– Новости, Варвара, – быстро проговорил Казбегов, спрыгивая
с коня и накидывая повод на воротину. – Есть новости.
У него было странное выражение лица – и возбужденное, и
растерянное.
– Успокойся, Тимур Асланович, – сказала Варвара Савельевна,
беря его за руку, на которой болталась на темляке нагайка. – Что за новости?
Плохие?
Он кивнул.
– Что такое?
– Передали по телефону, что узкоколейка наша разбомблена.
Слышали, ночью самолеты шли над нами со страшным гулом?
Ольга вспомнила вой приснившегося ветра, который заглушал
мамин голос. Никакой это был не ветер – это летели самолеты бомбить
узкоколейку.
Бомбить узкоколейку? Но ведь тогда, значит…
Она побоялась додумать свою мысль, но Казбегов мрачно
закончил как бы за нее:
– Теперь до Камышина не доехать.
Варвара Савельевна откинула голову назад, словно от удара.
Помолчала несколько мгновений, а потом низким голосом проговорила:
– Ну, все… дождались…
– Да уж, – пробормотал Казбегов, глядя то на нее, то на
Ольгу, застывшую в окне. – Надо было им сразу уезжать, так ведь пока начальство
раскачается… Жди теперь того обещанного состава! Хоть всю жизнь жди, а не
дождешься!
– Ты кому-нибудь из них, из врачей, сказал уже? – деловито
спросила Варвара Савельевна. Она удивительно быстро пришла в себя. А Ольга все
еще стояла столбом, переводя взгляд с нее на Казбегова и тупо твердя: «Не может
быть!»
Нет, в самом деле – не может… Ведь слова Казбегова означают,
что путь к спасению перерезан. Они что, останутся в Мазуровке? Но ведь ясно,
что фашисты могут сюда добраться! И доберутся. Как быть тогда?
– Никому я ничего не говорил, – долетел до нее голос
Казбегова. – Как такое скажешь? Да их начальница небось на месте умрет, когда
услышит.
Да уж, бедная Светлана Федоровна… Но все равно, она должна
узнать. Надо что-то делать! Надо дозвониться в Камышин или даже в Самару. Надо
помощи просить. Надо…
– Скорей скачите к Светлане Федоровне, – вступила в разговор
Ольга. – А потом – на станцию. Давайте звонить в Камышин, давайте…
– Связи нет, – сказал Казбегов. – Жена полдня пытается
соединиться – нет связи.
– Погодите, а как же вы узнали, что дорога разбомблена?
– С соседнего полустанка сообщили, – пояснил Казбегов. – А
потом и с ними связь прекратилась.
– Боже… – выдохнула Ольга, хватаясь за голову. И замерла в
этой позе. Даже шевельнуться было страшно, даже подумать было страшно, что
значит эта новость. Поезд не придет. Они отрезаны! А фашисты где-то совсем
рядом…
– Ну вот что, – решительно сказал Казбегов. – Медлить нельзя.
Все справки, которые мне надо было выписать для ваших раненых, готовы. Твоя, –
кивнул он Ольге, – и второго постояльца Варвариного…
– Петра Славина, – подсказала Варвара Савельевна.
– Во-во. Они у меня с собой. – Он хлопнул по своему планшету.
– Только сначала вот что скажи: ты мотоцикл водить умеешь?
– Да, – кивнула Ольга, вспомнив Кольку Монахина. – Меня
научил один… один парень. Он теперь летчик, – зачем-то уточнила она. – Да что
там уметь-то? Большое дело, подумаешь! А почему вы спрашиваете?
– Правильно, Тимур! – радостно воскликнула Варвара
Савельевна. – Спасибо тебе, друг дорогой!
– Погоди благодарить, – отмахнулся тот. – Сперва дело
сделать надо.
– Слушай, Оля, – решительно начала Варвара Савельевна. –
Придется вам с Петром уезжать на мотоцикле Тимура. Петр управлять не сможет, с
его-то ранами, а ты, слава богу, сможешь. Тимур даст тебе горючего в запас,
даст карту – это все наши дороги, объездные, проселочные. Будете держать на
север – как раз доедете до Саратова. А там бросите мотоцикл, черт с ним, и
сядете на поезд. Денег я вам дам, деньги у меня есть. Справки для вас готовы. В
Энске у Петра дядька живет, он поможет в случае чего. И все, вы будете спасены!
Ольга растерянно моргнула. Она ничего не понимала.
– Да ну, вы что, тетя Варя? – пробормотала, неловко
улыбаясь. – Зачем же я уеду на чужом мотоцикле? Вам самому ехать надо, это
во-первых, – повернулась она к Казбегову. – Вы же работник милиции, вас немцы
уж точно не помилуют.
– А вас помилуют? – хмыкнула Варвара Савельевна. – Раненых,
медсестер? Да тут такое начнется, такая бойня! Тимур в случае чего и на коне
верхом ускачет.
– А вы?
– А мне что? Куда я побегу? У меня тут хозяйство. Немцы
пришли и ушли, а дом останется. Мне бежать некуда, хватит, побегала я в своей
жизни! Здесь я жила, тут и останусь, а коли смерть придет, значит, я и смерть
тут встречу. У нас никто и не вздумает тронуться. Авось пересидим. Красных
пересидели, ну и… Хуже не будет!
– Тетя Варя, вы что?! – ахнула Ольга.
– А что? – глянула исподлобья Варвара Савельевна. – Мне эту
власть любить не за что. Да и тебе, если на то пошло. Я бы тебя никуда не
отпустила, здесь оставила бы. Да ведь, не дай бог, продаст кто, что ты
санитарка, у красных служила, тебя не помилуют, всех вас в одну могилу положат.
А этого я не допущу, не переживу я этого.
Странно-надрывно прозвучал ее голос.
– Почему? – спросила Ольга.
– Варвара, не до разговоров сейчас! – резко выкрикнул
Казбегов. – Или ехать, или нет!
– Разве не надоело тебе горе мыкать от дома вдали? – словно
не слушая, продолжала Варвара Савельевна. – Разве не хочешь воротиться к своей
тете Любе, коли она тебе как родная и последняя из всех у тебя осталась?
– Хочу, – жалобно проговорила Ольга. – Но как же…
– Я тебя прошу! – Варвара Савельевна подскочила к окну,
схватила Ольгу за руку. – Представь, что тебя твоя мама просит.
– Мама? А при чем тут она?
Варвара Савельевна смотрела, словно решаясь на что-то. Она
стояла под окном и смотрела на Ольгу снизу вверх.
– Твоя мама никогда тебе не рассказывала про каких-нибудь
подружек своих? Ну, про девушек, с которыми она в юности дружила?
У Ольги вдруг стало сухо во рту.
– Она мне про Тамару Салтыкову рассказывала, – с трудом
выговорила она. – Про то, как ее белые убили.
