— Сука ментовская! — вскрикнул он. — Да я ж тебя…
Удар локтем в солнечное сплетение заставил бандита захлебнуться собственным криком. Отаров выпучил глаза и мучительно закашлялся.
Факир спешно вынул из кейса шприц со снотворным.
— Дайте сюда, — быстро сказал ему Голованов.
— А разве вы умеете? — поднял черные брови Альгимантас.
— Я все умею, — коротко сказал Сева, вырвал шприц у факира из пальцев и, не секунды не колеблясь, всадил иглу Отарову в плечо.
Отаров дернулся, но Сева крепко схватил его за руку. Передав шприц Винцасу Артуровичу, он другой рукой зажал Отарову рот. Отаров продолжал дергаться, но Сева держал крепко, и вскоре бандит затих.
— Ну что? — спросил Сева у факира. — Он уже спит?
Тот кивнул:
— Да. Можете отпускать.
Сева отпустил руку Отарова. Посмотрел на Винцаса Артуровича и сказал:
— У вас кровь на подбородке. Вытрите, пока не испачкала рубашку.
К ним уже приближалась стюардесса. Альгимантас достал из кармана платок и прижал его к подбородку. Стюардесса остановилась возле кресла факира, внимательно осмотрела всю троицу (Денис сидел у них за спиной) и спросила:
— Господа, что-то случилось?
— Ничего страшного, — ответил ей Винцас Артурович. — У моего пациента был небольшой нервный припадок, но я уже принял меры. Мой сосед был так любезен, что помог мне. — Он указал на Севу Голованова, и тот вежливо улыбнулся стюардессе.
Стюардесса нахмурила аккуратные бровки:
— Простите, а вы…
— Я врач, — сказал Альгимантас. — Врач-психиатр. Милая моя, раз уж вы здесь, не могли бы вы принести нам чаю?
Привычная просьба успокоила стюардессу. Ее кукольное личико вновь осветилось дежурной улыбкой.
— Две чашки? — уточнила она.
Винцас Артурович кивнул:
— Да.
— И мне одну, пожалуйста! — попросил с заднего кресла Денис Грязнов.
— Хорошо.
Стюардесса ушла успокоенная.
— Заказали бы уж лучше вина. Или чего покрепче, — сказал Сева Голованов.
— Вино могло ее насторожить, — ответил Винцас Артурович. — А чай — это как-то по-домашнему. В этом есть что-то успокаивающее и уютное.
— Ну-ну, — сказал Сева. Он покосился на спящего бандита и спросил факира с едкой иронией в голосе: — Ну и где же «доброта к людям»? Где же все положительные качества, которые вы ему внушили?
— Я не Бог, — просто ответил Винцас Артурович.
— Зачем же вы тогда несли всю эту пургу?
Факир покраснел и ответил со смущенной улыбкой:
— Я всегда хотел попробовать. Понимаете, врачебный интерес.
— Ну и как? Попробовали?
Альгимантас вздохнул:
— Отрицательный опыт тоже опыт. Я переоценил возможности гипнотерапии. Хотя… — В глазах факира вспыхнул азартный огонек. — Вот если бы у меня была возможность поработать с ним месяца два-три…
— И не надейтесь, — вмешался в разговор Денис Грязнов. — Ближайшие лет десять этот субъект проведет в тюрьме.
— А вы переквалифицируйтесь в тюремного врача, — насмешливо посоветовал факиру Сева Голованов. — Таких подопытных кроликов у вас там будут тысячи. Как знать, может, лет через сто вам и удастся вывести из них идеального человека.
— Я подумаю над вашим предложением, — сказал Винцас Артурович и обиженно отвернулся к окну иллюминатора.
Глава девятая
Смертельный исход
1
Толково объяснить ребятам, почему он остается в Вильнюсе, Филя не мог. Он лишь бубнил, как заученное:
— Вы летите, а я немного обожду. Буквально пару дней. Посмотрю, что и как. Я должен убедиться, что все в порядке.
— Бред какой-то, — недоумевал Сева Голованов. — Что тут может быть не в порядке? У нас одна задача — доставить Отарова в Москву. Все остальное — самодеятельность.
— Денис, скажи хоть ты ему, — обратился Филя к молчащему Грязнову.
Тот пожал плечами:
— Честно говоря, я тоже не понимаю. Но если хочешь остаться — оставайся. Мы справимся и вдвоем.
— Втроем, — поправил Сева. — Ты забыл о факире.
— Ну вот видите, — обрадовался Филя. — Я только буду путаться у вас под ногами.
Голованов пристально посмотрел на Филю.
— Что это у тебя за дела в Вильнюсе? — подозрительно спросил он.
— Да с чего ты решил, что у меня здесь дела! Просто я… — Филя осекся, подыскивая подходящий довод.
— Ну хватит, — сказал Севе Денис. — Хватит его пытать. Мы летим втроем. Филя остается. В конце концов, он может нам здесь понадобиться.
— Ладно, — нехотя согласился Голованов.
И у него, и у Дениса Грязнова вертелось на языке одно и то же предположение, но они не решались его озвучить.
— Ладно, — повторил Голованов, — пусть остается, раз ты решил. Но чтоб был на связи. Я не собираюсь вылетать в Литву на поиски этого принца Гэндзю, если он решит немного поразвлечься.
На том и порешили. Ребята напялили халаты и забрались в машину «скорой помощи». Филе Агееву осталось наблюдать за операцией извне.
Сказать друзьям о реальной причине Филя не осмелился. Он и для себя-то не мог до конца все это объяснить. Ну как, скажите на милость, объяснишь, что тебя тянет к этой женщине непонятной, подсознательной тягой и что тебя терзают неприятные и даже мрачные предчувствия на ее счет? Кто она для Севы и Дениса? Всего лишь любовница бандита. Подлая тварь, помогающая «убирать» неугодных Отарову людей и готовая лечь в постель с кем угодно, лишь бы это принесло выгоду.
Но, поговорив с Региной, посмотрев в ее глаза, Филя понял, что эта женщина слишком сложная и тонкая натура, чтобы можно было объяснить ее характер и поступки терминами уголовного права.
Она была Женщиной с большой буквы, и все женские достоинства и недостатки воплотились в ней в их наивысшей форме. Хрупкость и коварство, желание дарить мужчине свою любовь и отнимать у него жизнь, доходящая до сентиментальности доброта и по-змеиному холодная жестокость, безрассудство и расчетливость.
Филя встретился с Региной всего раз, но он был уверен, что разглядел в ней все эти качества. Как? Когда? Каким образом? На этот вопрос он бы и сам не смог ответить. Он просто чувствовал (а следовательно, и знал), что она нуждается в помощи.
Поэтому он и остался в Вильнюсе. Филя был уверен, что Денис и Сева догадались об этой «истинной причине», но из деликатности и такта умолчали о ней. К тому же они хорошо знали оперативника Филю Агеева: если тому в голову втемяшилась какая-то мысль, ее уже никакими клещами не вытянешь.
