– Отравление каким-то сильным наркотиком.
– Где она сейчас?
– В морге, в медсанчасти изолятора.
– Я выезжаю! – сказал Турецкий.
Такого исхода он никак не ожидал. Бережкова была, по сути, главным козырем в расследовании деятельности банка «Ресурс». Только она могла указать, где находится недвижимость в России и за рубежом, без установления этих объектов и последующей их продажи невозможно было вернуть деньги вкладчикам. А еще предстояло обнаружить многочисленные вклады в иностранных банках, сделанные подставными лицами. Возвращение этих денежных средств – тоже задача весьма сложная. Бережкова наверняка знала множество фамилий, за которыми стояли истраченные средства банка. И боялась этих людей…
Самоубийство это или умышленное убийство путем отравления? Странно, ведь и ее муж умер такой же смертью. А что, если и мужа, и жену отравил один и тот же преступник?
Несколько дней прошло с тех пор, как Турецкий принял к своему производству дела о недоказанном пока, правда, убийстве Геннадия Арбузова и о проклятом банке «Ресурс», начатое все тем же Генкой, но так же и зависшее в связи с гибелью следователя, а вокруг уже громоздились десятки новых загадок, приплюсовавшихся к старым. И – никакого просвета.
Он смотрел в мертвое лицо Аллы Бережковой, желтое, заостренное, так мало похожее на вчерашнее, живое. Не хотелось верить в эту нелепую смерть, но факт оставался фактом.
Турецкий отправился к давнему своему знакомому Петру Николаевичу Миронову, заместителю начальника СИЗО, чтобы ознакомиться с обстоятельствами смерти заключенной и взять необходимые для следствия документы.
В казенном по-тюремному кабинете Миронова они покурили, перебросились несколькими словами о житье-бытье. Между тем Турецкому не терпелось узнать подробнее о смерти Бережковой.
– Сегодня утром надзиратель обнаружил ее мертвой. Наш врач из медсанчасти определил отравление наркотическим веществом. Вот заключение. Правда, решение о причине смерти даст судмедэксперт после вскрытия.
– Но откуда у нее могли взяться наркотики?
– А Бог ее знает! Может, с передачей умудрились передать. Голь на выдумку хитра.
– Разве она употребляла наркотики?
– По моим данным – нет. Но это дело такое, что в любой момент человек способен пристраститься к этой отраве.
– Когда ей передавали передачу в последний раз? – уточнил Турецкий.
– Вчера была принята передача от гражданки Сурковой Марины Демьяновны.
– Хорошо, я допрошу эту Суркову, черт бы ее побрал! – зло сказал Турецкий.
– А тебя, я вижу, совсем расстроила эта смерть?
– Да, Петр Николаевич, этот банк уже столько трупов за собой потащил! Я начинаю запутываться в нитях и связях. Самое странное то, что едва начинаю разрабатывать какую-то версию, как сразу же самое необходимое звено выпадает.
Александр задумался, листая документы, представленные Мироновым. Закралось сомнение, не сам ли он, Турецкий, стал причиной всего случившегося? Ведь это он допрашивал Бережкову последним. Как заметил классик: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». К тому же она была совершенно определенно повергнута в отчаяние. Не оно ли и принудило ее стать самоубийцей? Но теперь уже поздно – ничего не изменить и не поправить.
– Чем она занимается – эта Суркова? – спросил Турецкий.
– Откуда я знаю!
– Конечно, то, что Суркова вчера принесла передачу, еще не доказательство того, что это именно она оставила отраву. Может, Бережкова сама имела наркотик в загашнике?
– Человек – это такое существо, – признался Миронов, – что ничего невозможно предсказать. А уж если говорить о женщинах, так тут и вовсе дурдом. Что у них в голове, сам черт не поймет. Мелкий и коварный народец. Вот ты, Александр Борисович, сейчас ведь и мою команду начнешь подозревать, что отраву доставили?
– Такая у меня профессия – подозревать, – улыбнулся Турецкий. – Конечно, придется подозревать. И копать, допрашивать. А как Бережкова вела себя накануне вечером? Что говорит контролер?
– Ничего особенного не заметил.
– Что ж, спасибо, Петр Николаевич, за информацию и за документы. Пошел я…
Турецкий простился с Мироновым. Надо было спешить. Действительно, слишком много на него свалилось в последние дни. И все дела зависали, а он с ужасом думал о том, что еще добрая половина материалов, относящихся к делу банка «Ресурс» еще не изучена. Он никак не мог ухватиться за что-то важное, что стало бы разгадкой множества трагедий, связанных с этой злополучной организацией.
Из прокуратуры Турецкий позвонил Грязнову.
– Что нового? – спросил тот.
– Хреново, Слава.
– Что еще случилось? Между прочим, я про свой проигрыш помню. Так что, если настроение хреновое, могу соответствовать.
– Бережкова отправилась в лучший мир.
– Как это ей удалось?! – изумился Слава. – Когда?
– Наглоталась наркотиков.
– Редкий случай. Если не ошибаюсь, ее бывший супруг – тоже?
– Вот именно. Просто голова кругом идет.
– И что ты собираешься предпринять по этому поводу? – нетерпеливо спросил Грязнов. – Это же был твой самый важный участник и свидетель преступлений! Неужели провал?
– Да, – согласился Турецкий. – Вот по этому поводу у меня есть предложение, Слава. Бережковой приносила вчера передачу некая Суркова. Дай задание Саватееву разыскать эту особу и побеседовать с нею лично. Только, пожалуйста, не вызывайте повесткой, пусть он подъедет сам. У меня нехорошее предчувствие: наши свидетели исчезают, как только мы ими начинаем интересоваться.
– Будет сделано.
– А что с пожаром?
– Ничего утешительного. По заключению пожарных, взорвались баллоны с газом. Там выгорело все. Огонь, знаешь ли, здорово заметает следы. От недвижимости одни обгорелые стены остались.
– Кроме мальчишек, видевших поджигателей в масках, больше никаких свидетелей не обнаружилось?
– Нет. Так что получается обычная бытовуха. А теперь и счет, оказывается, предъявлять некому.
– Мне, Слава, надо собраться с духом и дочитать этот кошмар – материалы дела по банку «Ресурс». Я больше не могу терять время на изучение документов. Картины в целом не вижу. А у нас тем временем свидетелей убивают.
– Хорошо, Николай сегодня же выудит эту твою Суркову.
Женщина стояла на пороге и бессмысленно улыбалась. Потом протянула руки к Саватееву, обняла за шею и томно прошептала:
– Ангелочек ты мой маленький, я жду тебя целую вечность.
– Вы Суркова Марина Демьяновна? – спросил строго Николай, отводя ее руки.
– Я это, душа моя. Понимаю, входи. Эта лестница… соседки, собаки, кошки, мышки…
