К убийству Виткевича Борец тоже предположительно имеет отношение. Когда следователь Самойленко предъявил его фотографию в числе иных, охранники банкира Борца не опознали. Но когда на мониторе ему приделали усы, бороду и шляпу, трое в один голос воскликнули, что это он. Если бы кто-то из аэропортовских служащих опознал его фотографию, это значило бы, что след пяти миллионов похищенных евро найден. Круг тогда замкнется.
Эти мысли крутились в голове Турецкого медленно, неторопливо, когда он бешено мчался по дороге в «Шереметьево». И подъехал совершенно взведенный, нервы были натянуты как струна. Этого никто бы не мог подумать при взгляде на вальяжного элегантного мужчину в белых брюках и в белой колониальной курточке из чистого хлопка, который со скучающим видом направился к справочному бюро.
Выстояв очередь, он поприветствовал молоденькую девушку с крашеными волосами и маленьким злым лицом. Потом показал фотографию.
— Я должен был встретить друга, но мы разминулись, видимо. Этот человек не спрашивал обо мне?
— Некогда мне вглядываться в ваши лица, — резко ответила та. — Думаете, вас я вспомню через пять минут?
— А я вас запомню, — зло сказал Турецкий.
Он обошел все киоски, не пропуская ни одного: бижутерия, подарки, сигареты, печать. Побеседовал с буфетчицей и даже взял стакан сока. Обошел другие аэродромные службы.
Никто не помнил Борцова. И надежда связать воедино цепь преступлений таяла как дым. Но он понял также, что продавщицы и «справочники» работали в разные смены. Поэтому для полной ясности следовало приехать еще несколько раз, чтобы охватить своими вопросами всех работников.
Перед отъездом он вновь подошел к справочному. На этот раз там помимо злой белобрысой девицы сидели еще двое, о чем-то шушукались и смеялись, в то время как очередь ждала. Турецкий встал последним и, когда наконец придвинулся к окошечку, достал вместе с фотографией Борца свое удостоверение. И представился по полной форме:
— Я старший следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам. Мы ищем преступника. Посмотрите внимательно на фотографию: встречался вам когда-нибудь этот человек?
Две новенькие девицы поочередно разглядывали снимок и качали головами. Наконец его опять взяла белобрысая злючка.
— Я видела этого человека, — поджав губы, надменно произнесла она. — Только не сегодня, а в день, когда упал самолет. Он стоял возле «Урала». Знаете, такой большой грузовик?
В следующий миг Турецкий ощутил себя в машине, которая на высокой скорости мчалась к Москве. Автомобильная пробка возле Кольцевой дороги охладила его пыл. Едва не врезавшись в белый «мерседес», он сбавил скорость.
Перед красным светофором позвонил Меркулову:
— Костя! Будь другом, пригласи Грязнова. Я приеду через полчаса. Есть важная информация.
— Меня вызывает генеральный. Сколько я там задержусь, не знаю, — как обычно, ворчливо отозвался Меркулов. Потом добавил мягче: — Славе я позвоню.
Когда раньше срока Турецкий входил к Меркулову, хозяин кабинета и начальник МУРа его уже ждали.
— Что стряслось? — недовольным тоном спросил Меркулов, словно хотел сказать, что для этой встречи он отменил свой визит к генеральному прокурору и не позволит себя тревожить по пустякам. Однако сообщение Турецкого насторожило его, а Грязнов, при всей своей невозмутимости, даже подался вперед.
— Вот они, денежки!
— Ну что же, — резюмировал Меркулов. — Это самая важная информация на сегодняшний день. Каковы же выводы?
— А вывод такой, — Турецкий раскрошил сигарету над пепельницей, но не стал закуривать. — Считаю необходимым дела об убийстве Викулова, убийстве Виткевича и других банкиров, а также похищении пяти миллионов евро объединить в одном производстве. Прокуратура на воздушном транспорте, расследующая дело о похищении пяти миллионов и убийстве инкассатора, будет, конечно, артачиться. Но они до сих пор не продвинулись в расследовании ни на шаг. А делиться с ними информацией я не намерен. Там нет гарантии. А любая утечка информации может спугнуть «банковских». Главари залягут на дно, и пиши пропало!
— Резонно, — заметил Грязнов. Он уже успокоился и, пыхтя сигаретой, с невозмутимым видом слушал выкладки Турецкого.
— Нам надлежит действовать, пока похищенные деньги жгут им руки. Не исключаю, что Борец не намерен делиться со своими подельниками. А значит, в ближайшие дни он попытается исчезнуть. Объединив все дела в одно, мы сконцентрируем усилия.
Повисла долгая тяжелая пауза, в течение которой каждый размышлял по-своему. Наконец Меркулов шумно вздохнул:
— Согласен! Но при одном условии: эту оперативно-следственную группу должен возглавить ты.
Турецкий ответил коротко, как мог:
— Естественно.
Молчавший с хмурым видом Грязнов насупился еще больше.
— Каковы бы ни были высокие соображения руководителя следственной бригады насчет ликвидации «банковских», деньги надо вернуть сегодня же. И заглушить международный скандал.
— А как? — повернулся к нему Турецкий. — Да Борец под пытками не скажет, где спрятаны деньги.
— Саша прав, — заметил Меркулов.
Грязнов еще больше нахохлился.
— Саша всегда прав, — мрачно отозвался он. — А что делать?
— Я буду говорить с генеральным по поводу ареста Гончара, — сказал Меркулов. — Но его нельзя брать, пока мы не узнаем, где деньги. Надо, чтобы Борец сильно забеспокоился. Может быть, он рванется сам? И тут большая надежда на твоего юного гения разведки, — повернулся он к Грязнову.
Вячеслав Иванович кивнул.
— Игнатов временно отстранен от должности, — заметил он.
— Вот если бы так пошевелить Гончара, — оживился Меркулов. — Тогда наверняка Борец забеспокоится.
— Как?
— Думай, Вячеслав Иванович.
— Хорошо.
— Полчаса хватит?
— Многовато.
— Можешь считать это шуткой, в которой, как говорят, пять процентов правды. Нет, не пять, а пятьдесят пять, — жестко заключил Меркулов. — Надо чем-то спугнуть этого зверя — главаря «банковских». Сделайте, чтобы он забеспокоился о денежках. И не спускайте с него глаз. Скажи своему юному гению.
— Этот юный гений ежесекундно рискует жизнью, между прочим, — хмуро отозвался Грязнов. — У «банковских» своя агентура.
— Ладно, ладно, — остановил Меркулов. — Сантиментов не надо. Завтра в четыре — у меня!
Глава 37 Подельники
Жена Андрея Алексеевича Гончара Алена была первой красавицей всюду, где бы ни появлялась. По крайней мере, она сама так считала. А собственное мнение было для нее превыше всего.
Она не могла простить Андрею Алексеевичу, что была значительно моложе его. Хорошо пела и танцевала, что совсем не пригодилось в скучной и однообразной жизни с престарелым полковником. Ее голос отмечали даже в консерватории. Она могла сделаться модной певицей и зарабатывать такие же бешеные деньги, как Пугачева или Королева. Но в какой-то момент от пустячной простуды у нее пропал голос, и она испугалась. В консерваторию так и не пошла, выбрала модный по нынешним временам экономический институт и сделала ставку на выгодное замужество.
