Да он просто гений, решил Яковлев о племяннике. Ну на худой конец, поэт. Нет, действительно, если я его там оставлю, не вытащу – вот будет настоящее преступление.
«…Безобиднейшая прогулка стоит жизни тысячам жалких червячков; один шаг сокрушает постройки, кропотливо возведенные муравьями, и топчет в прах целый мирок. О нет, не великие, исключительные всемирные бедствия трогают меня, не потопы, смывающие ваши деревни, не землетрясения, поглощающие ваши города: я не могу примириться с разрушительной силой, сокрытой во всей природе и ничего не создавшей такого, что не истребляло бы своего соседа или самого себя. И я мечусь в страхе. Вокруг меня животворящие силы неба и земли. А я не вижу ничего, кроме всепожирающего и все перемалывающего чудовища…»
Тут что– то зашифровано, никакого сомнения. Всепожирающее и все перемалывающее чудовище. Хм.
– Ну разгадали? – нетерпеливо воскликнула Марина.
Яковлев с сомнением покачал головой:
– Нет, не знаю. Но подумаю, крепко подумаю.
– Знаете, дядя Коля, мне сегодня соседка в подъезде сказала, что покушение на себя организовал сам Вершинин и что Игоря наняли за десять тысяч долларов, якобы и человек нашелся, который Игорю эти деньги давал, представляете? – Она изо всех сил сжала губы, чтобы не разреветься. – Стыд-то какой! Весь город об этом говорит, соседка в очереди на рынке услыхала…
– Ну, детка, успокойся. – Николай Иванович подсел поближе и обнял Марину за плечи. – Мало ли что люди болтают, язык без костей. Мы-то с тобой знаем, что это не так? Знаем же?
– У-у. – Она таки не смогла сдержать слез и, всхлипывая, убежала в ванную. Послышался шум воды и перекрикивающий его голос: – Ничего! Ничего мы не знаем! Ничего не знаем!
Через пару минут она вернулась с припухшими веками, но уже овладев собой.
– Были, Николай Иванович, деньги. В том-то и проблема, что были. Сразу после суда ко мне пришел какой-то тип в милицейской форме, принес новенькие пачки. Не десять тысяч долларов, конечно. Там вообще рубли были, где-то на две тысячи долларов, если пересчитать. Он сказал, что это зарплата Игоря с халтуры плюс какие-то премиальные, даже ведомость принес, я расписалась. А что, если это те самые тридцать сребреников, а?
– Постой, какая халтура, – не понял Яковлев. – Игорь где-то подрабатывал?
– Да, он дачный поселок охранял – Зеленые Холмы. Там многие из его подразделения подрабатывали. Мне тогда еще странным показалось, что денег так много, но сами знаете, какая была ситуация, о каждой копейке приходилось думать…
– Ты погоди, нечего заранее убиваться. Этого человека, который деньги приносил, ты хорошо запомнила? Может быть, видела когда-нибудь раньше или после?
– Не видела и не запомнила, обыкновенный он был – не молодой, не старый, в форме, кажется, капитанские погоны у него были… Знаете, дядя Коля, о чем я подумала? Игорь ведь второго апреля родился, значит, по мифологическому гороскопу он Пегас.
– Что это еще за мифологический гороскоп? – не понял Яковлев.
– Ну кроме знака зодиака, под которым человек родился, у каждого есть еще один астрологический знак, раскрывающий скрытые темные стороны человеческой натуры. В древности многие народы, в том числе греки, верили в это и считали теневой гороскоп не менее важным, чем обычный – зодиакальный. Обе системы как бы дополняют друг друга. Традиционная зодиакальная система как бы рассказывает о положительных качествах человека, а вторая – рассматривает его негативные стороны. В мифологическом гороскопе десять знаков: Кентавр, Гарпия, Пегас, Цербер, Сатир и так далее. Так вот Пегас, то есть человек-пегас, как бы парит над остальными людьми, по крайней мере в своем воображении. Вы не замечали такого за Игорем в детстве? Рожденный под этим знаком человек горд и в глубине души уверен, что создан для лучшей участи, чем ему досталась. Он ненавидит рутинную работу, ему постоянно кажется, что все могло бы быть значительно лучше. Может, в Игоре и проснулся его теневой зверь? Может, он решил, что это его шанс все переменить, как вы думаете?
Николай Иванович думал, что все это чушь собачья и забивать голову гороскопами – последнее занятие, но, конечно, ничего такого Марине не сказал, ей легче от этих пустых разговоров – и хорошо.
– Я даже сейчас подумала, что это всепожирающее чудовище, о котором Игорь написал, он сам и есть, он наконец все осознал о своей внутренней сущности…
Яковлев вполуха слушал, согласно кивая и глядя, как воодушевилась Марина, все для себя разъяснив, как она кладет кирпичик за кирпичиком в воображаемое здание Игоревой природы… Он же думал больше о приземленном и материальном. Если слухи эти – правда, если Игорь действительно за большую, по его меркам, сумму согласился в определенный момент подойти в определенном месте к трассе и выстрелить вслед определенной машине? Просто что-то пошло не так – и он совершил убийство.
Николай Иванович боялся признаться даже себе в том, что практически поверил в виновность Игоря. Он усиленно гнал от себя эти мысли, но нужно было решить, что делать: продолжать расследование или прекратить поиски. Может ведь и так случиться, что в результате его собственных усилий неосторожное обращение с оружием, повлекшее тяжкие последствия, превратится в заказное убийство, а пять лет, полученных племянником, в пожизненное заключение…
7 сентября. А. Б. Турецкий
К концу второго дня работы Турецкий окончательно убедился, что искать концы веревочек, безнадежно опутавших дело Вершинина, придется в самых высоких местных сферах. Только такие мастодонты, как Соловьев или Бутыгин, или тот же Шангин, могли решиться на убийство Вершинина, только им или кому-то одному из них под силу запускать слухи, приведшие его сюда, только они способны их подтвердить или развеять. Они наверняка если и не полностью контролируют местную Фемиду, то уж во всяком случае имеют на нее огромное влияние. И с Шангиным, и с Бутыгиным «важняк» уже поговорил, и ни один не бросился делиться с ним сокровенным. С Соловьевым же Турецкий вообще решил без крайней нужды не встречаться, ибо каждый здравомыслящий человек в стране понимал, что местный губернатор тот еще крендель, окончательно развращенный властью. А тем не менее нужно было понять, кто из них наиболее заинтересован в расследовании, а кто, наоборот, будет всячески ему препятствовать. Кто может помочь в этом разобраться?
Первым, кто приходил в голову, был, конечно, Голик, но «важняк» пока был не готов к новой порции мудреных теорий. Лемехова? Пожалуй, она могла бы поподробнее рассказать хотя бы об обстоятельствах создания «Медеи» и основных действующих лицах, принимавших в этом участие: Вершинине, Бутыгине, Соловьеве, Друбиче. А возможно, и о тяжелых фигурах в нынешней политической партии: тех же Бутыгине, Соловьеве и Шангине – ей что-либо известно. В особенности о Бутыгине, его-то она точно должна неплохо знать.
Все имеющиеся официальные данные о Лемеховой Турецкий уже собрал. Разведена, в связях, порочащих ее, не замечена, работала на медеплавильном комбинате, в обладминистрации, занималась малым бизнесом, была консультантом в региональной торговой палате – специализировалась на сделках по экспорту меди, считалась крупнейшим специалистом, не является чьим-либо протеже, всего добилась собственным трудом и собственной наглостью. И внешностью, естественно, тоже.
