— Опять ты, Алка, все перепутала, от самолета помогает
не эффералган, а бонин или стугерон, я принимала и прекрасно чувствовала себя
всю дорогу.
Попугай не нашелся что ответить и вдруг чихнул, вернее,
повторил тот звук, который обычно издавала Алка, когда чихала. Чихала Алка
всегда очень громко и минимум четыре раза, а иногда и пять.
Все ее близкие об этом знали и никогда не говорили ей «Будь
здорова!», пока не пройдет хотя бы три чиха, чтобы не испортить Алке все
удовольствие. Попугай чихнул второй раз, и, поскольку Надежда молчала, ожидая
продолжения, то в разговор вступила Кристина.
— Вы простудились, или у вас аллергия? — заботливо
спросила она Алку. — От аллергии очень хорошо помогает кларитин.
— Клар-ритин — и никакой аллергии! — провозгласил
попугай из сумки.
Пожилой таможенник, в изумлении наблюдавший за странными
русскими дамами, отчаялся что-либо понять и удалился, махнув рукой.
— Алка, ну и скотина твой попугай, в какое дурацкое
положение нас поставил!
Не мог уж помолчать пять минуток!
— Это он от волнения, — вступилась Алка.
* * *
Светка совершенно не изменилась, то есть изменилась,
конечно, но Надежде эти перемены не мешали.
— Ox, Надя, наконец-то ты выбралась, хоть и по делу, а
все-таки увиделись.
Она сначала страшно обиделась, что подруги остановятся не у
них с Паулем, но когда узнала, что они находятся как бы в командировке, что
гостиница уже оплачена, успокоилась и сказала, что сегодня вечером она их
приглашает на торжественный ужин по поводу прибытия в Таллин.
Беспрерывно болтая, Светлана проводила их до гостиницы.
Помогла распаковать вещи, умилилась на попугая, который от всех дорожных
приключений утомился и был далеко не в лучшей форме.
— Вот что, Светлана, — Надежде удалось, наконец,
вклиниться в Светкину болтовню, — нам нужен твой муж Пауль, желательно
скорее. И поговорить нам с ним нужно незаметно и конфиденциально.
— Тогда сегодня вечером у нас дома, — немедленно
откликнулась Светка, — у него сейчас горячее время, сессия у студентов.
Можно попробовать застать его в музее, но это вряд ли. Ладно, мимо пойдем —
заскочим.
Видя, что Алка недоуменно вытаращила глаза, Надежда
рассмеялась:
— Забыла, что в Таллине все рядом?
Светка была полна энергии:
— Ладно, пойдем скорее, я город покажу, все так
изменилось в последнее время! У меня дел полно, тороплюсь готовить к вечеру,
так что я только наверх вас отведу, чтобы посмотреть на город, а дальше вы уж
сами погуляйте.
Они пошли наверх и, конечно, первым делом уселись в Девичьей
башне в открытом кафе. Эту Светкину привычку Надежда знала.
День был чудесный, на балюстраде дул легкий ветерок, Алка
выпросила у Надежды надеть то пресловутое турецкое платье в горошек и теперь
блаженствовала, уплетая салат из креветок и умильно поглядывая на ждущих своей
очереди десерт из взбитых сливок и корзиночку с фруктами. Надежда, не спеша
слизывая с ложечки мороженое, рассеянно поглядывала на площадку перед башней.
Там прогуливались туристы, женщины с детьми и просто школьники, уже распущенные
на каникулы. Вот какой-то пожилой приличный господин сел на лавочку почти
напротив них и достал фотоаппарат.
И хоть выглядел он абсолютным туристом, и на лице у него
было написано полное отсутствие забот и что жизнь прекрасна, Надежда
насторожилась. Она, не делая резких движений, достала из сумки очки и
пригляделась к мужчине. Так и есть, это тот самый тип, который разговаривал
тогда в поезде с подозрительным молодым человеком, конкурентом Герберта.
Господин, делая вид, что любуется башней, навел фотоаппарат прямо на них.
Надежда еле сдержалась, чтобы не сунуться в сумку за расческой и помадой.
«Для жуликов сойдем и такие!»
Мужчина между тем, сфотографировав их несколько раз,
прогулочным шагом направился по тропинке к пруду. Надежда возблагодарила Бога,
что они сидят на втором этаже и, вытянув шею, проследила, как мужчина
встретился с тем самым молодым человеком и передал ему фотоаппарат.
«Ну вот, теперь и Света у них на заметке, —
расстроилась Надежда, — ох, как нехорошо вышло! Стало быть, этот конкурент
решил следить за теми, кто остался, то есть за нами. Герберта он не успел
обскакать, Петюнчика не перехватил, вот он и решил, что мы знаем что-то важное
и приведем его к цели. Видно, и правда дорогая Библия, раз столько народу ею
интересуется!»
Светлана распрощалась с подругами и убежала. Алка с Надеждой
пошли по пустынной мощеной улочке вниз.
— Алка, — начала Надежда серьезным голосом, —
я вижу, ты расслабилась и отдыхаешь. Мне очень неприятно портить тебе настроение,
но я вынуждена сказать, что за нами следят.
— Что? — Алка встала на месте как
вкопанная. — Опять ты, Надежда, за свое?
Тут же нас никто не знает!
— Алка, я серьезно. Сейчас, когда мы сидели там, в
Девичьей башне, нас сфотографировали. Я не хотела при Светке говорить, чтобы
она не волновалась.
— Когда сфотографировали? Когда за столом сидели?
— Ну да.
— И ты допустила, чтобы меня снимали, когда я все это
ем? Ведь это же документ, неопровержимое доказательство! Теперь все узнают, что
я люблю поесть!
— Тоже мне, великая тайна! Да наплевать тебе на них!
Подумаешь, узнают!
А если не хочешь, чтобы знали, нечего было такую прорву еды
набирать и лопать на виду у всех!
— Ну не удержаться же было, очень вкусно. Ой, а вдруг
они покажут эту фотографию Петюнчику?
— Для начала они должны Петюнчика найти, а потом, что,
муж твой не знает, что ты к мучному и сладкому питаешь неумеренное пристрастие
и что поэтому тебя так это, несколько многовато… — Надежда замялась.
— Он считает, что это не от этого, просто это у меня от
природы такая конституция крупная.
«Да уж! — подумала про себя Надежда. —
Петюнчик-то, конечно, все правильно понимает, просто спорить с тобой себе
дороже обойдется».
— Ладно, что-то мне гулять расхотелось, давай-ка пойдем
в сторону гостиницы, да не верти ты головой, а то они догадаются.
— А вдруг они хотят нас убить? Я уже чувствую себя
мишенью!
— Еще бы, в таком платье, — съязвила
Надежда, — а вообще-то ты брось. Мы им нужны живые, чтобы привести их к
твоему мужу и к Библии.
Войдя в гостиничный номер, подруги дружно ахнули. Нет,
мебель вся была целая и на месте, из кроватей не торчали пружины, подушки не
вспороты и перья не летали по комнате, но чемодан и Надеждина дорожная сумка
были раскрыты, вещи выброшены, карманы вывернуты — в общем, в комнате был ужасный
беспорядок.
