрел на Турецкого, пытаясь найти у него защиту, но Александр лишь коротко кивнул, мол, выполняй.
— Горячее вообще вредно, — улыбнулся Егор. — Животные, например, не едят горячую пищу, их организм противится этому. Зато у них никогда не бывает рака пищевода. Мудро?
— Я не животное... — тихо произнес Козлов, поднимаясь из-за стола.
— Биологически — мы все животные, — развел руками майор. — И никуда от этого не деться. У нас есть инстинкты и рефлексы, мы хотим есть и пить, мы хотим, в конце концов, размножаться.
— Я бы сейчас не против парочку раз размножиться, — грустно вздохнул Кирюха.
Козлов нехотя вышел из «забегаловки», натянул воротник куртки чуть ли не до макушки и побрел к автобусной остановке...
— Я вот себе всю голову сломал, почему с банком случился такой прокол, — тем временем задумчиво говорил майор. — Нельзя этого так оставлять. Вернусь в Москву — обязательно разберусь.
— Представляешь, что мы тогда пережили? — досадливо воскликнул Сотников.
— Да уж, невесело вам было... Без копья в кармане, в чужой стране... Разберусь, разберусь, слово даю... Хотя уже сейчас подозреваю, что без нашего русского раздолбайства здесь не обошлось. Какой-нибудь бухгалтер-раззява... Платежки, депозиты, то се... Но ведь Чернов должен был, все проверить!...
— А кто он вообще такой? — спросил Кирюха. — Что за птица?
— Чернов? Назначили... — На лице майора появилось постное выражение. — Нет, мужик-то он нормальный, без говна, но... Очень уж заметно, что выслужиться хочет. Прям из кожи вон лезет... Вечно он в отличном настроении, бодренький такой, вечно у него в голове куча всяких идей, одна бредовей другой, за что ни возьмется — все у него раком выходит. И постоянно норовит показаться на глаза начальству, то в кабинетик ненароком заглянет, то в коридорчике «случайно» встретит... Но зато создается ощущение постоянной работы, кипучей деятельности и незаменимости.
— Ясно, — подытожил Александр. — Значит, вы его недолюбливаете?
— Нет, я бы не был столь категоричным... Скорей, подполковник Чернов еще не понял, чего от него все ждут, не влился в коллектив. Это вопрос времени... А пока он для всех — чужак, вот и все.
— Немой скоро будет в России?
- Паром прибывает во Владик через четверо суток.
— Я тоже хочу домой! Давайте побыстрей поднимем этот чертов груз! — внес свежее предложение Веня. — Кстати, а куда мы его денем? На этот счет есть какие-нибудь новые инструкции?
— Есть, но говорить о них пока рано.
— Не темни, майор.
— Ладно... Груз надо будет доставить в определенную точку, там его у нас заберут.
— И все?
— И все.
— А где эта точка?
— Когда я ем, я глух и нем, — отшутился Егор, давая тем самым понять, что тема закрыта.
Козлов вернулся быстро, минут через двадцать. Об этом событии торжественно возвестил автомобильный гудок.
Все посмотрели в окно. Митяй запирал дверцу синего аппарата, на поверку оказавшегося новеньким «мицубиси».
— Готово! — отрапортовал он.
— Ты точно взял то, что нужно? — строго спросил Егор,
— Обижаешь, командир. Все в полном ажуре, — не моргнув глазом ответил Митяй.
— Ну, тогда поехали.
Егору стало плохо, когда выехали за пределы Фукусимы. Майор побледнел, как-то весь, скуксился, на его лбу выступила испарина.
— Это мидии... — простонал он, хватая воздух ртом. — Черт бы их побрал... Был ведь душок, а я внимания не обратил... Вы-то как?
— Вроде нормально, — пожал плечами Турецкий.
— А у меня желудок крепкий и неприхотливый, — Кирюха гордо похлопал себя по пузу, — Могу хоть крысу дохлую сожрать, и ничего! А однажды, представляете, один мой друган таракана поймал и в котлету мою засунул...
— Замолчи, умоляю! — взмолился Егор.
— Пойди продрещись... — великодушно предложил Митяй. — Мы обождем. Тут, кстати, на заднем сиденье газетенка завалялась...
— Я не люблю вот так, под деревом...
— Чё, никогда в пионерлагере в поход не ходил? — удивился Кирюха.
— Какой пионерлагерь? Я до двенадцати лет с родителями во Франции жил...
— Гляди ты! — присвистнул Сотников. — А мы с раннего детства привыкли на природе облегчаться.
— Не обращай на меня внимания, скоро пройдет...
Но желудочный недуг не проходил, а, наоборот, усиливался, напоминая о себе громким тревожным урчанием. Егору все-таки пришлось позабыть о своем европейском воспитании. Он выскочил из автомобиля и, разминая на ходу газету, бросился в лесок.
