— Хлебная диета не ведет к резким и быстрым изменениям в деятельности организма, потому-то совсем не опасна, — убеждала Маргарита с таким жаром, будто собеседник протестовал. — Необходимо каждые три-четыре часа есть пищу, содержащую сложные углеводы, что и приводит к ощущению сытости. При этом человек чувствует себя весьма комфортно, не страдает постоянно от голода, не мучается вопросом, что можно будет съесть в следующий раз и когда это произойдет. Это называется — худеть с удовольствием. При этом у человека отпадает потребность, извините за грубость, обжираться, исчезает потребность в очень больших порциях. Он просто физически не сможет каждые три-четыре часа есть много…
В этот день за разговорами Дмитрий начисто забыл про еду. Пляж пустел, начинало смеркаться, и в глаза особенно заметно бросалось полотенце со спортивными символами, ставшее невольным катализатором нового знакомства. А они все говорили и говорили. Свою беседу они продолжили на следующий день — встретились утром, расстались поздно вечером.
День ото дня Дмитрий все больше попадал под очарование этой обаятельной девушки. Вскоре Саврасов и жизни не представлял себе без нее, безостановочно думал о Маргарите, старался предвидеть ее желания, развеселить, чем-нибудь помочь. Он вполне мог бы сказать о себе словами Санчо Пансы: «Это я, если только меня не подменили в колыбели…» О старушке Скворцовской он вспоминал с отвращением, каждый телефонный разговор с ней был ему неприятен как напоминание о постыдном прошлом.
Маргариту тоже покорил молодой российский коммерсант, рядом с которым ей было интересно и приятно. Возвратившись в Германию, она тоже беспрерывно думала о нем, перезванивались новые знакомые ежедневно. Да вскоре и новыми считать себя перестали — казалось, они знают друг друга давным-давно.
После отъезда Маргариты прошел уже месяц, который показался Дмитрию нестерпимо длинным. Он собрался съездить в Регенсбург. Самому хотелось, да и девушка уговаривала — тоже соскучилась. Уже был куплен билет — самолетом до Мюнхена, оттуда час езды на электричке — когда неожиданно был нарушен размеренный ход его жизни. Сначала эта дурацкая пьянка-гулянка со случайными российскими знакомыми, результатом чего явилась потеря мобильного телефона, на несколько дней прервана регулярная связь с Регенсбургом. Когда же приобрел новый аппарат и сам позвонил по делам Коростылеву, тот ошарашил его сообщением о гибели матери.
На похороны Дмитрий не успел. Прилетев в Москву, сразу отправился на кладбище, где пробыл до самого закрытия. Потом приехал к дяде Паше, переночевал и рано утром улетел в Германию. Вместе с Маргаритой ему будет легче пережить трагическое время.
В один из дней Дмитрий позвонил в Москву.
— На девятый день прибудешь? — спросил дядя Паша.
— Обязательно.
Глава 23 Московский уик-энд
В ночь на субботу Анатолий Ксенофонтович Альбицкий летел в Москву.
Для Грейсфорда его исчезновение недолго оставалось загадкой. Благодаря сотрудникам «Кристалла» удалось выяснить, что Анатолий Ксенофонтович регулярно, примерно раз в три месяца, летал в Россию. Так было и в этот раз. Через аэропортовские службы полковник без проблем узнал номер рейса мистера Альбицкого. В то время, когда руководитель «Кристалла», он же пассажир бизнес-класса, с блаженным видом потягивая из плоской фляжечки коньячок, пролетал над просторами Швейцарии, московские оперативники и следователи прокуратуры готовились к его встрече. Грязнов выделил двоих человек для наружного наблюдения, которые отправились в Шереметьево.
— Что это за дурацкая манера — прилетать в такую даль всего лишь на два дня?! — пожал плечами Турецкий, узнав из американского донесения, что у Альбицкого обратный билет взят на воскресенье вечером.
— А почему ты не удивляешься, когда многие наши бизнесмены летают на выходные кататься на горных лыжах в Швейцарию? — меланхолично ответил Вячеслав Иванович.
Оперативники из наружки узнали Альбицкого по условному сигналу лейтенанта, сидевшего на паспортном контроле: тот будто бы машинально передвинул вставленный за стеклом календарик. «Можно считать, он одновременно прошел и фейс-контроль», — шутливо сказал один оперативник своему напарнику. Второй охотно поддержал шутку: «С таким интеллигентным лицом не то что в нашу страну — в любой ночной клуб пропустят».
Стройный, высокий блондин в фирменной осенней куртке одним из первых с нью-йоркского рейса прошел в зал для встречающих. Багаж он ждать не стал. В руках у него был только кейс с кодовым замком.
Альбицкого встречал простецкого вида, улыбающийся парень, который услужливо повел его на стоянку. Было понятно, что они хорошо знакомы, однако это не приятели, не равноценные деловые партнеры, а между ними отношения начальник — подчиненный. Парень провел прилетевшего к машине «Ауди А6», несколько подобострастно распахнул правую переднюю дверцу и подождал, пока тот положит кейс на заднее сиденье и поудобней усядется рядом с водителем. Один из наблюдателей сразу продиктовал на Петровку госномер машины.
«Форд-эскорт» прокуратуры еще не успел доехать до Речного вокзала, а наблюдателям уже сообщили, что преследуемая машина класса «премиум» зарегистрирована на имя Аркадия Гавриловича Верещагина, проживающего в Большом Козловском переулке, возле станции метро «Красные Ворота». Именно туда черная «ауди» и привезла заокеанского гостя.
— Водитель ненадолго заходил в квартиру, потом уехал, — доложил один из оперативников Турецкому. — Нам оставаться?
— Обязательно. Водитель либо за кем-нибудь поехал, либо потом вернется, чтобы куда-то отвезти Верещагина и Альбицкого или хотя бы одного из них. Поэтому нужно следить, кто еще приедет в эту квартиру или куда поедет машина. Если понадобится, сделайте фотонаблюдение. В любом случае мучиться осталось недолго — обратный билет в Нью-Йорк у Альбицкого на завтра.
Около трех часов дня верещагинская машина вернулась к дому. Наблюдателям было видно, как водитель звонит по мобильному телефону. Вскоре из подъезда вышли Альбицкий и Верещагин, веселые, довольные.
Они приехали в кавказский ресторан, находящийся неподалеку от Пушкинской площади. Водитель остался ждать в машине.
Народу в ресторане было мало, поэтому наблюдатели не рискнули заходить туда, чтобы не засветиться. Вдруг объекты почувствуют слежку. Благо те заняли столик возле колонны, на которой включен светильник, и их более или менее можно было различить с улицы. Во всяком случае, было видно, что никто, кроме официантов, к ним не подходил. Они просто обедали, оживленно болтая, после чего опять вернулись домой к Верещагину.
На следующий день картина повторилась — днем Верещагин и его гость съездили пообедать, на этот раз в итальянский ресторанчик на Цветном бульваре, потом вернулись.
Из дома Альбицкий вышел примерно так, как рассчитывали следователи, — за три с небольшим часа до отлета. Никто из посторонних в наблюдаемой квартире не появлялся.
Привезя Альбицкого в аэропорт, водитель проводил его к стойке регистрации и распрощался, оставив того стоять в очереди. Через несколько минут подошедший с двумя муровцами Грызлов предъявил ему постановление об аресте.
