Камень на душе генерала заметно полегчал. Человеческий фактор. Очкарик без очков был оперативно бесполезен, как устаревшая ориентировка. В таких условиях ошибка не только простительна, но и неизбежна.
«Как руководитель я просто обязан был допустить ошибку, — думал он, наблюдая за полицейскими, наблюдавшими за учёным, наблюдавшим за приборами
[16]
. — Не допустить её я мог только по ошибке, а ошибкам не место в деятельности руководителя высокого ранга…»
Дверь скрипнула. В зал проник кончик носа Дурастеля, а затем и сам аналитик.
— Ха, — сказал он, хотя собирался доложить следующее: «Мой генерал! Радиосвязь со всеми офицерами связи потеряна. Вы на вызовы не отвечали. Кто-то угнал наш самолёт. Спутниковая связь с генштабом работает с перебоями. В этих условиях я не мог оставаться в оперативном штабе и решил на свой страх и риск разыскать вас, пусть и ценой собственной жизни, здоровья и карьеры».
Впрочем, Шастель достаточно давно знал старшего аналитика, чтобы прочитать всё это между букв междометия «Ха». Генерал кратко уведомил заместителя о случившемся, выслушал ответные причитания и отправил назад в штаб.
— Свяжитесь с Интеркошмарполом и доложите обстановку, — завершил разговор Шастель, проводил пятки Дурастеля неодобрительным взглядом и повернулся к полицейским.
— В шаре один объект! — тут же доложил Джефф.
— Выйдет через 270 минут! — продолжил Образцов.
— Мог бы выйти через 570 минут! — добавил Джефф.
— Но физик чего-то нахимичил, так что теперь так! — завершил практически идеальный доклад Образцов.
Шастель кивнул.
— Итак, у нас есть четыре с поло…
И тут из-за спины генерала дуплетом ударила сержант Мари.
— Ой! — крикнула она в левое ухо.
— Что тут случилось? — в ту же секунду крикнула она в правое.
Шастель повертел головой и сориентировался. Сержант Мари была одна — в мундире, а вторая сержант Мари была её сестрой переводчицей Ирэн — в гражданском платье. И было ещё что-то… Генерал похмурился, но мысль ускользнула.
— Вышел из шара василиск и всех увасилил, — не тратя зря слов, объяснил русский майор.
— Ой! — Мари сделала большие глаза формата «Божемойкакинтересно». — А вы-то как спаслись?
Пока офицеры хвастались, а Эдуард фокусировал свой фасеточный взгляд, Ирэн подошла к трибуне и забрала второй мундир Мари.
— Не к лицу сержанту полиции разбрасываться форменной одеждой, — сказала переводчица, скатывая мундир.
— Подумаешь, у меня же ещё один есть, — на удивление беззаботно ответила сержант. — Ну что, как будем ловить нашего василиска?
— Для начала, — сказал Шастель, — мне нужен кофе… в смысле, мне нужны новые адъютанты. Сержант Мари, назначаю вас временным адъютантом.
— А я что говорила! — непонятно воскликнула сержант Мари, торжествующе глядя на Ирэн.
— Тоже мне карьера, — хмыкнула переводчица Ирэн, бродя между полицейскими окаменелостями. — Кофе подавать.
— Что ты понимаешь! Это только начало! Первые тридцать секунд! Есть, мой генерал! Эдуард, принесите генералу кофе, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Генерал проводил взглядом ушедшего с удивлённым лицом Эдуарда и решил пока не заморачиваться.
— Уточняем диспозицию. Нейтрализовать василиска не удалось, 98 % личного состава потеряно, связь барахлит, а через девять с половиной часов кошмар снова вернётся. Какие будут предложения?
— А где О.? — спросила переводчица Ирэн.
* * *
В подсобном помещении ресторана подполковник Дурастель колдовал над настройками спутникового телефона.
Со стороны это действительно могло показаться колдовством: старший аналитик Интеркошмарпола совершал над оборудованием причудливые пассы и бормотал бессмысленные фразы, по всей видимости, специальные интеркошмарполные заклинания:
— А вот сейчас как свяжусь с генштабом… И как узнают все про прокол Шастеля… Нет! Не прокол! Провал! Про… Про… Про то, что он загубил цвет Интеркошмарпола! И цвет, и красу! И как снимут с него голову… Хотя… Нет, голова у Шастеля не главное… как снимут с него погоны! И его самого как снимут! А кого поставят? Кто много лет верой, правдой, усердием и старанием? Конечно, главного аналитика поставят, потому что кого же ещё?!
И Дурастель тоненько рассмеялся, вживаясь в образ мелкого вредного колдуна. Возможно, ещё пару минут, и он действительно перешел бы на «Крибле-крабле», а то и на «Шахер-махер», но тут ожил динамик спутникового телефона:
— Офицер связи! Что у вас случилось?
Дурастель откашлялся и произнёс голосом деловым и даже немного сочувствующим:
— В результате халатности генерала Шастеля…
И кратко рассказал всё, что произошло в результате халатности. Имя Шастеля в кратком рассказе упоминалось восемнадцать раз.
Динамик помолчал, а потом сказал:
— Вы ведь не офицер связи.
— Я старший аналитик!
— Дурастель то есть, — сказал динамик.
— Подполковник Дурастель!
— Вот что, Дурастель. Мы всё поняли, примем решение, сообщим. Ждите.
Старший аналитик выключил спутниковый телефон и отвалился на спинку стула. Отлично! В штабе его знают не только по фамилии, но и по голосу. А что подполковником звать не хотят — ну так правильно, должность-то теперь у него будет генеральская! Полковника сразу дадут, генерала — через полгода…
Где-то слева раздался очень неприятный шорох — как будто по жестяной трубе протащили алюминиевого кота. Неприятный холодок проскочил между лопатками будущего начальника Интеркошмарпола. Неужели Шастель подслушал и сейчас подкрадывается, чтобы оглушить и скомпрометировать?
Подполковник крутанулся на кресле.
Никого. Наверное, отопительную систему включают… Или выключают…
Он вернулся к сладким грезам. Теперь всё будет его: слава, почёт, кабинет и секретарша Шастеля. Хотя секретаршу нужно взять помоложе. С ногами от ушей до пола…
И снова странный шорох заставил селезёнку Дурастеля удариться о его же печень. «Совесть, что ли, проснулась? — удивился он. — Как невовремя…»
Нехорошо, конечно, подсиживать начальника. Можно сказать, грех. Но грех и замолить можно (Дурастель быстро перекрестился), упустить же такую возможность просто глупо. А уж кем-кем, а дураком старший аналитик не был. Кем он только ни был, но дураком — никогда.
Теперь шорох прозвучал справа. Аналитик последовательно посмотрел на все предметы в подсобке, повёл носом — кажется, кажется.
