Людмила явно не торопилась. Она вышла из дома в половине одиннадцатого, когда совсем стемнело. И была она в длинном своем, темном плаще, уже известном Гордееву, и широкополой шляпе, закрывавшей лицо. Девушка прошла далеко вперед, пока Гордеев, удостоверившийся, что за ней никто не следует, догнал ее и открыл дверцу справа. Она села, и он немедленно рванул вперед.
Людмила выдохнула с облегчением и отшвырнула назад свою шляпу, под которой были запрятаны светлые волосы, раскидала их резкими поворотами головы из стороны в сторону.
— Ну, видишь, чем кончилось? Хороша? — напряженным голосом спросила она.
— Вижу. И даже знаю, кто это сделал. Я с их главным бандитом разговаривал, тот обещал отпустить тебя.
— Отпустить-то они отпустили, да…
— Что?
— Ничего! — зло сказала она и выругалась. — Сначала опустили, как они говорят, сволочи… Ненавижу…
Гордеев молчал, он, в общем, уже догадывался, как братки поступили с Людмилой. Уж если нормальному мужику трудно себя сдержать при виде такого соблазна, то что говорить о бандитах, для которых вообще нет никаких запретов?
— Но сейчас-то ты уже отошла немного?
— Отошла, только не для того, о чем ты думаешь. Боюсь, это еще будет долго длиться. Доктор утешил, со временем, говорит, все пройдет и забудется, как страшный сон…
— Да я ни о чем не думаю, я рад, что ты вообще жива. И не покалечена. Потому что все могло быть гораздо хуже. Так что ты мне хотела сказать? И зачем такая таинственность?
— Я хотела тебя предупредить, чтоб ты не верил ни одному Ванькиному слову. Он — мерзавец. Я сегодня немного раньше обычного пришла, дверь его кабинета была закрыта неплотно, и я слышала, как он, думая, что один, орал по телефону. Знаешь о чем?
— Ну?
— Почему они ничего не добились от меня, вот. И все повторял: «Мало, мало, надо было активней действовать! Зря отпустили!» А потом, позже, вышел в секретариат, меня увидел и заухмылялся. Спрашивает с издевательской такой усмешечкой, как я себя чувствую? И не тяжело ли мне на работе — может, я сильно перетрудилась в последнее время? Понял, о чем он? И щерится. Вот же скотина! Не знаю, как я еще удержалась, чтобы не дать ему по морде.
— Я видел, как тебя трясло, но не понял отчего. А ты теперь сама будь с ним крайне осторожна. Именно с ним. Тебе вообще лучше бы на какое-то время уехать из города. Может, стоит воспользоваться ситуацией, подлечиться в какой-нибудь клинике, я помогу с деньгами.
— Да некуда мне уезжать, — словно пригорюнилась она. — И денег таких нет, а подачек мне не надо. Вот если б заработать… Да негде, разве что на панель, так и то не могу еще… Брр! Ужас!.. А тебе, значит, уже известно, кто… меня? И ничего нельзя сделать, чтоб их наказать?
— Известно. Журавлев и его друзья-товарищи. Я тут днями с ними пересекался, когда и состоялся разговор о тебе. Но тому, по-моему, было без разницы, и я подумал, что твое похищение — это чей-то заказ, а не его собственная самодеятельность. Но чей — мы не знаем. И что ты станешь говорить в милиции? Да они же там тебя саму с дерьмом смешают! Такие у вас тут правоохранители. А после того, что ты мне рассказала о Ваньке, я думаю, что это именно его рук дело. Васильчикову — наплевать, а кто еще заинтересован? Один Самохвалов. Но это ему с рук не сойдет, я почти уверен. Слушай, в этой связи у меня к тебе один вопрос есть. Тебе следователь Зотов, который вел наше дело, известен?
— Ну а как же! Ванька зубами скрипел при одном его упоминании.
— Понимаешь, я звонил в прокуратуру, там мне сказали, что он выбыл по новому месту назначения, куда-то в область, в районный центр, а куда конкретно, не говорят, врут, будто сами еще не знают. Мол, вот когда устроится да даст о себе знать, тогда мне и сообщат, но не раньше. А я вижу, что темнят, получили указание сверху адреса его не давать. Как бы узнать?
— А я-то как могу?
— Тебе проще. Ты ж секретарь Самохвалова. К примеру, он мог поинтересоваться в связи с вновь открывающимися, скажем, обстоятельствами. Тебе-то точно дадут. Только сделать это надо очень аккуратно, чтоб и комар носа не подточил. Сможешь?
— Не знаю, попробую… Но не уверена.
— Ну нет так нет, — беспечно ответил Гордеев и вдруг почувствовал, как у него, в буквальном смысле, похолодела спина.
Обо всем он подумал, даже о машине с притемненными стеклами. Об одном забыл — о том, что если его гостиничный номер напичкан прослушивающими устройствами, то они то же самое могли давно сделать и с его автомобилем! А он ведет тут такие разговоры!
Юрий прижал ладонь к своим губам и показал этот жест Людмиле. Та не сразу сообразила, но, когда уже открыла рот, догадалась наконец и тоже прижала ладошку к губам.
Он остановил машину и знаком показал ей, чтобы вышла, выбрался и сам. Отвел девушку в сторону, было уже совсем темно, и фонари на столбах здесь не горели.
— Как же я так беспечно, черт возьми! — сокрушенно сказал он. — Нет, ты теперь этим Зотовым вообще не интересуйся, я постараюсь лучше сам все узнать. И больше в машине говорить ни о каких делах не надо. Сейчас поедем, я отвезу тебя домой, а ты только скажи что-нибудь типа того, что вот, мол, пожаловалась, душу отвела, и тебе стало легче. Нейтрально так скажи. Кстати, про то, что я ищу Зотова, им и без этого уже известно. Ну а то, что я говорил про Журавлева и его бандитов, так это тоже для них не новость…
На том они и расстались. Гордеев подвез Людмилу обратно к ее дому, она надела свою шляпу, спрятав под ней слишком заметные светлые волосы, и осторожно выбралась из машины. Гордеев решил проводить ее до самого подъезда.
Было темно и тихо. Но когда он вернулся, сел за руль и тронул автомобиль, сразу почувствовал неладное — правое переднее колесо «застучало». Юрий вышел, посмотрел и увидел, что стоит на ободе. Колесо было спущено. Вполне возможно, что прокол. Это было более чем неуместно и не вовремя.
Пока доставал из багажника инструмент и новое, накачанное колесо, подумал: хорошо, что хоть одно спустило, а если б два, то что бы он делал? Что это — случайность или дело чьих-то рук? Но разбираться сейчас в этом вопросе было делом бессмысленным, да и поздно уже. Но он твердо решил завтра же с утра заехать на фирму проката, там рядом с конторой есть автомастерские, а значит, может быть и подъемник, и там внимательно лично осмотреть днище машины на предмет выявления посторонних «приспособлений».
Это решение усугубил и телефонный звонок в номер, едва он зашел с перемазанными руками после смены колеса.
— Ты еще не уехал? — с иронией спросил его незнакомый голос. — И снова суешь нос, куда тебе не велено?..
Это слово «велено», которое он слышал уже от нескольких человек, включая бандита Журавлева, пытавшегося показаться воспитанным человеком, правда, из этого ничего не получалось, подсказало ему адрес заказчика сегодняшней мелкой пакости.
Но голос в трубке ждал ответа, молчал. Помолчал и Юрий, потом положил трубку на место. Тут же — новый звонок.
