— А также бойца милицейского СОБРа Петра Ухтомского. В случае каких-либо недоразумений с ним будет устроена очная ставка.
Вот это уже серьезно. Альберт Васильевич всегда считал человеком с железными нервами застреленного на днях Артюхина. Уж если у того наступило помрачение рассудка, можно представить, что наболтал истеричный по натуре Ухтомский.
— Кроме того, мы ожидаем признательных показаний от остальных милицейских собровцев. Все они задержаны и уже находятся в Москве.
Это была чистая правда — три бойца, входившие вместе с Артюхиным и Ухтомским в преступную группировку, были порознь этапированы в Москву. Никто из них не знал, что однополчане находятся рядом, на других этажах следственного изолятора.
— Кому вы приказали убить директора металлургического завода Дулепина? — словно выстрел прозвучал первый вопрос.
— Дайте платок, — вместо ответа просипел Гордиенко.
Александр Борисович приказал конвойному снять с полковника наручники. Альберт Васильевич достал из кармана брюк платок и тщательно вытер вспотевшее лицо.
— Вы так просто спрашиваете про убийство, словно тут можно дать однозначный ответ, — сказал он после паузы. — А между тем это палка о двух концах. Дулепин — тоже не подарок. Евгений Трофимович типичный предприниматель в худшем смысле слова, такой для своей выгоды ни перед чем не остановится. Я бы не удивился, если бы узнал, что он нанял киллера для устранения нового владельца предприятия. Благодаря его деятельности в кавычках благополучный некогда завод семимильными шагами приближался к банкротству. На мой взгляд, городская администрация очень своевременно приняла постановление об упорядочении работы промышленных предприятий. У металлургического завода появился новый хозяин. Похожие изменения происходят сейчас сплошь и рядом. Инвестиционный конкурс выявил новых компаньонов, их предложения по развитию завода были одобрены. Дулепин же всячески старался сохранить положение вещей, агрессивно противился прогрессу. Вцепился мертвой хваткой в завод и думал только о своей выгоде, о том, как бы набить карманы. Поэтому его гибель стала следствием объективных причин — передела рынка собственности.
— Альберт Васильевич, вы, оказывается, заправский демагог, — перебил его Турецкий. — Я спросил о другом — кому вы приказали убить Дулепина?
— С чего вы взяли, будто я приказывал?
— Есть свидетельские показания. Будет очная ставка, причем не одна. Помимо Ухтомского имеются и другие свидетели. В частности, бойцы вашего СОБРа, они находятся в целости и сохранности. Все задержаны, находятся в разных городах, дружно дают признательные показания.
— Если хотите знать, — выкрикнул Гордиенко, — все приказания относительно ликвидации совладельцев металлургического завода отдавал мэр Владимирцев. У него в отношении отряда были такие же права, как у меня.
Яковлев удивился:
— С каких пор мэр может приказывать милицейскому СОБРу?
— Я разрешил. Это все-таки градоначальник. Многие городские проблемы он знает лучше.
— То есть его распоряжения о ликвидации относятся не только к Дулепину, а к Консовскому и к Треногову тоже?
— Да. Я даже не думал, что дело зайдет так далеко. Но у меня не было возможности остановить этот маховик уничтожения. Владимирцев же зверь, а не человек. Я поэтому и разрешил ему командовать отрядом своего СОБРа, чтобы хоть в какой-то мере контролировать его действия. Иначе бы он обращался только к своим головорезам. А за этими уголовниками не уследишь. — Гордиенко перевел дух, опять вытер платком лицо. Пояснил: — У мэра есть специальная молодежь, которая выполняет за приличные деньги его тайные задания. Они самые настоящие опричники, эскадрон смерти. В последние дни Владимирцев постоянно намеревался запугать московских следователей. Я насилу сдерживал его. Не удивлюсь, если без моего контроля он прикажет избить кого-то из ваших.
— А убить Юрия Поливанова?
— Что — Поливанова? — переспросил начальник УВД, хлопая глазами.
— Кто приказал, как вы выражаетесь, ликвидировать следователя Поливанова?
— Это работа прокурора Селихова.
— Он, по-видимому, тоже имел право приказывать вашему СОБРу? — не удержался от ехидства Яковлев.
На начальника УВД было жалко смотреть. Его щеки и лоб так потели, что платок сделался совершенно мокрым, будто его окунули в воду.
— Об этой услуге прокурор попросил меня. Сказал, что Поливанов регулярно принимает наркотики, полностью деградирует и может натворить черт знает что.
— Оригинальный способ лечения от наркотический зависимости, — усмехнулся Турецкий. — Однако помимо собровцев в убийстве следователя Поливанова принимали участие два человека, не имеющие отношения к отряду: Ростислав Ладошкин и ваш сын Анатолий.
— Не было этого!
— Было, было. Неужели не знали?
— Мне не докладывали. Боялись моего гнева. Да если бы я узнал, Тольке уж точно не поздоровилось бы. За такие дела на месте пристрелил бы его! У меня с этим строго.
— С этим — вы имеете в виду, с правильным воспитанием? — опять не удержался и съязвил Курбатов.
— А вы не ехидничайте, гражданин следователь, — сказал Альберт Васильевич. — И воспитывал. И старался уберечь от дурного влияния. Мой сын огнестрельным оружием не балуется. У него даже в детстве игрушечного пистолета не было. Я считаю, такие игрушки развивают в человеке агрессивность.
— Игрушечного пистолета не было, так, может, был игрушечный кинжал?
— Что вы этим хотите сказать?
— То, что на теле следователя Поливанова помимо огнестрельных ранений имелись и колотые раны, сделанные офицерским кортиком.
— Вот это уже подстава. — Гордиенко попытался изобразить возмущение. — Вы же прекрасно знаете, что кортик у Анатолия украли.
— Как раз этого мы и не знаем, — сказал Турецкий и, заметив, что задержанный открыл рот, сделал останавливающий жест: — Только не надо сейчас вспоминать про пожар в управлении, про сгоревший жесткий диск. Эти басни мы уже слышали. Настоящих доказательств кражи кортика нет. Вы лучше скажите, где сейчас находятся Анатолий и Ладошкин?
— Про Ладошкина ничего не знаю. Кто он мне такой, чтобы я за ним следил!
— Хорошо. А сын где? Мы хотели встретиться с ним, поговорить. Но не можем найти Анатолия.
Гордиенко покачал головой:
— Я не знаю, где он сейчас находится. Я его вообще редко вижу, мы оба люди занятые. Но, глядя на ваши методы работы, видя, как вы хватаете невиновных, думаю, что сын вправе позаботиться о своей безопасности.
Глава 7 Всюду жизнь
На следующий день, после того как Алексей Яковлевич пристроил Веронику на квартире своей покойной матери, Мамаев подробно пересказал ему историю про фальшивомонетчика и его мастерскую на Тюльпановой улице. Сказал, что «поставщик» из оперативно-розыскного отдела обещал узнать подноготную этого дома.
