«Уж лучше умереть», — устало подумал Турецкий.
Узнай он, что эта мысль самым парадоксальным образом спасла ему жизнь, он бы рассмеялся. Но факт оставался фактом.
3
Отаров говорил с несвойственным ему раздражением. Видно было, что события последних месяцев сильно попортили ему кровь. Но Регина, казалось, не замечала его раздражения.
— Турецкий — необыкновенный человек, — сказала она.
— Вот как? — Отаров иронично хмыкнул. — И что же в нем такого необыкновенного?
И Регина сказала:
— Я знаю мужчин. Многих мужчин. Но ни один из тех, кого я знаю, не смог бы от меня вот так вот, запросто, уйти.
— А может, он просто больной?
Регина покачала красивой головой:
— Нет.
— Откуда ты это знаешь?
Она посмотрела на Отарова и усмехнулась:
— Я это почувствовала. Во время танца. Он здоров. Я бы даже сказала — очень здоров.
Отаров недовольно поморщился:
— Только не надо делиться со мной своими эротическими фантазиями, золотце. Мне на них…
— Юра, — тихо и холодно сказала Регина.
Отаров нервно дернул щекой.
— Ладно, извини. Меня просто бесит наглость этого субъекта. Приехал в чужое государство, обложил меня флажками, как волка. Да еще и женщину мою чуть не увел.
— Не глупи, — тем же тихим голосом сказала Регина.
— А разве не так? — Отаров посмотрел на подругу и жестко прищурился. — Я ведь вижу — ты на него запала.
— Глупости, — спокойно ответила Регина. — Если я на кого и запала, то только на тебя. И, как вижу, зря. Ревность делает тебя смешным и глупым, дорогой.
— Ревность всех делает смешными, — сухо парировал Отаров. И добавил: — Но и опасными тоже. Не забывай об этом, золотце.
Регина улыбнулась, наклонилась к Отарову и нежно поцеловала его в краешек губ.
— Не будем ссориться, — мягко проворковала она. — Давай лучше подумаем, что нам делать дальше. Этот сыщик упрям. И он не уедет отсюда, пока не поговорит с тобой. Может, тебе и в самом деле стоит с ним встретиться? А потом ты пошлешь Эла, и он поставит точку в ваших отношениях.
— Каких еще отношениях? — буркнул Отаров. — Нет у меня с этим легавым никаких отношений. И быть не может.
Но Регину не так-то просто было переспорить. Она прижалась к плечу Отарова щекой и сказала:
— Встреться с ним. Хуже тебе от этого не будет. Как знать, возможно, он просто хочет, чтобы ты ему заплатил.
Слова о деньгах вернули Отарова в спокойное и твердое расположение духа. Деньги — это то, в чем он хорошо разбирался. Он сразу почувствовал себя, что называется, в своей тарелке.
— Гм… — Отаров задумчиво наморщил лоб. — А что, может, и правда? Он, конечно, меня здесь не достанет. Но держать на хвосте эту шавку слишком обременительно. — Отаров внимательно посмотрел на Регину. — Так ты говоришь, он человек упрямый?
Регина кивнула:
— Очень. Если его вышвырнуть из страны, он все равно найдет способ вернуться. Реши эту проблему раз и навсегда. Реши и забудь о ней. Либо дай ему денег, либо подключи к делу Эла. — Регина еле заметно усмехнулась. — Хотя, как показала жизнь, твой Эл не так уж и хорош.
— Он хорош, — сказал Отаров. — Но ему не хватает фантазии. Эл всегда действует наверняка и никогда не изменяет плану. Если ситуация меняется, он просто откладывает работу.
— Главное, чтобы он довел работу до конца. Ну так как? Мне позвонить Турецкому?
Отаров еще немного подумал, потом кивнул:
— Ладно, я встречусь с ним. А жилец он или покойник — это покажет жизнь.
Грязнов вошел в кофейню, поискал глазами Турецкого, увидел его за столиком у окна и двинулся к столику. Он пребывал в радостном возбуждении, как всегда, когда ему предстояла важная и интересная работа.
Турецкий подождал, пока друг усядется за столик, и затем нетерпеливо спросил:
— Ну что, достал?
Вячеслав Иванович чуть склонил голову набок и приподнял левую бровь:
— А ты как думаешь?
Турецкий нахмурился и сжал лежащую на столе ладонь в кулак.
— Славик, не томи, — с угрозой сказал он.
— Ох, какие мы страшные, — усмехнулся Грязнов. — Ладно уж, не буду тебя мучить. — Вячеслав Иванович достал из кармана картонную коробочку и положил ее на стол. — Вот он. Пришлось изрядно побегать. Слава богу, у меня здесь остались кое-какие знакомства, еще с советских времен.
Турецкий взял коробочку, приоткрыл ее и заглянул внутрь. Затем перевел взгляд на Грязнова и улыбнулся:
— Молодец, генерал. Теперь можно и поработать.
— Только не слишком-то увлекайся. Не забывай, что мы не дома. Когда ты с ним встречаешься?
— Через час я должен быть у Регины.
— Повадился лис в курятню, — проворчал Грязнов. — Охмурят они тебя. Как пить дать охмурят. Ты человек мягкий, легко поддающийся влиянию. Да и молодой еще. Вот мне бы пойти.
— Размечтался, — усмехнулся Турецкий. — Она на тебя даже не посмотрит. Тебе ведь сто лет в обед. А тут важно иметь личное мужское обаяние. Вот как у меня.
Грязнов поморщился:
— Болтун ты, Турецкий. Но я тебя прощаю. Все-таки идешь на важное дело. Но имей в виду: если провалишься, домой лучше не возвращайся. Я всем ребятам расскажу, что Турецкий потерял хватку и что вообще он уже совсем не тот орел, каким был раньше.
— А если не провалюсь?
— Тогда с меня бутылка коньяку.
— Заметано.
4
На этот раз Регина была одета и накрашена. На ней был тонкий голубой свитерок с высоким горлом и черная юбка, а светлые волосы лежали на плечах красивыми, блестящими прядями.
— Здравствуйте, Александр Борисович, — с улыбкой поприветствовала она Турецкого. — Проходите. Юрий Георгиевич уже полчаса вас ждет.
— Я вроде бы пришел вовремя, — заметил Турецкий.
— Вы — вовремя, а он — раньше. Он всегда приходит раньше.
Турецкий зашел в квартиру, и Регина закрыла дверь на замок. Неожиданным и сильным движением Турецкий развернул ее и, сжав в объятиях, крепко поцеловал в губы. Регина не сопротивлялась, только удивленно спросила:
— Это зачем?
— Мне давно следовало это сделать, — сказал Турецкий.
Регина покачала головой и сказала спокойным, апатичным голосом:
— Слишком поздно, Александр Борисович. Вы упустили свой шанс. Проходите в гостиную. У Юрия Георгиевича мало времени.
Отаров сидел в кресле и читал газету. Завидев Турецкого, он отложил газету и приподнялся, чтобы пожать ему руку. Однако Турецкий проигнорировал этот жест дружелюбия и, не здороваясь, сел на диван. Отаров усмехнулся и снова опустился в кресло.
