— Что вы такое говорите! — насмешливо сказала она. — А что, в России нет министерств?
— Я не в том смысле, — пробурчал Турецкий, понимая, что ведет себя глупо, и злясь на себя из-за этого еще больше. — Я — Турецкий, помните? Я вам вчера звонил.
— Турецкий? — Регина чуть приподняла брови. — Почему именно турецкий, а не индийский или китайский?
— Э-э…
Она снова рассмеялась:
— Простите, Александр Борисович. У вас такой смешной вид, что я не смогла сдержаться от глупой шутки! Конечно же я вас помню. Я ждала курьера с документами из министерства, вот и спутала вас с ним. Проходите в гостиную. Разуваться не обязательно, мы ведь с вами не в Японии. Проходите, проходите!
Ошеломленный градом воркующих слов, Турецкий прошел в гостиную и, подчинившись гостеприимному жесту Регины, сел на диван.
Регина примостилась в кресле, поджав под себя стройные и длинные, как у манекенщицы, ноги. Как сказал бы Диккенс, она была само очарование. Турецкий не мог отвести от нее взгляда и молил Бога, чтобы она не снимала очки: только благодаря тому, что синие, как море (и такие же бездонные), глаза женщины были спрятаны за дымчатыми стеклами, он мог хоть как-то держать себя в руках.
— Итак, господин Турецкий, я вас слушаю, — произнесла Регина своим удивительным, хрипловатым и воркующим, как у негритянских певиц, голосом.
— Я хотел поговорить с вами об одном вашем знакомом. Его зовут Юрий Георгиевич Отаров.
— Отаров, Отаров… — Регина нахмурила чистый лоб. — Что-то не припомню такого.
— Это деловой партнер Романа Петрова. Уж Петрова-то вы должны помнить?
— Петрова помню, — кивнула Регина. — Да и Отарова припоминаю. Это такой невысокий и полный, да? Его еще вроде бы называют «русским мафиози»…
— Его еще кое-кем называют, — сказал Турецкий. — А именно вашим любовником.
— Да что вы! Значит, и до России докатились здешние грязные слухи?
— Как видите, докатились. — Турецкий насмешливо прищурился. — А что, это действительно слухи? А я-то, наивный, думал, что вы не делаете из этого тайны. На прошлой неделе я прочел в газете, что Отаров устроил вам скандал в ресторане. Кстати, с тех пор о нем ни слуху ни духу.
— Не знала, что вы читаете по-литовски. — Регина блеснула зубами.
— А мне перевели.
— Правда? Не нужно верить переводам. Они очень часто не соответствуют первоисточнику. Ну ладно, Александр Борисович. Хватит фехтовать словами. Так что вам от меня нужно? Зачем вы пришли?
— Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с Отаровым, — прямо сказал Турецкий.
— И только-то? В таком случае, вы обратились не по адресу. Я не видела Отарова с прошлой недели. Вы ведь сами читали про скандал в ресторане.
Турецкий вгляделся в светлое лицо Регины и покачал головой.
— Удивительно, — тихо сказал он.
— Что?
— Про вас ходит столько мрачных слухов, а вы все еще — уважаемый гражданин Литвы. И народ вас любит. Неужели одной красивой улыбки достаточно, чтобы завоевать любовь литовцев? Или у вас есть какие-то другие, тайные способы влияния на людей?
Регина сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на Турецкого поверх дымчатых стекол.
— Вы забавный человек, Александр Борисович, — сказала она. — Скажите, а вы всегда предпочитаете действовать напрямую? В лоб?
— Только когда других способов не остается, — ответил Турецкий.
— В таком случае, мы с вами очень похожи. Я тоже не люблю ходить вокруг да около. Так зачем вам понадобился Отаров?
— Я хочу с ним поговорить. Просто поговорить.
— О чем?
Турецкий сдвинул брови.
— Честно говоря, мне плевать на ваши литовские дела, — сухо сказал он. — Здесь он может делать все, что ему заблагорассудится, я и пальцем не шевельну. Но я хочу знать правду об убийстве Канунниковой. Всю правду.
Регина задумчиво наморщила лоб:
— Простите… А кто это — Канунникова?
— Российский политик, — ответил Александр Борисович. — Глава «Экологической партии».
— И ее убили?
Турецкий кивнул:
— Да.
— И вы считаете, что к этому делу причастен Юрий Георгиевич?
— У меня есть основания так полагать, — сказал Турецкий. — Поверьте, я не собираюсь привлекать его к ответственности. Я просто не смогу этого сделать. Российское правосудие до ваших палестин не дотянется. А вопрос об экстрадиции литовское правительство наверняка решит не в нашу пользу. Я даже не могу уговорить их объявить Отарова в розыск. Поэтому я не тешу себя напрасной надеждой. Но я хочу знать. Понимаете — знать!
Регина вгляделась в лицо Турецкого пристальным, долгим, изучающим взглядом.
— Вы и правда забавный человек, — тихо сказала она. — Вам что, не хватает адреналина? Впрочем, каждый борется со скукой по-своему.
— Это не вопрос скуки, — возразил Турецкий. — Скорее, это вопрос душевного равновесия.
Регина кивнула:
— Хорошо. Я постараюсь разыскать Юрия Георгиевича и передам ему вашу просьбу. Отаров любит сюрпризы. Уверена, ему будет любопытно с вами поболтать.
Она посмотрела на Турецкого с улыбкой и вдруг спросила:
— Скажите, Александр Борисович, а вы верите в гадания?
— В гадания?
Она кивнула:
— Да. Я хорошо гадаю, это у меня от бабушки. Хотите, погадаю вам? Мне кажется, у вас очень интересная судьба.
— И сколько мне это будет стоить?
— Почти нисколько, — улыбнулась Регина. — Если гадание понравится, пригласите меня на ужин в ресторан. Вам ведь все равно здесь нечем заняться. А я в последние дни много работала, и мне бы не помешало немного развеяться.
Александр Борисович пожал плечами:
— Ну давайте, коли не шутите.
Он протянул руку. Регина взяла руку Турецкого и перевернула ее вверх ладонью. Она долго вглядывалась в ладонь, потом подняла взгляд на Турецкого и сказала:
— У вас очень необычная линия жизни. Несколько раз она прерывалась, но вы все еще живы.
— Цепляюсь за жизнь, как вьюн за изгородь, — пошутил Александр Борисович.
— Это хорошо. Не будь у вас такой воли к жизни, вы бы давно уже были трупом. — Она вновь уставилась на ладонь «важняка». — У вас есть жена, и вы ее очень любите, — сказала Регина, разглядывая линии. — Но вы не самый верный муж. Несколько раз вы ей изменяли. Ну или были близки к тому, чтобы изменить.
— Как любой мужчина, — снова усмехнулся Турецкий. — Все мы ходим по краю.
— Много раз опасность угрожала вашей жене, — продолжила Регина, не обращая внимания на его слова. — И все это из-за вашей работы. Вы и представить себе не можете, что она пережила. Так… Что тут у нас дальше… Ага. Вы человек совестливый, но не всегда следуете своим принципам. Купить вас нельзя, но обмануть — можно. Вы довольно часто болеете простудой, но в принципе у вас на редкость здоровый организм, Александр Борисович.
