– То есть в среду она была на службе? Работами руководила она?
– Да, последний день.
– Почему – последний?
– У нее отгулов скопилось много. Вот она и попросила два отгула. В четверг и в пятницу.
– Я вас правильно понял, что Небережная была последний раз на работе в прошлую среду, двадцать второго августа? – переспросил Левин.
– Да.
Левина почему-то обеспокоило исчезновение начальницы накануне взрыва. Хотя, скорее всего, это обычное совпадение. Или какое-нибудь сто десятое правило Паркинсона: неприятности случаются в отсутствие начальства. Тем не менее…
– Вообще, с кем Александра Борисовна здесь… дружит, что ли?
– Она ни с кем здесь не дружит, она начальник, мы подчиненные.
– Но все-таки. Коллектив исключительно женский. Насколько я понимаю, вы все работаете вместе не один год. Неужели она ни с кем ничем не делится?
– Ну почему… Делится, конечно. Со мной, например.
– И зачем ей понадобились отгулы, она не говорила?
– Кажется, она собиралась к кому-то на дачу.
– А к кому?
– Я не в курсе.
– А какие у нее вообще планы на отпуск были?
– Она собиралась поехать к матери в Житомир.
– Когда?
– По-моему, в понедельник. Да, она говорила, что взяла билет на понедельник.
– То есть должна уже до мамы добраться?
– Наверное, – пожала плечами Лынченко.
– А можно ей позвонить?
– Куда? В Житомир?
– Да.
– Она телефон не оставляла.
– Как же так? А если у вас что-нибудь случится здесь…
– Она нам его не оставляла, обещала сама звонить. А вообще этот телефон должен быть в первом отделе. Это общий порядок: руководитель каждого подразделения, отбывая в отпуск, оставляет телефон для связи.
– Вы разрешите? – Левин потянулся к телефону внутренней связи. – Дима? Нужно связаться с руководителем пищеблока отдела гражданских перевозок, Небережной Александрой Борисовной (надо же, тезка Турецкого, про себя заметил Левин). Она в отпуске. Уехала к матери в Житомир. Телефон для связи должен быть в первом отделе. И отзвонись сразу. Жду.
Он продолжил:
– Светлана Степановна, а как прошел тот день – среда, двадцать второе? Было ли что-нибудь необычное или все как всегда?
Женщина задумалась.
Что– то долго ты думаешь, голубушка! Неспроста.
Левин был прав. Лынченко думала о том, рассказывать ли следователю о визите Сашиного хахаля? Подставлять приятельницу не хотелось.
– Знаете, не помню.
– Как же так? На следующий день произошла катастрофа, погибли люди. В том числе гендиректор вашей компании, а вы не помните, что было накануне?
– А какая связь?
– Давайте договоримся: вопросы задаю я! – жестко произнес Левин. – О! Вот и звонок. Сейчас узнаем, как ваша начальница отдыхает.
Левин включил мобильник. Он слушал собеседника довольно долго, разглядывая поверхность стола, за которым они сидели.
– Звоните домой, – коротко приказал он и отключил трубку.
– Расскажите, Светлана Степановна, что вы знаете о личной жизни Небережной? Кстати, это ее фотография под стеклом?
– Да.
– Я приобщаю ее к делу. Продолжим. Она замужем? Дети есть?
– Нет, она в разводе. Бездетная.
– У нее кто-нибудь есть? Друг, приятель. Она с кем-нибудь встречается?
– Ну… как вам сказать…
– Говорите как есть.
– Кажется, да.
Сотовый Левина снова зазвонил.
– Дима? Слушаю. Так… Хорошо, я перезвоню.
Он поднял глаза на Лынчено:
– Светлана Степановна! Я вам напоминаю, что у нас не беседа под чаек. По факту авиакатастрофы возбуждено уголовное дело. Дача ложных показаний, введение следствия в заблуждение, короче, воспрепятствование производству предварительного следствия – это уголовно наказуемое деяние. Так что извольте отвечать на мои вопросы полностью, четко и ясно. Что вам известно о личной жизни Небережной? Есть ли у нее друг, любовник?
– У нее много… То есть я хочу сказать, Александра женщина видная и свободная. У нее бывали связи и бывают. Из друзей… Есть один! – как бы вспомнила она. – Зубной врач. Вернее, протезист. Они давно знакомы, несколько лет. Саша у него зубы лечила.
– Как зовут?
– Глеб. Фамилию не знаю.
– Вы его видели? Где он работает?
– Не знаю. Правда! Саша его скрывала. Он звонит сюда довольно часто, но видеть – нет, не видела.
– Он знает, что Небережная в отпуске?
– Да. Он звонил неделю назад, я с ним разговаривала. Александра была в бухгалтерии. Я ему сказала, что она пошла за отпускными.
– Еще о чем говорили?
– Еще…
Женщина задумалась:
– Он сказал, что собирается пригласить Сашу в театр. На четверг. Чтобы она ему непременно перезвонила.
– А почему он вам об этом говорил? Вы же не дружите семьями.
– Он боялся, видимо, что она не перезвонит. Так бывало, что она от его звонков попросту отмахивалась. Поэтому сказал про театр. А я сказала, что Саши в четверг не будет. Что она за город собирается.
– Что же вы за приятельницу решаете? Да еще рассказываете о ее планах постороннему человеку.
– Ничего я за нее не решала. Знала, что Саша за город собиралась. Так она сама об этом говорила. А про Глеба… Какой же он посторонний? Он ее пять лет выхаживает. Замуж не один раз звал. Мне его жалко, честно говоря. Я к Саше хорошо отношусь, но Глеба она замучила своими… приключениями. Особенно последнее…
– Что это значит? У нее кто-то появился?
– Она рассказывала, что познакомилась с мужчиной. Она им очень увлеклась.
– Когда познакомилась?
– Недавно, недели две-три назад.
– Что вы о нем знаете?
– Зовут Эдиком. Кажется, агент по недвижимости.
– Где они познакомились?
– Случайное знакомство. Он подвозил ее домой.
– Откуда?
– Она возвращалась после работы. Саша часто задерживается, поэтому порой ловит частные машины, чтобы домой добраться. Ну вот, и с ним также. Вышла после работы, стала голосовать, он и остановился.
– А какая машина, не знаете?
– Иномарка. Кажется, «форд». Да, точно.
– Вы его видели, этого Эдика? – наугад спросил Левин.
