Не получилось! Погранцы – именно те ребята, что годами тренируются не пропускать мимо себя подозрительных личностей. Сначала по пришельцам хлестнул автоматный огонь, разрушая защиты, затем последовал магический удар.
С трудом укрывшись от первого залпа и бросившись в ближайшую канаву, Богуслав с запозданием сообразил, что ничего подобного на учениях применять не должны. Поляна с расположением полка вскипела взрывами, будто ее обстреляли полевой артиллерией. Часть палаток пограничников смело и разметало.
Затем рвануло в центре, где должен располагаться вожделенный штаб. Богуслава оглушило, сверху посыпались крупные комья земли. А потом он почувствовал, что в самой сердцевине бытия происходит нечто необычное и угрожающее, не поддающееся определению – просто не с чем сравнить.
Он напряг все ресурсы. Подключил к срочно восстановленной защите не только свои накопители, но и банки валяющегося без сознания Шелега тоже. Впервые за много месяцев крикнул Роду «помоги!», не отключая техномагию. И понял тщетность попыток. Надвигающееся нечто, неясное и безымянное, многократно превосходит его детские потуги.
Окружающий мир словно распался на мелкие пространственные кубики, утратившие связь между собой. Пропали верх и низ, тепло и холод, свет и тьма, раньше и потом… Даже ощущение собственного тела исчезло. И вот тогда прогремел самый главный, всесокрушающий взрыв…
Богуслава нашли едва живого через час после катастрофы.
– Капрал! Очнитесь!
Он вздрогнул и попытался приподнять руку, слабо защищаясь от пощечин. Рука послушалась плохо, однако истязатель, увидев реакцию, прекратил лупить.
С носилок княжич попробовал рассмотреть расположение полка. Картинка перед глазами мутная, но главное видно – лес вокруг повален, поляна изрыта воронками и завалена телами. Неужели он – единственный, кто выжил?
Поползновение вызвать магию, хотя бы лечебную, наградила лишь болью в висках. Род! Откликнись же… В ответ – тишина, словно в мечети истинного мира. Способность к чарам утрачена полностью, понял Богуслав и отрубился, пока носилки на лебедке тянулись к разверстому чреву дирижабля.
Вторично он вернулся в сознание ближе к Москве, а во дворце подвергся нападению Милославы и Марии, по силе не уступавшему последнему взрыву. Убедившись, что родственник пострадал меньше, нежели в Самарканде, регентша приступила к расспросам.
– Ей-богу, тетя. Не знаю. И помню плохо. Лучше снимите картинку с памяти.
– Боюсь тебя трогать даже самыми простыми чарами кроме лечебных.
Богуслав неловко повернулся на кровати. Его комната во дворце превратилась в больничную палату, напичканную медицинской техникой обоих миров.
– Кратко – меня вывернуло наизнанку вместе с окружающим пространством. Как через мясорубку пропустило. Влил в защиту содержимое пяти банок сразу, не помогло.
– Как сказать, – качнула головой Милослава. – В радиусе двадцати метров от тебя остались выжившие. Дальше – полторы тысячи невозвратных. Замечательные учения!
– Твою ж… – Армейский год изменил привычную речь княжича на казарменную. Он попытался встать, упал обратно на подушку под мягким толчком ладони. – Кто на нас напал?
– Если б я знала. Мария и два десятка техномагов отправились в Тверь. Армейцы и тебя подозревают – проник на территорию части, применил боевые чары.
– Сам при этом чуть не откинул копыта.
– Да, племянник. Пропустил через душу энергию пяти накопителей, осушил ауру до донышка. Добрых пару недель фаербол не слепишь.
Он попробовал. Результат разочаровал.
– Немного отдохну и свяжусь с любым из глобов.
– Нечего. Отдыхай пока. – Милослава на секунду замялась, словно не зная, стоит ли продолжать. – Отправить тебя наверх под охраной? В лесу ты был единственным достойным объектом для магической атаки. Пока не выясним, лучше не вылезать из дворца либо прятаться в истинном мире.
– Если на меня охота, прибьют на пути к переходу. Лучше здесь отлежусь пару дней. Как что узнаешь – скажи.
– Непременно, – регент поднялась. – Отдыхай и не торопись никуда.
В дверях он ее окликнул.
– Тетушка, Ангин в Тайной Москве? Пусть навестит страдальца.
Милослава окинула племянника оценивающим взглядом – не слишком ли дохлый для свидания. Потом решила, что стимулирующее влияние прекрасного пола ускоряет выздоровление. Да и вообще хорошо, что женщинами интересуется. Недоброй памяти младший сын Всеслава заставляет радоваться нормальной ориентации остальных Милославских.
Пока искали армянку, Богуслав потянулся к глобам и с радостью почувствовал отклик. Хотя бы изначальная ворожба работает, пусть измученному телу и разуму сложно поддерживать гармонию контакта. Он выбрал Рода – его территория.
Неизвестно, виновато ли слишком глубокое истощение или сказалась мощная экранировка внутренней зоны дворца, но привычные зеленоватые ленты не исцелили, а лишь подкрепили. Так что несколько дней вынужденного покоя обеспечены. Зато к приходу Ангин Богуслав уверенно принял сидячее положение.
– Привет! Я слышала… Ты как?
– Ну, не Самарканд. Здесь не дадут окочуриться.
Девушка присела на край кровати. Узник постельного режима посмотрел на нее с откровенным удовольствием.
– Классно выглядишь.
– Правда? Но я же не стала…
– Именно поэтому. Видела – на улицах красотки если не на одно лицо, то примерно по одной моде. Ты фигуру подтянула, а черты лица не тронула. Индивидуальность, так сказать, сохранила.
– Какие же вы, мужчины…
– Что?
– Я нос укоротила! На целых четыре миллиметра! А ты пялишься и не заметил… Для кого старалась?!
Богуслав отметил, что и в нынешнем виде он намного длиннее принятого эталона, однако благоразумно ответил по-другому.
– Разве? По-моему, у тебя он всегда был красивый.
По глазам увидел, что прощен.
– Дамский угодник. Лучше расскажи, во что снова вляпался.
Княжич улыбнулся.
– Спрашиваешь так, будто каждый день влезаю в неприятности. После похода с Мартиком по Южной Армении вел почти растительную жизнь, только вчера какой-то урод на учениях обстрелял боевыми. Лучше о себе расскажи.
Ангин за год не побывала под пулями и взрывами, но впечатлений получила не меньше. Она наконец побывала наверху. И вообще как могла приспособилась к новой жизни. В молодые годы новое и раскрепощенное воспринимается легко: открытая одежда, хоть и без крайностей, свободные распущенные волосы на улицах, компания мужчин без сопровождения мамы или брата.
– Нравится?
– Не то слово. Будто в клетке жила. Точнее – существовала. Только Мартик ругается, как в Москву приезжает. Говорит – он бы на такой девушке не женился. Себе что-то присмотрел строгих правил, из далеких наших родственников. – Ангин усмехнулась. – Правит по указке русского советника, а важный, что падишах. Лучше скажи, ты надолго в Серебряный Бор?
