И вовсе смутно запомнилось застолье в Доме композиторов, поминки, вначале, как водится, тихие, потом, как всегда на Руси, шумные, почти на грани веселья… Справа от него бледная, отстранившаяся от происходящего, но уже не плачущая Альбина. Кажется, так и промолчавшая весь день и весь вечер. С трудом проронившая в конце:
— Извините, Юрий Валерьевич, я пойду… Мама одна, и Пуфа пора кормить.
Он молча встал, вышел вместе с единственной Машиной подругой, надеясь, что его отсутствия никто не заметит. Все уже достаточно много выпили для того, чтобы позабыть, зачем они здесь… И, не обращая внимания на Алевтинины протесты, твердо взял ее под руку, повел к своей машине: «Я вас отвезу, не спорьте!» Но спорить она перестала, только когда машина тронулась с места.
— Как там Пуф? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечь ее.
— Все так же, никого к себе не подпускает, ему, похоже, досталось от этой сволочи…
Юрий бросил на Алевтину Борисовну быстрый взгляд, и женщина мучительно, тяжело покраснела:
— Юрий Валерьевич, я даже следователям сказала, что никогда не поверю в вашу… вашу причастность… Но не сказать им правду о том, что видела вас в ту ночь, я не могла… Вы очень на меня сердитесь?
— Я совсем на вас не сержусь, — сказал он как можно мягче. — Вы поступили правильно, я бы поступил на вашем месте так же… Уверен, они разберутся в конце концов, возможно, и поймают этого отморозка… А Пуфа, как только он немного придет в себя, я заберу.
— А если не придет? — тихо спросила она.
— Все равно заберу… Если людям смена обстановки идет в таких случаях на пользу, значит, и ему это может помочь…
Они еще немного поговорили о коте — серьезно, словно речь шла о разумном существе, почти человеке… Потом машина доехала до нужного дома, знакомого подъезда. Юрий старался не смотреть на дверь, кнопки домофона которой столько раз нажимал с ощущением настоящего праздника в душе.
Алевтина понимала его состояние. Потому что поспешно распрощалась, дав ему возможность сразу же уехать. Даже позабыв рассказать, какая симпатичная девушка приходила к ней накануне и о чем они с ней говорили… Она несколько раз, пока они сидели за столом, размышляла, стоит ли ему говорить, о чем расспрашивала ее эта хорошенькая Галочка, совсем непохожая на работника органов, и что именно она ей отвечала. Так и не решив ничего определенного, отправилась домой и вот — забыла за размышлениями и разговорами о Пуфе об этом визите вообще… Что ж, значит, так нужно.
Квартира встретила Юрия тишиной и неожиданной чистотой. Недоуменно оглядевшись, он с трудом припомнил, что сегодня был день, в который приходила домработница. Автоматически скинул обувь и двинулся в сторону кухни, включая по дороге свет, ни о чем не думая, удивляясь вдруг объявшей его эмоциональной тупости.
Телефон зазвонил в тот момент, когда Строганов дошел до кухни, на которой в одном из буфетов хранился бренди — цель его передвижений. Поначалу он не хотел брать трубку, но потом сообразил, что звонки непрерывные, международные, и взял трубку, горько подумав, что жена что-то зачастила со своими телефонными визитами.
— Здравствуй, Лу, — сухо произнес он. — Что-то случилось?
— У меня — нет. — Голос Лизы доносился так ясно, словно звонила она из соседнего подъезда. — Я хотела выяснить, подал ли ты уже на развод…
— Еще нет… Ты так спешишь?
— Просто не вижу необходимости тянуть.
— Как Санька?
— Все в порядке… Это правда, что твою певичку убили?
Ответил он не сразу, потрясенный этим несвойственным Лизе «твою певичку»… Значит, она все-таки знала!..
— Але, ты меня слышишь? — поинтересовалась жена.
Он сглотнул образовавшийся в гортани комок.
— Я слышу тебя очень хорошо… Я только что вернулся с Машиных похорон. Как ты узнала?
— У нас в новостях был небольшой сюжет.
— Я не об этом. — Юрий взял себя в руки и произнес фразу ровно.
— А-а-а… Какое это теперь имеет значение? — Голос Лизы, в отличие от его, не дрогнул ни разу, никакой паузы она не взяла. — Постарайся побыстрее покончить с формальностями, пока!
И, как всегда, не дав ему что-либо произнести, прервала связь.
Строганов бессмысленно посмотрел на телефонную трубку, прежде чем вернуть ее на место. Потом добрался до буфета и извлек из него непочатую бутылку: он почти никогда и ничего не пил, кроме полусухого красного вина. Но сегодня он предполагал напиться до полного беспамятства, если у него это получится.
Прежде чем наполнить первую рюмку Юрий Валерьевич посмотрел на часы: неужели только половина девятого вечера? Всего половина девятого?
— Уже половина девятого, пора закругляться! — в это же самое время произнес в кабинете Александра Борисовича Турецкого его старый друг, начальник 1-го Департамента МВД РФ Вячеслав Иванович Грязнов.
— Сейчас, Слава, сейчас… Сейчас и закруглимся! Должен же я тебя отблагодарить за столь ценные сведения!
На низком журнальном столике, за которым они пристроились, словно по мановению волшебной палочки объявилась наполовину опустошенная бутылка коньяка и две рюмки.
— Надо же, каким ты можешь быть совестливым! — притворно удивился Грязнов и фыркнул, благожелательно посмотрев на коньяк. — Понимаю, меня бы на твоем месте тоже обрадовало, что пистольчик оказался паленый… Вообще этот киллерюга Ятаган хотя и трудноуловимая сволочь, однако, кое-что нам о нем все-таки известно: например, прижимист до чрезвычайности!
— Вероятно, поэтому и использовал данную пушку дважды? — предположил Турецкий, разливая темно-янтарную жидкость.
— Не думаю… — Грязнов помолчал, наблюдая за манипуляциями друга. — Наверняка с дальним прицелом сбросил… Вообще-то ходили слухи, что Ятаган перед кем-то здорово опаскудился и вроде бы его этапировали к праотцам, на разборки с дьяволом. Так что еще вопрос, он ли был исполнителем… Возможно, таким образом стараются запутать след, поскольку официально этот гаденыш все еще в розыске… Я бы на твоем месте пощупал в его окружении… Только не говори мне, что окружение киллера — нонсенс!
— Любовь-морковь? — усмехнулся Турецкий.
— Она самая, — кивнул Грязнов, ничуть не удивившись догадливости друга. — Некая Мила Круль, бывшая моделька, отошедшая от дел, жившая на содержании у Ятагана… Одним из подтверждений слуха о том, что ее дружка действительно замочили, можно считать тот факт, что сейчас у нее появился новый дружбан… Как раз месяца два назад.
— А кто новый любовник?
— Пока не знаю, но надеюсь не позднее завтрашнего вечера узнать и тебе отзвонить… Ну что — прозит?
Вячеслав Иванович поднял свою рюмашку.
— Прозит! — охотно отозвался Турецкий. — И пусть он всегда будет, по крайней мере, что касается нас.
