После этого он мгновенно потерял интерес и к солдатику, и к блондинке.
Вечером позвонил Гончар. Голос был такой слабый, будто он говорил с Камчатки или из подземелья. Может быть, из собственного погреба на даче.
— Все совпадает, — коротко пояснил он. — Парень служит под Архангельском, мать в Сухиничах. На стрельбах первое место взял. Отпуск получил как премию. Алло! Слышишь?
— Слышу! — ответил Борец.
— Как сам?
— Твоими молитвами.
Отключился, не ожидая ответных слов от Гончара. «Как же! — зло подумал он. — Ты уже давно спишь и видишь, как от меня отделаться. Ну, я вам покажу!»
Глава 35 Разоблачение
«Выпить хочешь?»
«Не-а… Я еще спать пойду».
«Давай! Давай! Сто грамм не помешают».
.
«Надолго приехал?»
Меркулов напряженно слушал. Грязнов и Турецкий выжидательно смотрели на него. Когда закончилась запись, Меркулов шумно вздохнул.
— Ну что же? Это уже подвижка. Причем немалая. Кто этот Борец?
— Это вор в законе. Борцов Геннадий Павлович. Трижды судим. Разбой, грабежи. Находился в розыске за убийство. Затем скончался от рака. Я сам видел вчера свидетельство о смерти. Поднимали дело. В связи со смертью розыск отменили. Поэтому след был потерян. А он оказался живехонек.
— Любопытно! — произнес Меркулов. — Как на него вышли?
— Связи Турецкого, — произнес Грязнов. И непонятно было, осуждает он эти связи или, наоборот, одобряет.
— Случайная свидетельница, — пояснил Александр Борисович. — А вот последний перехват. Извини, Вячеслав Иванович, я даже не успел показать тебе.
Турецкий включил запись. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Потом из динамика долетел слабый голос: «Мы же договаривались».
Ему ответил уже знакомый по предыдущей записи энергичный голос Борца: «Рядом со мной вчера поселился солдат… Если это подстава, надо бечь!»
— Ответ есть? — спросил Меркулов.
— Да, вот он!
Опять в записи возник далекий голос: «Все совпадает»…
— Почему такая слабая запись? — спросил Меркулов.
— Через платок говорит, чтобы голос изменить. Но первую запись мы можем дать на экспертизу.
— Кто этот Андрей Алексеевич?
Оба — и Меркулов и Турецкий — одновременно посмотрели на Грязнова.
Вячеслав Иванович сидел весь белый. Он узнал голос Гончара. То, что к бандитским разборкам имеет отношение полковник милиции, его заместитель, заместитель начальника МУРа, казалось невероятным и бросало тень на него самого.
— Этого не может быть! — глухо произнес он.
Александр Борисович отреагировал спокойнее:
— От всех операций, связанных с «банковскими», Гончара следует отстранить. Если экспертиза подтвердит, что это голос полковника, значит, от него и пошла информация в Ступино. По его указанию московские бандиты ликвидировали ступинского киллера. Не исключено, что по его наводке совершен налет в аэропорту и похищены пять миллионов евро. Значит, он связан с кем-то внутри МВД. Персонально за безопасность отправки валюты из Москвы отвечал генерал Игнатов Семен Николаевич. Я допускаю, что информацию о доставке денег «Боингом» Гончар получил от него.
— Ты к Игнатову всегда плохо относился, — вставил Грязнов.
— Я и к Гончару плохо относился, — спокойно парировал Турецкий. — Но до получения этой пленки я, как говорится, ни сном ни духом не ведал о его делах и ни в чем не подозревал.
— Но мы же с ним брали разбойную группу вора в законе по кличке Колька Рваный, — простонал Вячеслав Иванович. — Там, в Приусадебном тупике, было море огня. И Гончар вел себя с подобающей выдержкой. Как могло случиться, что он?..
— Слава, прекрати! — мягко посоветовал Меркулов. — Саша, продолжай.
Турецкий погасил сигарету, размял в пальцах новую и, немного подумав, закурил.
— Я не знаю, вольно или невольно Игнатов передал информацию Гончару о пяти миллионах евро. Но мы обязаны допустить худший вариант — что они заодно. Поэтому не только у Гончара, но и в кабинете Игнатова надо установить прослушку.
— Разрешение министра извольте получить в отношении Игнатова, — мрачно изрек Меркулов, — а официальное разрешение должен дать суд!
Александр Борисович повернулся к нему с самой благожелательной улыбкой:
— Тебе и карты в руки, дорогой Костя. Лучше тебя это не сделает никто.
Нависла пауза, в продолжение которой каждый из собравшейся троицы думал о своем. Грязнов о заместителе Гончаре и о дружбе, а вернее, ее видимости, которая складывалась в последние годы; Турецкий — о том, что если Игнатов причастен к «банковским», то у этой банды в последнее время были поистине фантастические возможности. А Меркулов думал о молодом парне, мужество и артистичность которого позволили добыть неожиданно столь ценную информацию.
— За Гончара тебе, Слава, конечно, придется ответить, — сказал Меркулов. — Но с этим парнем ты придумал гениально. Вся операция проведена блестяще.
— Она еще не закончилась, — напомнил Грязнов.
— Да, — кивнул Меркулов. — Я имею в виду начало. Откуда вы этого молодца выкопали?
— Не выкопали, а готовили, — поправил Грязнов. — Помог случай и так далее. Но главное, что парень безусловно талантлив.
— Как он блестяще провел эту встречу, — продолжал восхищаться Меркулов. — Без сучка и без задоринки. Как будто на него работала вся разведка России.
Турецкий улыбнулся:
— Разведчики, как и поэты, творят чудеса в самом юном возрасте.
— А ты уже никуда не годишься? — с иронией произнес Меркулов.
Турецкий ничуть не смутился:
— Это уже идет накат. Отдача накопленного опыта.
— И с любовницей этого парня вы здорово придумали, — продолжал восхищаться Меркулов. — Ну молчу, молчу. Значит, ждем технической экспертизы пленки. И я иду к министру. Но, не дожидаясь разрешения, надо прослушивать Гончара день и ночь.
Глава 36 Аэропорт
В полдень поток машин на Тверской сделался особенно плотным. Быстро меняющаяся обстановка на дороге требовала внимания. И все же, несмотря на это, Турецкий издали увидел Марину Викулову с каким-то худощавым высоким попутчиком или кавалером. Он успел перестроиться и подъехать к тротуару в тот момент, когда оживленно щебечущая парочка уже двинулась дальше по тратуару. Турецкий окликнул ее:
— Марина!
Краска смущения и досады, стыда и нетерпения волшебно преобразила лицо девушки. Улыбка была ответом, хотя Турецкий так и не понял, рада ли она, в конце концов, этой случайной встрече? А ему давно хотелось повидать ее. Он был уверен, что все идет как надо и охрана ей обеспечена. Однако одно дело думать, другое — видеть наверняка. Отрываясь временами от текучки дел, он давно мысленно искал повода для встречи. Но его визит к ней домой мог быть истолкован неправильно. Равно как и телефонный звонок. Это дало бы ей надежду, а он исключал в их отношениях всякий интим. Она была мила, юна и свежа. Но это был совершенно другой мир, который казался ему неинтересным. Ему хотелось сохранить с Мариной чисто дружеские отношения, тем более что память перед Василием, ее отцом, обязывала. Поэтому случайная уличная встреча подходила больше всего.
