— Ну надо быть таким идиотом! В гроб угодить да еще
крышкой закрыться! Все через трусость свою! И ведь в открытой драке ничего не
боится, а тут прямо раскиселмлся совсем! Рустам! — обратилась она к
последнему своему боеспособному подчиненному, мрачному брюнету со сросшимися
бровями, за всю дорогу не произнесшему ни слова. — Рустам, пойди вытащи
этого придурка из гроба!
Надежда с самого начала их пути пыталась незаметно развязать
веревки, теперь она решила, что настал удачный момент, и невероятным усилием
воли высвободила руки, затем схватила успевшую подняться Алку за локоть и
потащила ее в сторону бледного призрака, который вызывал у нее более теплые
чувства, чем скопище бандитов обоего пола. Алка, увидев, куда ее ведут, стала
упираться. Надежда, спешно вытащив кляп у себя и у подруги, свирепым шепотом
зашептала ей в ухо:
— Не смей упираться. Бежать надо, пока они со своим
Квазимодо возятся!
Тут же она поняла, что с Алкиным кляпом явно поспешила,
потому что Алка сделала то, что должна делать всякая нормальная женщина при
встрече с привидением: она истошно завопила. Голос ее был так громок, что если
на этом кладбище и оставались нормальные покойники, спокойно спящие в своих
могилах, то от Алкиного., вопля они неминуемо должны были проснуться. Надежда
испугалась, что дальше Алка сделает все по плану, то есть грохнется-таки в
обморок, испугалась, что ей придется нести этакую тушу, и с размаху двинула
Алке по спине, не все же ей одной получать тычки и зуботычины! Алка от
неожиданности замолчала, и Надежда отволокла ее за пышные кусты сирени, а потом
осторожно высунула голову и огляделась.
— Надя, — грустно сказала Алка шепотом, —
выяснилось, что я ужасно боюсь привидений!
— Тебе скоро пятьдесят, а ты только сейчас это
выяснила, долго же собиралась!
— Во-первых, мне пятьдесят еще не скоро, а сейчас еще
только сорок семь, как и тебе, между прочим, а во-вторых, как же я могла знать
это, если раньше никогда с призраками не встречалась?
— Не мешай мне, дай посмотреть!
Призрак, как и положено призраку, испарился. Рустам вызволил
несчастного Тимоху из гроба, и оба, подгоняемые своей «крестной матерью»,
бежали по кладбищу, перескакивая через надгробия, в их сторону. Надежда
торопливо развязала Алке руки, сокрушаясь, что поспешила с кляпом, и осмотрела
пути отступления.
Невдалеке на краю кладбища видна была маленькая сторожка.
Света в ее окнах не было, но возможно, там есть живой человек. Она бросилась
туда, волоча за собой Алку и стараясь при этом производить поменьше шума. Надо
сказать, что эти два дела — тащить Алку и не шуметь — плохо сочетались одно с
другим: Алка на бегу топала, как стадо слонов. Но Тимоха, главная ударная сила
бандитов, был деморализован, передвигался медленно, ожидая, что под ноги ему
опять попадется гроб, и Надежда доволокла то, что осталось от Алки, до
сторожки, прислонила это к стене и осторожно постучала в дверь. На стук никто
не ответил, тогда она, ни на что не рассчитывая, толкнула дверь, и та
отворилась. Надежда, не раздумывая, переступила порог, втащила за собой Алку,
после этого дверь сама собой за ними закрылась. Они оказались в полной темноте,
и самое неприятное — у Надежды было отчетливое чувство, что они в сторожке не
одни.
* * *
Предчувствия ее не обманули. Она ощутила рядом с собой
движение, и тут же кто-то невидимый скрутил ей руки за спиной и заткнул рот
кляпом.
«Опять!» — мысленно вздохнула Надежда.
Раздавшиеся рядом звуки слабого сопротивления и сдавленный
писк убедили ее, что с Алкой тоже все в порядке. Тут же в темноте загорелся
слабый огонек свечи, осветивший скудно обставленную кладбищенскую сторожку и
двух мужчин — пожилого типа, знакомого Надежде по приключению в башне
Кик-ин-де-Кек, и того самого владельца моторной лодки, который вез в Пирита
курчавого конкурента с девицей.
«Вот тебе и раз! Мы же его сбросили вниз, и он сломал ногу!»
После этого Надежда заметила, что нога у пожилого ниже
колена в гипсе, и ощутила непонятное удовлетворение.
— Простите, дамы за примененное нами насилие, —
обратился к ним пожилой с абсолютно неуместной галантностью, — но мы
подумали, что неожиданность нашего появления может вас напугать, из-за чего
возникнет шум, а вас преследуют очень опасные люди.
Надежда замычала, показывая, чтобы у нее изо рта вынули
кляп.
— А кричать не будете? — опасливо спросил пожилой
злоумышленник.
Надежда отрицательно помотала головой, и ее освободили от
ненавистной тряпки. Едва к ней вернулся дар речи, Надежда зашипела разъяренным
шепотом:
— Можно подумать, что вы тут святые, — такие же
преступники, как те! Помню, как вы у нас в башне голубую папку сперли! Кстати,
журнальчик-то верните, я там рецепт один списать не успела — свинья, зажаренная
прямо в апельсинах.
Пожилой тип покраснел от гнева, вспомнив, как они накололи
его с голубой папкой, а его новый напарник буркнул:
— Помолчали бы, дамочка, пока я вам не двинул как
следует!
— Ну вот, эти тоже норовят стукнуть, мне сегодня и так
уже попало, Алка, ты что молчишь?
Тут Надежда вспомнила, что у Алки заткнут рот. Алка умоляюще
смотрела на нее, вытаращив глаза.
— Вытащите у нее кляп.
— Нет уж, хватит нам и одной болтливой бабы, эта пусть
так сидит!
Со стороны двери послышались подозрительные звуки — кто-то
пытался отмычкой открыть ее. Изнутри, кроме замка, на дверь был накинут
здоровенный железный крюк, но надолго ли его хватит, учитывая силу Тимохи?
Пожилой тип, который был старшим в конкурирующей
криминальной группе, приложив палец к губам, тихонько прошел в угол комнаты,
отодвинул тумбочку, сбросил коврик и открыл обнаружившийся в полу люк. Алка
испуганно замычала, что означало, что опять в подземелье она не полезет.
Пожилой тип успокоил дам:
— Это отвлекающий маневр!
Оставив крышку люка открытой, он подошел к большому
платяному шкафу, открыл его, сдвинул старую неказистую одежду, и стало видно,
что шкаф очень большой, трехстворчатый и глубокий. Пожилой приглашающе махнул
рукой, Надежда предпочла не возражать, Алка втиснулась за ней, злоумышленники
тоже. Дверцы шкафа закрыли изнутри, одежду вернули на прежнее место.
— Руки развяжи! — прошептала Надежда пожилому
типу.
— Зачем? — ответил он так же шепотом.
— На всякий случай, ну куда я отсюда денусь?
Она почувствовала, как нож перерезал веревки на руках.
С грохотом вывалился железный крюк, послышались топот и
щелчок выключателя.
— Куда эти дуры подевались? — послышался
раздраженный голос Елены.
— Нигде не видно, ах, да вот же, в подвал они залезли,
а там небось подземный ход, понаделали тут! Тимоха, лезь вниз!
