Компания злоумышленников, видимо, всегда была готова к
моментальному бегству.
Они схватили пару спортивных сумок, мрачный мужчина со
сросшимися бровями резко поднял Алку с места. Алка попробовала было вяло
возражать, но кляп быстро пресек эту попытку. Тимоха тоже заткнул рот Надежде
какого-то жуткого вида тряпкой и, схватив ее за плечо, поволок к выходу.
Войдя в узкий каменный коридор, Елена скомандовала:
— Раз менты у выхода, идем вниз, через кладбище! Там
нас должен Гарик ждать!
«Вот и Гарик объявился, — подумала Надежда, — а то
я уже начала беспокоиться».
Они какое-то время шли по коридору, затем прошли две или три
развилки, потом по крутой лестнице спустились вниз.
Коридор стал ниже, запахло сыростью и плесенью, под ногами
кое-где проступила вода. Елена шла впереди с фонарем, Алка со своим мрачным
конвоиром — следом, за ними — Надедща с Тимохой, а замыкал шествие побитый
Надеждой «баранчик».
Позади было темно, и Надежда смутно видела замыкающего. Он
немного отстал, и вдруг, когда коридор делал поворот, Надежде показалось, что
сбоку мелькнула в темноте неясная бледная тень. Надежда пыталась не вертеть
головой и не показывать своего интереса к происходящему, это было нетрудно:
Тимоха был явно не только непроходимо туп, но и нечувствителен к нюансам. Ему
приказали вести Надежду и не позволить ей удрать или позвать на помощь — и
ничем другим он не интересовался. Надежде послышался приглушенный звук удара.
Она незаметно оглянулась и краем глаза заметила, что «баранчик» не идет
замыкающим, а лежит без чувств на полу коридора. Рассудив, что урон, нанесенный
противнику, — это всегда хорошо, Надежда, ничем не проявив своей радости,
пошла быстрее.
Отряд не заметил потери бойца, чему очень способствовали
темнота и быстрый темп, задаваемый Еленой. Еще минут пятнадцать они шли так
быстро, как только позволял темный и тесный коридор, и подошли к основанию
крутой каменной лестницы. Елена быстро поднялась по ней и остановилась,
поджидая остальных. Когда все собрались в небольшом квадратном помещении с
таким низким потолком, что огромному Тимохе пришлось согнуться, Елена заметила
недостачу одного из подчиненных.
— Тимоха, ты последним шел, ты не заметил, куда он
делся? Хотя у тебя бесполезно спрашивать… Ладно, куда он денется, догонит. С
кем работаю… Или трусы, или полные идиоты. Эй, Тимоха, дело по твоей части,
поднимай плиту!
Тимоха уперся плечом в каменную плиту и без видимых усилий
сдвинул ее в сторону. В проем хлынул свежий воздух, это вселяло надежду.
Елена поднялась по нескольким ступенькам, ведущим к проему, выглянула
наружу, осмотрелась и сделала знак остальным следовать за собой. Поднявшись,
Надежда вздрогнула — они оказались в кладбищенской ограде, а вышли, собственно,
через могильную плиту — естественно, фальшивую. Надежда на всякий случай
запомнила внешний вид плиты и окружающей ее ограды: подземный ход в замок мог в
трудную минуту пригодиться. Когда вся компания выбралась из-под земли, Елена
распорядилась закрывать плиту.
— А Виталька? — вспомнил Рустам.
— Ничего с ним не сделается, плиту он сам, конечно, не
откроет, вернется назад, не вечно же менты будут у входа караулить!
Надежда вспомнила, что у «баранчика», даже если он очнется,
нет фонаря, и передернула плечами. Ну и нравы царят в бандитской среде!
Тимоха положил крышку на место, и разношерстная компания,
крадучись, двинулась по кладбищу. Кладбище было затенено огромными старыми
липами, и, хотя ночь была не очень темной, дорога различалась с трудом, и
Надежда все время спотыкалась. Вдруг немного в стороне от их пути раздался
странный скрежет — будто кто-то открыл дверь с давно не смазанными петлями.
Надежда посмотрела в ту сторону и похолодела: в скудном свете луны, проникающим
сквозь кроны деревьев, за рядами каменных надгробий виднелся открытый гроб.
Крышка его стояла вертикально в изголовье, она и издавала такой жуткий звук.
Вся компания замерла на месте, уставившись на это жуткое
зрелище. Надежде, как слабой женщине, полагалось завизжать и грохнуться в
обморок, но поскольку рот у нее был заткнут кляпом, то завизжать не получилось.
А без визга падать в обморок глупо, потому что никто не заметит. Поэтому
Надежда взяла себя в руки, еще раз обозрела всю картину — ночь, луна, кладбище,
открытый гроб — и усмотрела во всем этом руку талантливого режиссера. Ей
вспомнился детский приключенческий фильм «Неуловимые мстители», и еще один, ее
любимый, — «Вий».
По Гоголю, гробу еще полагалось летать, но, очевидно, у
режиссера не было под рукой нужных технических средств.
И не тот ли это человек, кто в подземном коридоре обезвредил
«баранчика»?
Кто бы это ни был, это явно не эстонская полиция. Стало
быть, или это конкуренты, или… неужели развлекается Петюнчик? Не может быть!
Надежда решила пока не делиться этими мыслями с Алкой, чтобы
та не натворила глупостей. Вспомнив про Алку, она поискала ее глазами и нашла
сидевшей на земле у своих ног. Завизжать Алка тоже не могла, но в обморок
упасть все-таки решила, а поскольку, как правильно рассчитала Надежда, никто не
обратил на нее внимание, то Алка передумала лишаться чувств и просто присела
передохнуть.
Все эти события заняли несколько секунд. Елена, которой
нельзя было отказать в сильном характере, быстро пришла в себя, очевидно, тоже
вспомнив «Неуловимых», повернулась к Тимохе и приказала:
— Пойди посмотри, кто там с нами играет!
На Тимоху было жалко смотреть — так он был перепуган.
— Не-не надо! Там по-покойник!
— Нет там никакого покойника! Это нас кто-то пугает!
Прекрати трястись и пойди разберись с этим шутником!
Тимоха, явно робея, что было весьма неожиданно для человека
его роста и комплекции, двинулся в сторону открытого гроба. Подойдя к нему и
оглядев со всех сторон; он с явным облегчением повернулся к Елене и крикнул:
— Нет там никого!
— Пока ты туда плелся, от страха спотыкаясь, кто угодно
мог убежать!
В это время с другой стороны раздалось пугающее и неприятное
уханье филина (все, как полагается, отметила про себя Надежда, подключились
звуковые эффекты). Обернувшись в ту сторону, Надежда и остальные увидели
медленно движущийся между могил, плавно плывущий по воздуху бледный силуэт —
фигуру в белом саване. Надо сказать, зрелище было не из приятных.
Елена громко выругалась, Тимоха, у которого отношения с
покойниками и прочей нечистью были явно напряженными, резко шарахнулся в
сторону, споткнулся и свалился прямо в открытый фоб. Неустойчиво прислоненная
крышка упала от сотрясения, закрыв его там. Для слабых нервов дебильного
мордоворота это оказалось слишком, и он дико завыл.
В целом, картина получилась что надо — с одной стороны по
кладбищу плавно двигался молчаливый призрак, с другой из гроба раздавались
жуткие вопли, а посредине стояла до крайности разозленная бандерша Елена и
ругала последними словами доставшуюся ей в подручные компанию недоумков.
