– Дела, – протяжно произнес Грязнов. – А наши химики ничего больше не знают о первитине?
– Позвони Семену Семеновичу, он наверняка слышал что-нибудь об этой отраве.
– О, идея! – обрадовался Слава. – Подожди, не клади трубку, – и стал набирать по другому телефону номер Моисеева.
Турецкий ждал. Моисеев оказался дома и, видно, обрадовался звонку, потому что и Грязнов радостно затараторил в трубку:
– Семен Семеныч, дорогой, зашиваемся! Спасай! – Слава включил громкую связь, и Турецкий мог теперь слышать их диалог.
– Тонете в море информации? – сочувственно спросил Моисеев.
– В самую цель попал!
– Рассказывай, что стряслось?
– Один тип торгует первитином. Слышал о такой отраве?
– Первитином? Чудеса! Конечно, слышал. Этот наркотик когда-то входил в аптечку военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки и английской разведки.
– Не может быть! – изумился Грязнов. – Что же дальше?
– Этот наркотик обладал превосходным стимулирующим действием, но из-за быстрого привыкания к нему от первитина отказались. Это все, что хранит моя дряхлеющая память.
– Семен Семеныч, не прибедняйся! Ты же у нас просто ходячая энциклопедия! Цены тебе нет!
– Спасибо на добром слове. Заходите, ребята. Всегда рад видеть вас.
– Спасибо, будь здоров, Семеныч, как немного освободимся, обязательно с Саней нагрянем.
Грязнов отключил громкую связь и вздохнул:
– Вот такие пироги, Александр Борисович! Ломай теперь голову, откуда у Мирека могут быть наркотики, которые когда-то использовались в американских ВВС и британской разведке? Вот это задачка!
– Да. Но не будем отчаиваться, Слава, а примемся за дело. Бери любой нужный тебе народ и садись на хвост Шайбакову, а я оформляю постановление на обыск в его квартире и на арест этого наркодельца и беру санкцию у Меркулова. Ну распоясались! Честное слово, у меня такое впечатление, что преступники нас в упор не видят!
У Турецкого зазвонил внутренний телефон. Он поднял трубку, сказал «иду» и положил ее.
– Ну вот, на ловца и зверь бежит, Слава, – сказал Грязнову. – Меркулов вызывает. Успехов тебе!
Меркулов держал во рту леденец, отчего на щеке у него вздулась шишка.
– Присаживайся, Саша, – пригласил он.
Турецкий сел, намереваясь сначала выслушать Меркулова, а потом уже решать свои проблемы.
– Мне Казанский поведал, как идет расследование дела, касающегося банка «Ресурс», но я хотел бы непосредственно от тебя услышать, что там и как.
Александр рассказал о смерти Бережковой, о Козлове, отбывшем в Англию, о Долгалеве, скрывшемся в день гибели своего бухгалтера.
Меркулов внимательно выслушал, покачал головой, сказал:
– Поломаешь голову, пока развяжешь, но я тебе немного помогу, посмотри эту бумагу.
Перед Турецким лег документ, именуемый «О результатах проверки указов и распоряжений по вопросам формирования Госфонда драгоценных металлов и камней…». Он сосредоточился, вчитываясь в текст, в котором говорилось, что в июле 1997 года учредителями корпорации «Голден-мерри» В. Акчуриным и Н. Бартеневым при участии директора Северобанка А. Геранина, председателя Роскомдрагмета И. Ростикова и заведующего отделом финансов, бюджета и денежного обращения М. Афанасьева были незаконно изъяты из Гохрана бриллианты, ювелирные изделия, золотые и серебряные монеты, бытовое серебро на сумму девяносто четыре миллиона долларов и под видом сырья переправлены в Англию. Корпорация с российской стороной не рассчиталась, так как вскоре распалась".
– Как тебе этот документик?
– Интересная тема для разговора с господином Козловым, находящимся в настоящий момент в Англии, – весело сказал Турецкий. – У меня есть все основания предполагать, что это именно он убрал Бережкову за то, что она заговорила на допросе у следователя Арбузова. А когда я ей сказал, что Арбузов погиб, она очень испугалась, заявив, что всему виной деньги, которые убивают людей. Тут вообще связка пока непонятная: «Ресурс» – Акчурин – Бережкова – и каким-то образом Арбузов.
– А что с расследованием смерти Арбузова?
– Пока ничего нового. Но дело определенно связано с банком «Ресурс». У меня две версии: первая – Арбузова убрали из-за того, что он прикоснулся к тайнам банка. Вторая – его принудили к самоубийству, пригрозив уничтожить семью.
– Какая у него была семья?
– В общем, обыкновенная. Разве что жена была старше лет на пять, но он ее обожал. Так говорят.
– Хреновая наша жизнь, Саша. Крутишься, спешишь, планируешь, а тут является косая – и все.
– Чего нам, Костя, прибедняться? Как сказал незабвенный Твардовский, «пожили, водочки попили», хватит уже за глаза. Проживем, сколько сможем, и уйдем, уступив место другим.
– Это ты так рассуждаешь, пока молод, а как старость взглянет на тебя из зеркала твоим собственным лицом, ужаснешься, а деваться уже некуда.
– А кто этот Бартенев? Я что-то прежде не встречал такую фамилию, – спросил Турецкий, опять бросив взгляд на документ.
– Есть такой бизнесмен и депутат, я думаю, ты в своих томах эту фамилию еще встретишь. И возможно, не раз. Все эти люди давно и тесно связаны. Их хобби – казнокрадство. Но я тебе этот документ даю в связи с упоминанием в нем Акчурина. Видишь, куда следы деятельности этого банкира ведут? Подумай, не здесь ли причина и его гибели, и прочих неприятностей с «Ресурсом»?
Турецкий поднялся, собираясь уходить, но Меркулов явно не хотел с ним расставаться, спросил:
– Как твое семейство, Саша?
– Спасибо, все хорошо. Дочка растет, мы с женой стареем.
– Чтобы зря не стареть, вам бы сына завести.
– Да я бы, Костя, не возражал, но Ирка сопротивляется, у нее музыка, творчество и прочая чепуха.
– И с этим надо считаться, – вздохнул Меркулов.
Турецкий давно заметил, что у него хронически не хватает времени: чем активнее он работает, тем больше новой работы наваливается на него. И когда уже невмоготу тянуть, хочется напиться, чтобы хоть на несколько часов отключиться от забот.
Вот, к примеру, и сейчас неплохо бы немного расслабиться, но как раз из проходной доложили, что к нему явился по повестке некто Крохин. Александр вспомнил, что сам же вызвал отца погибшего бухгалтера! Убрал материалы и пошел встретить старика – так он предполагал. И не ошибся: Матвей Романович был уже немолод, а горе еще более состарило его.
– Чем могу быть полезен? – спросил он, усаживаясь в кабинете следователя.
– Я веду расследование обстоятельств смерти вашего сына. Как вы думаете, почему это могло произойти?
– Я уверен, что его убили сослуживцы, – горько ответил старик. – Они ему угрожали, а потом… Не могу себе простить, что не сумел помочь ему.
