Тем не менее через восемь месяцев она родила дочку Леночку, отцом которой был отравленный ею генерал.
С тех пор она больше не позволяла себе забеременеть. Да и вообще забросила личную жизнь. У нее осталось только любимое дело, в котором она, без сомнения, сделалась мастером самого высокого класса.
Комарова заочно окончила химический факультет МГУ, став лучшей студенткой десятилетия. Ей неоднократно предлагали поступить в аспирантуру, обещая широкие возможности для экспериментальной деятельности, но она упорно отказывалась.
«Я и так смешиваю яды лучше других… – справедливо рассуждала Ульяна Матвеевна. – Так зачем тратить время на аспирантуру?…»
Когда очередной секретарь обкома хватался за сердце и замертво грохался на пол собственного кабинета, никто и не предполагал, что это действует растворенный в его вчерашней водке сульфатистый дихлоридоэталамус, или черт знает как он там называется.
«Пил много…» – качали головой подчиненные и встречали нового секретаря, который оказывался зятем большого кагэбэшного начальника.
Тем не менее Комарова так и не была принята в штат этой всемогущей организации. Она нужна была Комитету именно как нештатный сотрудник, чтобы в случае ее провала ни за что не отвечать.
Умерла она пару лет назад, передав все свои знания дочери – Елене Николаевне, которая стала работать на ФСБ не менее успешно, чем мать. Например, недавно Комарова-младшая по приказу руководства ликвидировала Марата Бекбулатова, томящегося в камере милицейского отделения.
Школьная учительница математики Роза Ринатовна Бекбулатова узнала о смерти своего племянника минувшим вечером, когда уже собиралась ложиться спать. Она выключила телевизор, поднялась с кресла и вздрогнула, испуганная неожиданным звонком в дверь.
– Кто еще в такое время?… – проговорила учительница и осторожно подошла к глазку.
– Откройте! – ответили ей. – Милиция!
Среди стоящих за дверью она узнала и местного участкового.
– Роза Ринатовна, – сказал он, – тут у товарищей для вас известие…
«Марат…» – сверкнуло в голове Бекбулатовой. Она щелкнула замком и впустила поздних гостей.
Те молча вошли и внимательно, даже с каким-то подозрением оглядели хозяйку. Потом, ничего не объясняя, стали задавать вопросы о некой слегка полноватой женщине, которую хозяйка знать не знала и знать не желала, а желала услышать одно: «Что случилось?».
Милиционеры помялись и сказали.
Через полчаса вызванная ими «скорая» увезла Розу Ринатовну в больницу.
Начальник МУРа внимательно выслушал приехавшего к нему Турецкого и кивнул:
– Я знаю о «питерском деле»…
Сидевший напротив Александр весь обратился в слух:
– Ну и?
Грязнов встал, сунул руки в карманы и зашагал вдоль кабинета:
– То, что тебе рассказала эта твоя… как ее…
– Жанна! – подсказал «важняк».
– Ну да… То, что она тебе рассказала, правда… Чистая правда…
Турецкий оживился:
– Вот как?
– Да… – Грязнов остановился у окна, рассеянно посмотрел на свои кактусы, а потом вдруг резко обернулся:
– Но только наполовину!
«Важняк» недовольно поморщился:
– Поясни…
Вячеслав сел за стол и начал:
– Году в девяносто втором у тогдашнего мэра Питера Саблина возникла идея сделать город всемирным музеем на манер Венеции. Чтобы туда съезжались туристы со всех концов земли… Но, как ты понимаешь, это требовало огромных финансовых вложений… Реставрация, строительство, реклама, маркетинги там всякие…
– Понятно! – поторопил его Турецкий.
– Ну вот… Начались поиски денег. В них мэру активно помогал его заместитель Владимир Васильевич Буланов… – Тут Грязнов покосился на висевший в кабинете портрет президента.
– Так-так…
Вячеслав кашлянул и продолжил:
– С целью побыстрее раздобыть необходимые миллионы они пошли на некоторые формальные нарушения и допустили к сбору средств нечистоплотных людей, в том числе связанных с организованной преступностью… Эти жулики и создали в девяносто втором году фирму «Санкт»…
Александр кивнул:
– Ну да. Которая для отвода глаз торговала недвижимостью, а на самом деле…
– А на самом деле гнала на Запад цветные металлы, а сюда – наркотики! – подхватил Грязнов. – Кстати, с нею были тесно связаны представители тамбовской преступной группировки, в частности покойный вор в законе Барон…
– А что же питерское руководство? Неужели оно было в курсе?
Вячеслав развел руками:
– А вот хрен его знает! Но то, что в консультационный совет «Санкта» входили Буланов, Саблин и Графов, – это факт.
Турецкий возразил:
– Консультационные советы создаются вовсе не для управления…
– Да знаю… – сказал Грязнов. – В Австрии недавно арестовали нескольких членов правления «Санкта»…
– В Австрии?
– Ну да… Этой конторой наполовину наши руководили, наполовину – австрияки… Так вот они утверждают, что Буланов и компания нужны были им исключительно для престижа!
– А может, так оно и есть?
Грязнов пожал плечами:
– Может… Но у тамошних следователей имеются данные, что Буланов, Саблин и Графов присутствовали на нескольких сходках дельцов, связанных с преступными группировками… Проходили эти сборища в Вене…
– Вот как?
– Ага… И ты знаешь, о чем там шла речь? О вливании сотен миллионов долларов, принадлежащих международной мафии, в бюджет Питера! То есть об отмывании грязных денег. На это Саблин и Буланов закрывали глаза…
– То есть они планировали реставрировать город именно на таким вот образом полученные средства?
– Ну да!
Вместо того чтобы возмутиться, Турецкий заинтересованно спросил:
– Ну и как? В бюджет-то что-нибудь поступило? Или нет?
Грязнов почесал затылок:
– Есть предположение, что они так и не договорились…
– Почему же?
– Дельцы потребовали передать им несколько дворцов для переоборудования их в пятизвездочные отели… Саблин и Буланов вроде бы воспротивились… Но точно ничего неизвестно…
Александр поерзал на стуле:
– А как бы узнать?
Вячеслав удивился:
– Что значит «как»? Ищи документы, которые удалось собрать твоему Мухину… Очень может быть, что там об этом сказано…
