— У нас нет времени оформлять запрос официальным путем. Бумажная волокита будет стоит жизни многим людям. Мы не можем этого допустить.
— Гм… — вновь сказал Альгимантас. — А могу я взглянуть на…
Факир не успел договорить, а Турецкий уже протягивал ему удостоверение. Альгимантас взял удостоверение, глянул на него и вернул Турецкому.
— Действительно, все так, — сказал он. — А из какой страны нужно ввезти этого… «матерого преступника»?
— Из вашей исторической родины, — сказал Турецкий. — Из Литвы.
— Вот как? — Факир усмехнулся и задумчиво пожевал нижнюю губу.
— Вы знаете литовский язык? — спросил его Турецкий.
Альгимантас кивнул:
— Да, конечно. Я уехал их Литвы, когда мне было двадцать лет, поэтому… — Он нахмурился и посмотрел на Турецкого из-под насупленных бровей. — Так, значит, операция эта нелегальная?
— Скажем так, она — полулегальная. У нас имеется санкция Генпрокуратуры, имеется соглашение с генеральным комиссаром Литвы. Но, как вы понимаете, все это на устном уровне.
Выражение некоторого удивления все еще не сходило с напудренного лица факира.
— Но послушайте, — сказал он, когда Турецкий сделал паузу, чтобы закурить, — я ведь гипнотизер, а не милиционер. Не знаю, справлюсь ли я. И вообще…
— Кстати, мы наводили о вас справки, — вмешался в разговор Филя. — Вы ведь раньше работали врачом-психиатром, так?
— Ну да, — рассеянно кивнул Альгимантас. — И что с того?
— А врач должен что?
— Что? — не понял факир.
Филя поднял палец и назидательно сказал:
— Он должен помогать людям, вот что. Тем более что вы давали клятву Гиппократа.
— Гм… — Альгимантас дернул плечом. — В конце концов, это наверняка опасно.
— Опасности практически никакой, — сказал Филя. — Но если вы нам поможете, родина вас не забудет.
Альгимантас посмотрел на Агеева и мрачно улыбнулся:
— Орден мне, что ли, дадите? Надеюсь, не посмертно?
— Насчет второго — гарантирую, что вы вернетесь живым и здоровым. А насчет первого… — Филя достал из сумки толстый конверт из грубой, коричневой бумаги и аккуратно положил его на стол. — Здесь тысяча долларов. Я не знаю, сколько вы зарабатываете за одно выступление, но думаю, что это не такие уж плохие деньги. Вас не будет в Москве всего дня три.
Альгимантас помолчал.
— Да, но тут есть еще одна проблема, — сказал он.
— Какая? — спросил Турецкий.
— Человек, которого вам нужно привезти, не какая-нибудь простая сошка. Наверняка он занимает высокую ступень в бандитской иерархии.
— Верно, — кивнул Турецкий.
— А раз так, значит, он человек с сильной волей. Вы видели, что было с Филиппом. Он не захотел подчиняться мои приказам, и я ничего не смог с этим поделать.
— Тут вы не правы, — сказал Филя. — Был момент, когда я «поплыл».
— Да, но вы тут же взяли себя в руки, — напомнил Альгимантас.
Филя поскреб в затылке.
— Значит, проблема в том, что вы не сможете подавить его волю?
— Именно.
— Ну хорошо, — кивнул Филя. — А что, если мы вам слегка поможем?
— То есть? — не понял факир.
Филя улыбнулся:
— Винцас Артурович, возможно, вы не в курсе, но спецслужбы многих стран давно уже применяют препараты, подавляющие волю человека и делающие его податливым и мягким, как пластилин. Что, если мы — перед тем как вы начнете действовать — сделаем ему легкую инъекцию?
— Гм… — рассеянно проговорил Альгимантас. — Я не знаю… В принципе это, наверно, возможно.
— Ну а раз возможно, значит, получится, — резюмировал Филя. — Собирайте вещи, Винцас Альгимантас. Завтра улетаем.
4
Денис Грязнов, Сева Голованов, Филя Агеев и факир Альгимантас уже были в аэропорту, когда Турецкому на сотовый телефон позвонил генеральный комиссар литовской полиции Аурэлиос Климас.
— Александр Борисович, — обратился он к «важняку» своим интеллигентским баритончиком, — я звоню вам, чтобы подтвердить свои обещания. Я отдал все необходимые распоряжения.
— Огромное вам спасибо.
— Я готов оказывать вам оперативное содействие, и мои люди уже нашли Отарова. Он, кстати, сейчас в Вильнюсе. Живет в съемной квартире.
— Вы можете держать его в поле зрения до приезда ребят?
— Безусловно. Но учтите, что я действую на свой страх и риск. — Климас выдержал паузу. — А что, ваши ребята и правда такие профессионалы, как вы говорите?
— Они даже еще лучше, — сказал Турецкий.
— Гм… Литовская полиция не будет им препятствовать. Но они не должны нарушать закон.
— Не нарушат, — вновь заверил коллегу Александр Борисович. И добавил: — Насколько это будет возможно, конечно.
— По крайней мере, никто не должен об этом знать, — смягчился комиссар. — И не забывайте, они не должны применять огнестрельного оружия. Помогая вам, я рискую… как это у вас говорится… собственной задницей, да?
— Именно, — улыбнулся Турецкий.
— Хотите, чтобы их встретили в аэропорту?
— Не стоит. Они созвонятся с вами, как только прилетят. Просто дайте им информацию и забудьте об их существовании. Хотя бы дня на три.
— О’кей. Я сделаю, как вы просите. До свидания.
Комиссар дал отбой.
Все пришлось начинать сначала. Отаров от людей Климаса ушел. Испарился, словно и не было его никогда. Сыщики из агентства «Глория» два дня потратили на поиски, однако их было слишком мало, и на след напасть не удалось. Пока Денис Грязнов и Сева Голованов прорабатывали каунасские связи Отарова (Денис был уверен, что он «всплывет на поверхность где-нибудь поблизости от своих дружков»), Филя работал в Вильнюсе.
Сыщики рассудили, что Отарову не имело смысла глубоко залегать на дно. В Литве ему практически ничего не угрожало. К тому же Отаров был человек наглый и рисковый. Он в любой момент мог засветиться где-нибудь в публичном месте ради простого бандитского куража.
Была и еще одна зацепка. Очень прочная. Насколько прочная эта зацепка, Филя понял тотчас же, как только увидел Ее.
Красивей женщины Филя, пожалуй, еще не встречал. Причем фотографии и кадры архивных телесъемок не передавали и половины ее обаяния. Несколькими штрихами она умела замаскировать свое божественное лицо (Филя так и подумал, когда увидел его в первый раз живьем — «божественное») маской просто красивой женщины, обремененной государственными заботами и делами.
От такой женщины невозможно уйти, подумал Филя. И как только это подумал, он понял, что если в мире и есть что-то, за что Отаров держится так же прочно, как за свою жизнь, так это она — Регина Смайлите.
