– Чай с ромом Александру Борисовичу! – отчего-то придя в бурный восторг, взвизгнул хозяин.
И через пять минут чай принесли – янтарно-прозрачный, в пиале, с острым запахом рома и еще чего-то сладковато-пряного.
– Превосходно! – честно оценил напиток Турецкий, сделав первый глоток. Как ни парадоксально, но это было именно то, чего ему сейчас не хватало. Комки, клубки, пучки и переплетения нервов, из которых он на данный момент состоял процентов на девяносто, как-то сами собой начали распутываться, разматываться, растягиваться и распрямляться. А главное, совершенно расхотелось разговаривать о делах.
Улыбчивая тетенька в черном, с крахмальной наколкой в волосах, прямо как у гувернанток конца прошлого века, принесла графин водки и осетрину, запеченную на углях. Турецкий при виде водки запротестовал было, но Романов его успокоил:
– Чисто символически, для аппетита, – и действительно налил буквально граммов по десять. – Я и сам небольшой любитель.
Ел он заразительно: причмокивая, похрустывая зеленым огурчиком, похваливая, прикрывая от удовольствия глаза. В результате Турецкий, который совсем не ужинать сюда приехал, как-то незаметно для себя умял два солидных куска.
За осетриной последовал кофе с армянским коньяком и сигарами. И «важняк» уже морально готовил себя к тому, что ужин закончится в лучшем случае очередным туманным предложением материально-технической поддержки, а в худшем – банальной взяткой. Потому разговор начинать не торопился, Романов позвал – пусть сам и начинает.
Витольд Осипович начал, только когда убрали со стола.
– Я слышал, вы интересуетесь мотивами покушения? – пожевывая незажженную сигару (курить временно врачи запретили), поинтересовался он.
– Где слышали? – в свою очередь спросил Турецкий. Реплика была, конечно, вполне идиотская, но, с другой стороны, каков вопрос…
Романов его вопрос проигнорировал:
– И еще слышал, что вы с вашим американским коллегой всерьез обсуждаете причастность Чеботарева к банковскому скандалу. Вы зря теряете драгоценное время.
– Если бы у нас был более весомый мотив, возможно, мы отрабатывали бы его, – деланно обиделся Турецкий.
– Этот скандал вообще от начала до конца высосан из пальца. Образовался из воздуха. Пшик! – Романов в виде иллюстрации очертил в воздухе шар и проткнул его пальцем. – Кому он был выгоден или, говоря проще, кто его заказал? Сейчас много версий: американские республиканцы, например, или обиженные западные банки, или наши политики, метящие в президентское кресло. И ни одна из этих версий, по сути, не имеет права на существование. Как и мнение о том, что заказчики уж точно в нем не замешаны. К величайшему нашему с вами, как истинных, истинных – я подчеркиваю – патриотов, сожалению, заказчика у этого скандала не было.
– То есть как это?! – оторопел Туреций.
– Рано или поздно он должен был разразиться, поскольку является выражением глубинной несовместимости экономики Запада, строящейся на законах, и псевдоэкономики России, основанной на «понятиях».
– Конфликт культур, конфликт менталитетов.
– Вот именно. Они не способны понять нас, а мы не можем понять их. Они думают, что у нас каждый второй бандит и преступник, ибо не платит налогов, и не способны уяснить, что в наших условиях черным налом пользуются все, а не только наркоторговцы…
Романов умолк, видимо считая, что эта его мини-лекция наконец расставила все по местам и отныне проблемы у следствия исчезнут сами собой. Но, видя, что Турецкий не воспылал должным энтузиазмом, счел все-таки нужным продолжить:
– И насчет Пичугина вы, пожалуй, погорячились. Он ведь развивал вам свою теорию о стеклянном доме и камнях? Я в этом не сомневался. Так вот он, в отличие от многих, действительно в жизни ею руководствуется.
«Откуда такая осведомленность? – недоумевал Турецкий. – У него что, от контузии развились телепатические способности и он, пока жевал, выкачал из моих мозгов все, что там было? Надо какие-нибудь витамины попринимать, что ли…»
Романов уже открыл рот для извержения следующего совета, но амбал референт преподнес ему сотовый:
– От президента.
Витольд Осипович жестом попросил у Турецкого извинения и принялся увещевать в трубку:
– Да не волнуйтесь вы так, я уже все продумал. Да. Передайте, все будет нормально. Да. Завтра. Да. До Совбеза все успеем. Да. – Тяжко вздохнув, он вернул телефон амбалу референту и воззрился на Турецкого: – А у вас, Александр Борисович, что-то нездоровый цвет лица. Надо, батенька, больше гулять на свежем воздухе, витамины, что ли, попринимать… А хотите проконсультироваться у моего личного врача?
«Ну это уже вообще за рамками понимания!!!»
– Увольте. Вы мне в прошлый раз не объяснили, на какой ниве трудитесь и какие у вас совместные интересы с Чеботаревым? – спросил Турецкий вслух, хотя мог бы, наверное, и не утомлять органы речи.
– О, – Романов жеманно отмахнулся, – я скромный чиновник в Администрации президента, тружусь, так сказать, на общественных началах. А с Чеботаревым меня не связывает ничего, кроме многолетней дружбы. Кстати, вы, наверное, хотели узнать, зачем Степан Степанович желал срочно со мной встретиться? Увы, я сам бы хотел того же, он тогда так и не успел мне ничего объяснить.
И хотя Турецкий уже почти поверил в телепатию, он все же решил уточнить:
– Могу я хотя бы поинтересоваться, кто столь оперативно информирует вас о ходе следствия? – не сильно, впрочем, надеясь на ответ.
Но Романов с детской непосредственностью ответил:
– Ваш генеральный.
Домой Турецкий приехал к девяти. Нинка уже в пижаме встретила его на пороге и потребовала продолжения вчерашней истории про кровавую комнату. Честно говоря, Турецкого в данный момент всецело занимали вопросы телепатии и стукачества на самом высшем уровне, но дети – дело святое, пришлось уважить.
Нинка забралась под одеяло, погасила свет, чтобы было еще страшнее, и напомнила краткое содержание предыдущих серий:
– Значит, жених ее не вернулся, а она все его ждала и ни за кого другого замуж не хотела.
– Ага. И наш Воин решил отправиться на поиски ее пропавшего жениха, чтобы или выручить его из беды и тем самым сделать девушку счастливой, или доказать, что тот погиб, и тогда просить ее руки.
На краю деревни стояла заброшенная часовня. Никто не решался в нее заглядывать потому, что пол в ней совсем разрушился и можно было провалиться в бездонный подвал, а кроме того, по ночам из подвала поднимались и бродили по часовне страшные привидения, которые своими ужасными воплями и стонами оглашали всю округу. Но наш Воин был храбрый и спустился в подвал, но, конечно, оставил у входа лестницу и взял с собой разнообразное оружие…
– Пулемет?
– Нет, тогда пулеметов еще не изобрели, он взял меч и щит, лук и стрелы, боевой посох и несколько кинжалов, надел железные доспехи и шлем, а на шею – волшебное ожерелье, защищающее от черной магии.
