В самый неподходящий момент она ляпнула под руку: «После моего выступления все эти старперы из Бэнк оф Трейтон просто кончат!»
И я не смог, черт побери!
Я чуть не ударил ее от злости, я подумал, что она может вести деловые переговоры по телефону во время секса и получать полное удовлетворение.
От удачно заключенной сделки, разумеется.
С мужчинами она встречается просто по инерции, по привычке, она может купить себе жеребца, но в этом нет смысла: деньги доставляют ей оргазм непосредственно. Возможно, я все-таки ее ударил, как раз перед этим мы одолели третью порцию травки и воспоминания мои местами довольно зыбки. Если так, она, видимо, не поняла, в чем дело, решила, что это – проявление страсти…
В одиннадцать меня разбудил назойливый писк. Меня хватило на то, чтобы сообразить – это сотовый телефон, он лежал на стуле прямо перед моими глазами и издавал эти отвратительные звуки. Звонила какая-то Наташа. Услышав мой голос, она извинялась, давала отбой и звонила снова. На третий или четвертый раз она наконец решилась спросить, как меня зовут, и попросила пригласить госпожу Митину, тут до меня дошло, что это сотовый не мой, а Марины. Я честно признался, что не в состоянии подняться, и Марина, безусловно, тоже. Однако я оказался не прав. После двух Марина заехала ко мне за своим телефоном, сообщила, что доклад прошел на ура, по ходу ее выступления старперы действительно кончали бурно и неоднократно и сразу после подписания документов о слиянии Бэнк оф Нью-Джерси и Бэнк оф Трейтон она займет в Трейтоне должность старшего менеджера департамента Восточной Европы. По ходу своего восторженного монолога она пожаловалась, что совещание перенесли с девяти на восемь, поэтому она чувствовала себя немного (!) не в своей тарелке.
Итак, сегодня она опоздала на час. С ней была томная, как мне поначалу показалось, холеная брюнетка лет тридцати пяти. Они никак не могли наговориться, и в течение минуты, пока Марина нас наконец не представила, я успел прояснить для себя, что это та самая Наташа, фамилия ее Пушкина (ни больше ни меньше!), они с Мариной коллеги по Бэнк оф Нью-Джерси, причем Наташа занимает более высокий пост, что родилась она в России, а в Штаты переехала на несколько лет раньше Марины, что она шесть раз (!!!) была замужем, но в настоящий момент свободна. Такие дела…
Минут пятнадцать мы вели светскую беседу, Наташа скромно поддакивала и поглощала виски. Уговорив полбутылки, она совершенно преобразилась: не могу сказать, чтобы она выглядела пьяной, но решила, что мы с Мариной не знаем, чем себя занять, и поэтому взяла бразды правления в свои руки.
– Фима, вы знаете, кто такой Марк Вуд?! – Она поймала меня за руку, но тут же, передумав, отпустила и схватилась за мое колено. От неожиданности я чуть не опрокинул столик, на котором стояло ее виски.
– Какой-то хрен из Трейтона. – По ее тону я догадался, что она не испытывает симпатий к этому субъекту.
– О-о! Вы разбираетесь в людях! Вы знаете, какая должность мне светит в Трейтоне его стараниями? Впрочем, в отличие от Марины, я не так уж обеспокоена служебным ростом, – тут мне показалось, что она с трудом сдерживает зависть, – я считаю, что у меня еще все впереди. И вообще, сила женщины в том, чтобы помыкать мужчинами, а не руководить ими по службе, как вы считаете? – Она целиком забралась мне на колени. Марина, похоже, возражений не имела.
– Это тест? Мною, как адвокатом, заинтересовался тайный союз феминисток?
– Это был риторический вопрос. – Она устроилась поудобнее, и я почувствовал, что в ней определенно что-то есть. – А Вуд – жалкий импотент. Как-то затащил меня в отель «Рояль», в президентский номер, представляете?
– Нет.
– И правильно. Бросал, мерзавец, к моим ногам вид Манхэттена на закате с сорок первого этажа. – Она расхохоталась. Сперва это выглядело абсолютно ненатурально, но через несколько секунд тело ее забилось в конвульсиях, а по щекам потекли самые настоящие слезы. – Потом так обстоятельно извинялся. – Она прыснула еще сильнее, и я схватил ее за плечи, иначе она грохнулась бы на пол. – Самое смешное! Я случайно подслушала, он сегодня приглашал какую-то мисс Софи в тот же самый номер.
Она сорвалась и убежала в соседнюю комнату. Я слышал, как она с кем-то говорит по телефону, но слов разобрать не смог. Вернулась, отрывисто спросила:
– Здесь есть какая-нибудь площадка поблизости?
– Баскетбольная, за домом… – ответил я, ничего не понимая.
– Идем!
Мы все втроем вышли на улицу. Надо заметить, что Марина сохраняла полное спокойствие и понимание ситуации. На всякий случай я прихватил с собой непочатую бутылку, чтобы напоить Наташу, если она станет слишком невыносимой.
Я чуть не упал.
На баскетбольную площадку приземлился вертолет. Изнутри он напоминал лимузин: кабина пилота отделена от пассажиров поднимающимся стеклом, общаться можно было через переговорное устройство. Но общаться не пришлось: Наташа распорядилась обо всем заранее. Мы подлетели к отелю «Рояль», пилот направил прожектор в окно президентского номера. Я отчетливо рассмотрел парочку: женщина после секундного шока с головой ушла под простыню, а мужчина в оцепенении уставился в нашу сторону, прикрыв глаза ладонью. Наташа, распахнув дверцу и рискуя выпасть с высоты сорок первого этажа, закричала в мегафон:
– Мистер Вуд! Номер окружен! Сопротивление бесполезно! Вылезайте из-под простыни и подойдите к окну с поднятыми руками! – Она отбросила мегафон и повернулась к нам с Мариной, возбужденно указывая пальцем: – Смотрите! Он обделался! Ха-ха-ха. Обделался! – Потом она набросилась на меня, судорожно пытаясь стащить с меня брюки. – Фима! Давай им покажем, как это делается в Одессе!
Справившись с моими брюками и в мгновение ока расставшись с собственными одеждами, она прыгнула мне на колени и принялась гарцевать, сопровождая свою скачку победными выкриками.
Марина скомандовала пилоту:
– Уходим! Покажи высший пилотаж!
Она тоже сбросила с себя все и, пристроившись к Наташе сзади, начала ласкать ей спину, плечи и грудь. В результате Наташи хватило ненадолго: она несколько раз натужно простонала и повалилась на соседнее сиденье совершенно обессиленная, как будто секунду назад добежала до финиша марафонской дистанции. Марина тут же заняла ее место. В этот момент пилот исполнил полученное от Марины указание и заложил такой вираж, что, будь я занят чем-то другим, все содержимое моего организма немедленно перекочевало бы на пол салона.
– Послезавтра я уезжаю в командировку в Венгрию и Польшу, – сказала Марина, аккуратно съехав на кучу одежды и стирая руками пот с груди, – как назло, с Марком Вудом. – Она нащупала в моих вещах бутылку виски и вылила несколько капель на кровоточащую ссадину на плече: видимо, она слишком импульсивно снимала бюстгальтер.
Наташа отобрала бутылку и, сделав несколько больших глотков, поспешила ее успокоить:
– Не переживай, я не дам Фиме скучать. Клянусь моей треуголкой! – Она приоткрыла дверцу, швырнула бутылку в Гудзон и, подождав секунд десять, крикнула вниз через мегафон: – По-обереги-и-ись!"
