За час, к ночи, Крепыш управился. Перетащил и перекатил бревна к Верке на участок. Она зазвала в дом, выставила бутылку самогонки, которую выменяла у старухи-соседки на видавший виды шерстяной платок. Пригласила к столу Крепыша, но у них все сладилось еще до бутылки. До первых петухов Крепыш все-таки отправился ночевать в свой дом, сколько его Верка ни упрашивала.
— Тебе отчет, что ли, держать перед Макаровной? — досадуя, шутила она.
Ее разгоряченное лицо со спутанными волосами нависло над ним, грудь касалась его груди, тугое горячее бедро прижалось к животу.
— Будто родной матери боишься?
— Боюсь, — серьезно отвечал Крепыш.
Покинул Веркину покосившуюся избенку, когда прямо в конце деревенской улицы край неба посветлел. Сады, отяжелевшие от росы, не могли пошевелить ни одним листом. Белая пыль на дороге слежалась пластами и почти не поднималась под сапогом. Воздух, напоенный травами, цветами и свежестью, казалось, с каждым шагом прибавлял сил. Дома необитаемо чернели окнами, не пропуская с улицы ни единого звука. Крепышу казалось, что он один двигался, как в заколдованной пустыне, и что не было лучшей минуты за всю его жизнь. А уже не одна пара глаз видела, как он вышел от Верки-минутки и топал к дому Макарихи. И уже ахали и охали завидущие старухи и бабы, удивляясь легкому норову и удачливости деревенской почтальонши.
Крепыш тем временем неслышно открыл калитку, толкнулся в свое окно и отворил створки. Ловко подтянувшись, взобрался на подоконник и проник в свою комнату.
Как убитый проспал до полудня. А выйдя в кухню и увидев готовый завтрак — картошку с мясом, салат из капусты на блюдце и банку соленых грибов — застыдился своего безделья и, глянув искоса на вошедшую мать, сказал нехотя:
— В сарае крыша прохудилась. Надобно починить.
Галина Макаровна вздохнула:
— Надо-то надо. А где рубероид взять? Не в Ступино же ехать.
— Я достану, — коротко ответил Крепыш.
Мать кротко потупилась.
— Ну что? Много ли дров перетаскал вчера?
Крепыш виновато склонил голову.
— Досталось, — только и проговорил он.
— Ну и с Богом! — послышалось в ответ.
После завтрака Крепыш исчез. Галина Макаровна была благодарна ему уже за одно намерение починить крышу в сарае. Сама-то она давно ни на что не надеялась. А квартирант и вправду куда-то съездил, с кем-то договорился. И к вечеру Галина Макаровна заметила на сарае незнакомого мужика, с которым квартирант раскатывал по крыше рулон рубероида.
— Ты уже оставался бы тут жить, — расчувствовалась вечером Галина Макаровна. — За крышу мне с тобой теперь не расплатиться. Денег брать с тебя не буду.
Мельком глянув на нее, Крепыш отозвался не сразу:
— Посмотрим.
С наступлением темноты он опять отправился к Верке-минутке. И, глядя ему вслед, Галина Макаровна тихо порадовалась и подивилась заботе и внимательности квартиранта.
Большую часть заботы и внимания квартирант уделил и Верке Найденовой. Через несколько дней он раздобыл откуда-то машину кирпичей, нанял бригаду шабашников из соседней деревни. Те подняли опустившийся край Веркиной избы, выложили крепкий кирпичный фундамент по всему периметру, заменили подслеповатые окна новыми. И, главное, провел водопровод в избу Верки Найденовой. До этого, кроме трех крайних изб, водопровод имелся во всех домах. Крепыш пригнал трактор, прорыл траншею, на которую у Верки никогда не хватило бы денег. Нашлись трубы, объявился мастер, который врезался в общую сеть. И скоро Верка, не веря себе, полоскала белье в новой раковине.
Ошеломленная, в один из вечеров она прибежала к Галине Макаровне почаевничать. Квартирант куда-то отлучился, и они, каждая скрывая в душе свою тайну, принялись говорить обо всех новостях, не затрагивая самого важного и сокровенного, что случилось у них в жизни. Пересуды касались строительства новой дороги, которая обошла деревню, к великому сожалению всех ее жителей, а также засухи, которая вредно сказывалась на овощах и картошке. Но потом Верка, как-то тайно засветившись, сказала, что у нее задержка месячных уже на две недели. И теперь каждый день она просыпается со страхом, что это чудо пройдет. Потому что, в больницах говорили, для нее беременность невозможна.
— Чего же ты? Получается, с первого раза залетела? — недоверчиво спросила Галина Макаровна. — Так-то не бывает…
— Эка невидаль! — Верка отмахнулась с веселостью. — Чего тут мудреного? Зойка Поломошнова только потерлась возле Кольки Гульнова. Ничего он не сделал, а она забрюхатела. А твой-то квартирант — орел!
Галина Макаровна поджала губы, и непонятно было, одобряет ли она случившееся событие или осуждает Верку-минутку за легкомыслие.
— Правда, што ль, он водопровод тебе провел? — спросила она, хотя сама проходила и видела комья земли у разрытых траншей.
— Правда! — Верка наклонила голову, чтобы поближе видеть Макаровну. — И за все деньги платит! Деньги! Мужики по первому его слову бежать готовы. — Верка еще понизила голос: — А кто он? Кто у него в городе? Жена? Дети? Может, у него семеро по лавкам?
Галина Макаровна пожала плечами:
— А я почем знаю? Насчет «по лавкам» не похоже. Одинокий он…
— Вот и я так думаю! — вскинулась Верка. — По моему прикиду, также выходит. Никого у него нет.
Галина Макаровна опять испытующе глянула на нежданную гостью.
— Теперь что же? Замуж будешь проситься? — спросила она.
Верка вскинула темные густые ресницы к светлым тонким бровям:
— Если возьмет, пойду! Не возьмет — так пробуду… Только дитя я оставлю, чего бы ни стоило. Пусть одна, пусть нищая! Это же счастье! Доктора мне, вишь, твердо сказали: детей не будет. Не жди! А Бог услышал мои молитвы.
Глава 21 Выстрелы в ночи
Потрепанное такси с московским номером остановилось на окраине Мытищ возле дома, наполовину сложенного из кирпичей, а наполовину из бревен. Коренастенький мужичок, по виду дачник, с круглой лысой головой и двумя пакетами в руках, уверенно прошел по тропинке между яблонями, поднялся на крыльцо.
Охранник, выдвинувшийся из темноты, уперся автоматным дулом ему в грудь. Коренастенький глухо сказал:
— Погода портится.
Это был пароль, охранник обмяк. Отодвинув ладонью дуло, коренастенький прошел в комнаты. Обнаженная девица, ничуть не смутившись, кинула на плечо полотенце и исчезла за дверью. В глубине комнаты с дивана поднялся Горбоносый. Лютый, недовольный взгляд его сменился подобострастным, когда он узнал вошедшего.
Такого еще не было, чтобы сам Гончар явился в дом! Заместитель начальника МУРа! Значит, случилось что-то неординарное. Девица, так и не надевшая ни одной тряпки, выглянула из-за двери, посмотрела на мужчин долгим зовущим взглядом. Но Горбоносый махнул рукой, и она исчезла.
