– Что было дальше?
– Пламя перекинулось на дом. Все загорелось. А потом… Господи! – вырвался у Андрея тяжелый вздох.
– Что? – быстро спросила Маша. – Что было потом?
– Она… она оказалась жива, – проговорил Темченко, чуть не плача. – И она поползла с крыльца – горящая! Мы стали кричать. Света кинулась к ней, хотела потушить, но Виталик схватил ее. Было поздно, понимаете? Мы ее уже не могли спасти!
– И что вы сделали? – спросила Маша. – Что вы сделали дальше?
– Мы сели в машины и уехали оттуда.
– Но ты вернулся? – снова вступил в разговор Стас. – Ты туда вернулся, да?
– Да! – почти выкрикнул Темченко.
– Почему?
– Потому что все нужно было сделать по правилам! – Андрей закашлялся, доктор Чурсин двинулся было к нему, но Стас жестом остановил его.
– Дальше! – потребовал он.
– У меня был с собой охотничий нож, – хрипло сказал Темченко. – Я нашел подходящую палку, заострил ее… И не ошибся. Я не ошибся, понимаете? Когда я вернулся, она была еще жива! Ведьма была жива! Она вся обгорела… Она тлела, от нее шел дым…
– И что ты сделал?
– Я вбил ей в грудь кол. А потом отрезал голову и зашвырнул ее подальше в лес.
– Зачем? – покрывшись испариной от ужаса, спросил Волохов.
– Чтобы она не смогла найти ее.
– Больной ублюдок, – пробасил Толя.
Темченко засмеялся. Но в следующую секунду смех сменился кашлем, Андрей стал задыхаться. Доктор Чурсин бросился к кровати.
– Позовите сестер! – крикнул он. – Быстро! Всех, кого найдете!
7
Маша посмотрела на морщинистое гладко выбритое лицо полковника Жука и сказала:
– Андрей Сергеевич, подробностей, боюсь, мы никогда уже не узнаем. Но в целом ситуация ясна. Восемнадцать лет назад Екатерина Суховей отправилась в Москву вместе со Светланой Паскевич. Подруги работали девушками по вызову. Потом четверо мерзавцев убили Катю в лесном домике и сожгли ее тело. Анна Суховей, кулебовская повитуха и мать Кати, пыталась разыскать свою дочку, но бесполезно. Год спустя Игорь Пряшников, один из тех четырех парней, покончил жизнь самоубийством. Возможно, его замучила совесть. Но у меня есть и другая версия.
– Какая?
– Анна Суховей все-таки сумела кое-что разузнать. Вполне может быть, что она нанесла Пряшникову визит. Тут есть один важный нюанс: Катя была очень похожа на свою мать. Возможно, открыв дверь и увидев Анну, Пряшников испугался. Он и впрямь мог подумать, что убитая «ведьма» вернулась за ним.
– Да. Вполне правдоподобная версия, – согласился полковник Жук. – Но как внучка Анны Суховей оказалась в больнице?
– Я беседовала с монахинями из Спасо-Белозерского монастыря. Они рассказали, что два года назад сестру Ангелину навестила какая-то девушка. Между ними произошел разговор. Монахини утверждают, что сестра Ангелина выглядела напуганной. Думаю, что той таинственной девушкой была Лиза. Не знаю, как она смогла разыскать сестру Ангелину. Хотя это не так уж и сложно.
– Вы думаете, сестра Ангелина рассказала ей про Андрея Темченко?
– Уверена, что так. Других парней она просто не знала. Ни их фамилий, ни адресов. Андрей стал единственной зацепкой для Лизы Суховей. Она сменила фамилию, раздобыла сертификат медсестры и устроилась на работу в частную клинику, где лежал Темченко. А потом стала ждать. И прождала полтора года. Андрей Сергеич, можно водички? Что-то в горле пересохло.
– Да, конечно. Я вам налью.
Полковник Жук протянул руку, взял со стеллажа чистый стакан и графин с водой.
– Она всегда была рядом с Темченко, – продолжила Маша, пока полковник наполнял водой стакан. – Так она узнала имена остальных парней.
– И принялась за осуществление плана?
– Да.
– Держите!
Маша взяла протянутый стакан и сделала несколько глотков. Поставила его на стол.
– Спасибо, Андрей Сергеич! Подробностей мы никогда не узнаем, да они и не важны. Мы знаем, что Лиза встретилась с Ройзманом в гостинице и убила его. Виталий Борзин был в Португалии, Лиза не могла до него добраться, поэтому она поступила тоньше.
– Психологическая обработка?
Маша кивнула:
– Да.
– Но как она сумела?
– Вот это самое интересное. Дело в том, что два года назад Елизавета Суховей с отличием закончила Киевский медицинский университет по специальности психиатрия. Она была лучшей на курсе, но некоторым преподавателям не нравилось ее стремление объединить традиционные методики с тем, что принято называть «нетрадиционной медициной». Лиза владела гипнозом, увлекалась трансперсональной
[2]
психологией и так далее. Мы установили, что она не только посылала Борзину письма по электронной почте, но и звонила ему. Девять звонков за четыре дня. Каждый разговор длился около десяти минут. О чем они говорили, нам не известно, но результата она добилась. Виталий Борзин покончил с собой.
Маша вздохнула:
– Она отомстила за мать. А старуха Суховей отомстила за дочь. У них все получилось.
– Но Андрей Темченко жив, – напомнил полковник Жук.
– Доктор Чурсин сказал, что это ненадолго. Состояние Темченко крайне тяжелое, и стабилизировать его вряд ли удастся. Через день или два он умрет.
– Н-да… – Старик задумчиво сдвинул брови и побарабанил по столу пальцами. – И снова встретится с Лизой. Ему не позавидуешь.
Маша слегка опешила. Но полковник Жук тут же усмехнулся.
– Простите мне мой черный юмор. Просто я подумал, что если ад существует, то этой встречи им не избежать. Оформляйте дело для передачи в Следственный комитет, Мария Александровна. А потом возьмите денек или два в счет отпуска. Вам надо хорошенько отдохнуть.
8
Двумя часами позже Маша Любимова и Стас Данилов сидели в уютном кабинете директора психиатрической клиники. Сам директор Макарский, сутуловатый, с длинными волосами, тронутыми сединой, с трубкой во рту, расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, и вещал:
– Если сказать коротко, то организм вашего друга отравлен наркотиком. А еще его мучает чувство вины.
– Так он теперь псих? – уточнил Стас, наблюдая из глубокого, мягкого кресла за перемещениями психиатра.
Макарский пыхнул трубкой и вежливо улыбнулся:
– Я бы не использовал подобные слова.
Маша заметила, что, когда он вынимал изо рта трубку, на лацкан его светлого пиджака упала крошечная горстка пепла. Психиатр тоже это заметил и неторопливо смахнул его.
