И Андрей счел за лучшее «уйти с глаз».
О чем говорили Лиля с Вадимом, Андрей, естественно, не знал, он видел ее несколько раз, спешащую в свое медучилище, показалось, что у нее были заплаканные глаза, да и сама она держалась скованно, словно старалась быть незаметной. А потом мать, узнавшая новость от соседей, сообщила Андрею, что о бывшей своей невесте — она действительно считала, что Лиля согласилась выйти замуж за ее сына, но в последний момент, паршивка, передумала, — он может забыть. На днях у нее состоится свадьба с Вадимом. Поговаривают, что вроде бы у них скоро должен появиться и ребенок, и вот это обстоятельство как бы ускорило свадьбу.
Андрей ушам своим не поверил. Нет, он мог предполагать, что Вадим в конце концов добьется своего, но — ребенок?! Откуда, когда? Мелькнула мысль, уж не его ли это «подарок» Лиле? Но потом подумал, прикинул и понял, что не совсем сходилось по срокам.
Свадьбу отгуляли, Андрея на нее, естественно, никто не приглашал, да он и сам бы никогда не явился. После этого молодожены переехали в квартиру Вадимовых деда с бабкой, которые жили здесь же, в Мытищах, но только на другом конце города, на Заводской улице, а старики перебрались на Рабочую, к родителям Вадима. С тех пор Андрей Лилю видел редко, при случайных встречах в небольшом городе.
И снова катилось неумолимое время. От собственной матери Андрей, который к тому времени закончил институт, получил диплом и даже устроился на приличную работу в крупную фирму по продаже и ремонту компьютерной техники, узнал, что в семье Дороховых растет девочка, что живут они хорошо, Лиля работает в городской клинике, а Вадим — мастером на телевизионном заводе. Ну живут — и пусть живут себе… Андрей даже удивился, что не ощутил в себе ни горечи, ни обиды, ни гнева на Вадьку. Никаких иных, кроме чисто плотских, воспоминаний не осталось у него и о Лиле, и он иной раз испытывал даже какое-то злорадство по отношению к бывшему товарищу: вот, мол, поживаешь ты себе преспокойненько и даже не представляешь, что я с твоей милой женушкой вытворял! Какие она фортели подо мной выкидывала! Какие кренделя вязала ногами! Как вопила от безудержной своей страсти! Вот так-то!
Эти воспоминания по большей части забавляли, но иногда, как оживающие видения, случалось, и здорово возбуждали, распаляли желание до такой степени, что Андрей торопливо и не очень разборчиво «кадрил» себе случайную подружку на фирме — для одноразовых забав, вместе с которой и сбрасывал стресс, часто так грубо, что они обижались. О каких-то серьезных чувствах либо обязательствах перед этими девушками не могло идти и речи — после истории с Лилей у него не возникало желания обзаводиться семьей. Тридцать лет — самая жизнь! И незачем себе ее осложнять ненужными заботами.
Но, видимо, даже редкие воспоминания о Лиле, о жарких ночах с ней, о первом своем фактически сексуальном опыте, оказавшемся столь удачным, не прошли даром ни для самого Андрея, ни для той же Лили. Однажды, это было накануне того знаменитого «миллениума», который праздновал весь мир, она первая позвонила Андрею домой. Он уже оставил к этому времени фирму, на которой раньше работал, поняв для себя главное: работа должна не только соответствовать твоим интересам, но и, прежде всего, обеспечивать материально эти жизненные интересы. Последнего фирма предложить ему не могла — из-за многочисленных перестроек и бесчисленных реорганизаций она сама пришла в полное расстройство и дышала, как говорится, на ладан. Умные люди давно покинули ее стены. Андрей оказался в их числе и теперь трудился в частной «лавочке», занимавшейся фактически тем же самым — ремонтом электронной техники, но уже совсем за другие деньги.
Лиля как ни в чем не бывало и словно между ними не случилось некогда размолвки, спросила, как жизнь, с кем он живет, чем занимается? Видимо, его нейтральные ответы ее устроили, и она, как само собой разумеющееся, предложила встретиться.
Он удивился: неужели ее жизнь с Вадькой покатилась под откос? Нет, пока еще нет, но… к сожалению, стали появляться сложности, в которых сама Лиля не могла разобраться. Вот она и решила, что Андрюша по старой памяти, может быть, сумеет оказать ей небольшую услугу.
Его посетило одно из тех «видений», которые, как было сказано, выводили его из душевного равновесия. Он сразу представил себе Лилю, уже новую, совсем зрелую в женской своей стати, и подумал, что было бы, наверное, очень неплохо повторить что-нибудь из давно пройденного, но не забытого ими обоими материала.
Ее история, которую она торопливо попыталась изложить по телефону, оказалась банальной до оскомины. Вадим начал попивать. А потому позже стал являться домой, да под хмельком. И вообще у нее появились подозрения, что у него завелась сторонняя связь, он меньше стал уделять внимание ей как своей жене.
Ну да, тут же вспомнил Андрей, уж Лиля никогда своего не упустит, он-то помнил, как она в буквальном смысле изматывала его, измочаливала всего, добиваясь какого-то ей одной ведомого наслаждения. А что, может, самое время напомнить ей об этом? И он шутливо заметил ей, что так и не забыл их бурных ночей, когда она… когда он… словом, когда они отрывались, как говорится, до полной потери пульса. Кажется, он отчасти угадал Лилино настроение.
Она, во-первых, не возмутилась малопристойному намеку, а во-вторых, низким своим, потрясающим, грудным голосом «промурлыкала», что и сама иногда с тайной душевной тоской кое-что вспоминает из их обоюдного прошлого. В общем, предложила она уже решительно, надо немедленно найти возможность встретиться. И, как раньше, без посторонних. Это существенное дополнение подсказало Андрею, что дело и вовсе на мази.
Он отправил мать к ее сестре, жившей на соседней улице, и встреча с бывшей любовницей оказалась у него вполне достойной тех знойных воспоминаний, которые его толкали потом на всякого рода безумства.
Лиля действительно соскучилась по прошлой своей замечательной разнузданности, которую ей, оказывается, приходилось усиленно сдерживать в себе с «положительным» во всех отношениях мужем, чтобы не быть им уличенной в «жуткой распущенности». Она только спросила, когда придет его мама, а узнав, что сегодня они одни, безудержно захохотала, сверкая глазами, от возможности быть сейчас наедине с Андреем самой собой, не стесняться в выражениях и позволять себе все, что душе угодно. Будто их прежнее счастливое время неожиданно вернулось!
И она принялась ловко и торопливо раздеваться, рассказывая при этом свою далеко не целомудренную исповедь о Вадиме, который, на свою беду, оказался почему-то очень щепетильным в постельных делах — вот уж она никогда б не подумала! Ведь спортсмен! Да еще армия, где все до баб — как волки голодные!
— Ну скажи, чего ему не хватало? — надрывно вопрошала она Андрея, демонстрируя свое действительно великолепное тело и сумбурно помогая ему также избавиться от одежды. — Вот ты бы сбежал от меня? Такой, как я сейчас есть?
Андрей бы, возможно, и не сбежал, но в свою очередь понял, что в Лилиной семье что-то все же случилось, о чем она даже не догадывалась. Короче, Вадим как-то постепенно, без объяснимых причин, стал определенно охладевать к ней. И в постели вел себя так, будто всякий раз возвращался оттуда, где только что получил всего в достатке, оставляя жаждущей его страстной любви жене лишь жалкие крохи как бы вынужденных подачек.
