— Время покажет, — ответил Альгимантас, повернулся и зашагал к регистрационной стойке.
Грязнов и Голованов взяли Отарова под руки и заторопились за факиром.
Регина позвонила по номеру, указанному в визитке врача, сразу же, как только вошла в квартиру. Было раннее утро, поэтому к телефону долго никто не подходил. Один гудок… Второй… Третий… Четвертый… Трубку взяли лишь на пятом.
— Слушаю вас, — сонно произнес пожилой женский голос.
Регина, не ожидавшая уже, что кто-то откликнется, встрепенулась:
— Здравствуйте. Э-э… Простите, что тревожу в такое раннее время. Это больница? Хирургическое отделение?
— Да, — ответил голос. — Слушаю вас.
— Скажите, могу я поговорить с… — Регина глянула в визитку. — С Альгимантасом… Винцасом Артуровичем?
— С Альгимантасом?.. — Голос выдержал паузу, и душу Регины наполнило неприятное предчувствие.
— Его сейчас нет, он на выезде, — ответил голос. — Ему что-то передать?
Регина облегченно вздохнула.
— Нет, спасибо. Простите, а он… давно у вас работает?
И вновь на том конце провода повисла пауза. Затем женский голос сухо произнес:
— Я не даю такой информации. Может, позвать кого-нибудь из врачей?
— Нет, не стоит. Просто я волнуюсь за своего мужа. Он должен поступить в ваше отделение.
— Фамилия?
— Не стоит, — сказала Регина. — Скорей всего, он еще в пути. Простите, что потревожила.
Она отключила связь, положила телефон на журнальный столик и тяжело опустилась на диван. Все подтвердилось. Альгимантас существовал, хирургическое отделение — тоже. И все-таки какое-то неясное, тревожное чувство неприятно саднило в душе. Стоило бы сверить телефоны больницы по справочнику, но Регина слишком сильно устала. К тому же она страшно хотела спать, ведь было уже утро.
Самолет медленно набирал высоту. Отаров сидел в кресле, выпрямившись и тупо таращась перед собой. Затемненные очки хорошо скрывали странное выражение его глаз. На пухлых губах Отарова застыла полуулыбка.
Таможенно-паспортный контроль и регистрацию сыщики вместе со своим подопечным-сомнамбулой прошли успешно. Винцас Артурович дал Отарову «установку», и тот, когда нужно, кивал, когда нужно, отрицательно качал головой. Даже отвечал на простые вопросы: «да», «нет», «никогда», «совершенно верно». В общем, бандит вел себя молодцом и вполне справился с поставленной задачей. Хотя его заслуги в этом, конечно, не было.
Все это время Сева Голованов, не вполне доверяющий «всем этим гипнотизерским фокусам», был настороже. Лишь когда самолет оторвался от земли, он позволил себе расслабиться.
— Слава богу, поехали, — со вздохом облегчения произнес Сева.
А Денис повернулся к Альгимантасу и встревоженно сказал:
— Винцас Артурович, этот тип не приходит в себя уже полтора часа. Это не скажется на его умственных способностях?
— Не думаю, — спокойно ответил факир. — И потом, при гипнозе затормаживаются лишь отдельные участки, а не вся кора головного мозга.
— А как он вас слышит, если спит? — спросил Сева Голованов.
Альгимантас:
— Наконец-то вас заинтересовала научная сторона вопроса. Дело в том, что сторожевые пункты мозга сохраняют возбудимость и обеспечивают контакт загипнотизированного человека с внешними раздражителями.
— То есть, если я дам ему по морде, он это почувствует? — заинтересовался Голованов.
— Не факт, — ответил Альгимантас. — При гипнозе слабые раздражители действуют эффективнее сильных. Поэтому он так чутко реагирует на мои слова, обращенные к нему. А если вы его ударите, он, скорей всего, этого даже не осознает.
— Жаль, — вздохнул Голованов.
Денис улыбнулся:
— Не судьба осуществиться твоим кровожадным планам.
Тут Отаров что-то неопределенно замычал. Сыщики насторожились.
— Он подражает гулу самолета, — объяснил Альгимантас. — Простейшая реакция.
Денис посмотрел на бандита с прежним беспокойством и сказал:
— Винцас Артурович, этот человек должен быть вменяемым. Иначе суд не…
— Ладно, ладно. Если вас так тревожит состояние его мозга, я его разбужу, и мы все узнаем. — Альгимантас повернулся к Отарову и негромко, но четко произнес: — Юрий Георгиевич вы меня слышите?
— Да, — ответил Отаров.
— Подождите, — остановил Альгимантаса Сева. — А снотворное вы приготовили?
— А оно понадобится? — поднял брови факир.
— Ну… — Сева пожал плечами.
— Мне кажется, нет, — сказал Альгимантас. — Посудите сами: мы уже в воздухе. Куда ему отсюда деваться? — Он снова обратился к Отарову. — Юрий Георгиевич, когда я скажу «три», вы проснетесь и будете чувствовать себя прекрасно. Беспокойство и волнения уйдут. Не нужно будет больше лгать и изворачиваться. Вы будете добры к людям. Вы будете всегда говорить правду…
Голованов и Грязнов глядели на Альгимантаса, как на сумасшедшего. Но тот продолжал:
— Вы никогда не позволите себе ударить или унизить человека. Вы будете спокойны и благородны…
— Что за… — начал было Голованов, но Денис приложил палец к губам, и тот замолчал.
— Внимание. Я начинаю считать. Раз. Два. Три!
Отаров качнулся вперед и тут же выпрямился. Несколько секунд он сидел, ошалело глядя на спинку кресла. Потом повернулся и посмотрел на Голованова. Сева улыбнулся и легонько помахал ему рукой. Отаров, по-прежнему ничего не понимая, снял очки, повернулся в другую сторону и так же озадаченно посмотрел на факира Альгимантаса.
— Как вы себя чувствуете, Юрий Георгиевич? — вежливо и доброжелательно спросил его Винцас Артурович.
Тут в глазах Отарова мелькнуло что-то, похожее на осознание.
— Вы кто? — резко спросил он Альгимантаса.
— Я — врач, — мягко сказал ему Винцас Артурович. — Помните меня?
— Врач? Погодите… — Отаров нахмурил лысоватый лоб. — Аппендицит… — пробормотал он. — «Скорая помощь»… Больница… Укол… — И тут Отарова вдруг осенило. Он вскинул голову. — Так вы меня?.. — Он увидел лицо Дениса Грязнова, глядящего на него из-за спинки кресла. — Вы меня похитили? Мы с вами в самолете?
Осознав, что с ним произошло, Отаров едва не задохнулся от ярости.
— Куда вы меня везете?
— Мы летим в Москву, — вежливо ответил Альгимантас. — Но вам не стоит волноваться. Все будет хо…
— Ах ты, сучья рожа! — Отаров по-звериному зарычал и вдруг хлестко ударил факира кулаком в лицо. И тут же рванулся, чтобы вскочить с кресла.
Однако Сева успел схватить его за пиджак и сильным рывком усадил на место. Отаров в бешенстве повернулся к Севе.
