– А у тебя губа не дура, – заметила Элина. – Даже и не угадаешь, сколько он стоит! Это же эксклюзив от Пако Рабана!
Она быстро и как-то очень ловко переодевалась, будто всю жизнь только этим и занималась на глазах восхищенных мужчин. Ох, зараза!
– Ты уже позавтракала? – тайно вздыхая и отводя глаза, спросил Турецкий.
– Да так, по мелочам… А ты?
– Я? Н-нет… – почему-то соврал Турецкий, хотя еще до того, как встал под душ и побрился, слопал две холодные домашние котлеты из холодильника и запил таким же холодным кофе, приготовленным с вечера.
– Так что ж ты молчишь? Идем, накормлю!
– Нет, я не о том. Ехать придется неблизко. Вот я и думаю, что было бы неплохо взять что-нибудь с собой. Термос там, перекусить чего-то, а?
– Пикник?! – радостно взвизгнула она. – Ура! Молодец! Выгребай из холодильника, что хочешь, а я сейчас сумку принесу. А выпить чего взять?
– Мы же за рулем!
– Интересно, а кто посмеет тебя остановить? Ты же – генерал!
У нее определенно были не все дома. Или – наоборот: она жила так, как хотела, воспринимая окружающее с точки зрения своих личных удобств. Завидная доля…
– Откуда ты знаешь? – удивился Турецкий. Вчера об этом даже и намека не было. – Разве я говорил?
– А мымра сказала… – небрежно отмахнулась она. – Разве не так?
Турецкий неопределенно пожал плечами: мол, думай, как желаешь. Ну генерал, так что из того?
– Ах какие мы скромные! – засмеялась Элина. В ее беспечности не прорывалось и намека на то, что могут случиться неприятности, что речь идет в конце концов о жизни человека, мужа – каким бы он ни был, черт его побери!… – А ты костер умеешь разводить?
– Какой костер? – не понял Турецкий. – Зачем?
– Чудак, а как же мы шашлык будем жарить? Ты разве ешь сырое мясо?
– Какой шашлык, девочка? – словно ребенку стал втолковывать Турецкий. – Думай, что говоришь! Вот если все там будет в порядке, вернемся, ну, может, разве что…
– Ничего ты не понимаешь, – заявила она и показала на большую сумку, уже забитую неизвестно чем. – Бери, поехали!…
Все оказалось не так и далеко, как представлялось, каких-то шестьдесят километров от кольцевой, в сторону Калуги. И дорога спокойная, несмотря на субботу, машин почти не было. Правда, гибэдэдэшники поглядывали на мягко несущийся джип, но поводов для остановки Турецкий им не давал, ехал ровно и грамотно. Очень приятно все-таки вести мощную и тяжелую машину, которая слушается буквально твоего взгляда.
За деревней Каменкой, в поле, с правой стороны шоссе, раскинулся дачный поселок. «Новорусских» замков здесь еще не было, но среди «курятников» и сарайчиков вырастали и вполне добротные дома. Так называемое летнее жилье Силиных находилось на дальнем краю, как заметила Элина, на последней линии, там, где за домами виднелась полоска леса.
Снегу еще намело немного, да и трактор из близкой деревни постоянно расчищал «линии» – Санкт-Петербург им тут, елки-палки!
На въезде к джипу подошел молодой парень в кедах, камуфляжных портках и серой телогрейке посмотреть, кого принесло. Элину он, естественно, узнал, было бы странно, если бы такая женщина да не запомнилась в этой деревне.
– Здравия желаем, Элина Кирилловна! – приветствовал парень, из чего Турецкий сделал вывод, что тот, скорее всего, недавно вернулся из армии. Но говорил-то он красивой женщине, а глаза его с подозрительным интересом скользили по Турецкому.
– Привет, Коля. – Элина открыла дверцу. – Что новенького?
– А тут ваши приезжали, – доложил он, видать, с тайной мыслью, что, закладывая некоторым образом супруга, делает приятное женщине, прикатившей, в свою очередь, с мужиком. Ох эта тайная дипломатия! И расчет тут самый простой: я тебе вроде по секрету, исключительно по-дружески, ну а ты, соответственно, оплати уж мои старания.
– И давно он был, Коль? С кем, не видал?
– Да что вы! На двух машинах, там такая компания! Крутые мужики! Я подумал, чего это они по морозцу-то решили гулять? Дровишек приготовил, ждал – зайдут, попросят, ну и вообще. Народ сейчас не ездит, то ли бензин подорожал, да и ехать-то чего – разве выпить! А что, дома нельзя?
– Долго были?
– Да не… какое! С час побыли и укатили. Парень из передней машины выглянул, смеется, говорит: «Готов хозяин, набрался – и в отключку!» И бутылку мне сует. «На, – говорит, – можешь помянуть!» Хохмач. А я гляжу: ваш-то, извините, на сиденье развалился и слюни пускает. И шапка на носу. Ну, думаю, – парень довольно и несколько подобострастно рассмеялся, – щас ты домой-то приедешь, тут тебе Элина Кирилловна расскажут, почем кило гвоздей! Ага? Было? А вы – надолго? – Он искоса глянул на Турецкого, прикидывая, что может поиметь и из этой ситуации. – Если дровишек для костра, я вам за милую душу! Вы знаете. А вообще-то у нас тут не холодно, даже запросто ночевать можно, если рефлектор включить. Верно говорю? – Он уже с настойчивой фамильярностью обратился к Турецкому.
– Молодец, – сказал Александр Борисович, – мыслишь в правильном направлении. А ты, Коля, дежуришь сегодня?
– Как положено. Смена утром. Так что, если чего…
– Ладно, далеко не уходи. Поедемте, Элина Кирилловна, – сказал Турецкий довольно жестко. – Показывайте дорогу.
Сторож слегка растерялся: тон «мужика» был не совсем подходящим для известного дела. Подумал маленько, поднял трос, который перегораживал въезд в дачный поселок, и пошел на дальний край, куда укатил джип. Мало ли чего! Интересно все же…
Дача Силиных представляла собой действительно летнее сооружение – обычный щитовой дом на две комнатенки. Странно, что богатые люди перебиваются в подобной конуре. Заметив удивленный взгляд Турецкого, Элина объяснила:
– Фима у какого-то своего еще школьного приятеля купил землю, чтоб начать строительство, да все руки не доходили. А мы здесь и были-то за все годы, может, три-четыре раза, веришь?
– Верю, – ответил Турецкий, окинув глазами пустой, засыпанный снегом и огороженный металлической сеткой участок, на котором не росло ни деревца, только торчали из сугробов сухие прутья, именуемые, кажется, осотом. И следов от калитки к крыльцу тоже не было, только небольшая канавка. Ну да, была метель, все занесло. – Давай ключи и подожди тут, я сам схожу и открою.
Надо было сапоги надеть, снегу почти до колена, но Турецкий, зачерпывая полные ботинки, храбро прошагал к крыльцу, отыскал в связке ключей нужный, отпер висячий замок. Стуча ботинками, отряхнул брюки, поднялся на небольшую застекленную веранду и не без труда открыл английский замок.
В доме было холодней, чем снаружи. И темно, поскольку окна завешены старыми одеялами. В первой комнате было пусто и неприбранно. Дачные плетеные стол и стулья свалены в кучу.
Дверь во вторую комнату открыл с трудом – разбухла. Вошел, огляделся и тут же вышел на веранду, оставив обе двери открытыми. Элина курила, облокотившись на калитку.
