Не дождавшись помощи, Дмитрий оперативно ограбил трупы, обеспечив два полных магазина к «калашу». Надо же, АК-103. Их давно не делают.
– Сколько вас осталось?
– Я и Мартик. Возможно, отец жив. Мама и тетя спрятались дальше.
– Хватай брата и дуй к маме. Сидите тихо как мыши. Магов у них нет, по аурам не вычислят.
– Хорошо, – раздалось из полумрака. – Ты куда?
– А я – маг. Погашу их ауры и вернусь. Так что не стреляй в каждую приходящую тень.
Переступив некий внутренний барьер, княжич почувствовал, насколько силы неравны в поединке магически одаренного человека и обычного. Он снова накладывал заклятие глушения, незаметно подбирался к жертве и тщательно целился, ориентируясь на биополевой силуэт, отчетливо различимый внутренним зрением. Беззвучный выстрел, чпоканье пули, входящей в плоть, и очередная душа унеслась к Аллаху.
Близ сгоревшего топливозаправщика на дороге сидела дюжина живых драчунов, все в той или иной степени раненые, порезанные. Дмитрий с грустью увидел, что от небрежного обращения с магией банка наполовину опустела. Нехорошо. Портовых гопников и кавказских боевиков по очереди вывернуло дугой, потом тела бесчувственно брякнулись на землю в состоянии комы.
– Жусуп! Вылезай.
До смерти перепуганный старый киргиз выполз из канавы.
– Можешь поменять рыдван на новую машину. А пока собирай коллег, расчищайте дорогу. Ехать надо.
Оба водителя дружно отказались от обновки. Мало того что не объяснить, откуда у них такие дорогие авто, вдобавок и топлива к ним не сыскать. Разве что в Бухаре и Самарканде. То ли дело паровик – уголь или дрова всегда найдутся.
Продырявленные автобусы окутаны паром из поврежденных котлов, оба их хозяина погибли. Жусуп оттащил на буксире перегородивший дорогу бус.
– Угля у нас мало. Перебрасывайте из автобусов к себе.
Немолодые водители без слов взялись за лопаты. Дмитрия, повесившего «калаш» за спину и раздающего приказы, они послушались, как великого бея.
Княжич забрался в бандитский грузовик. Не так архаично, как в паровом, но все же. В мире Тайной Москвы не заводится ни искровой, ни компрессионный двигатель. Для запуска поджигаются запальные трубки. Пламя из них попадает в цилиндры и заставляет мотор работать, хоть при низкой степени сжатия и отвратительном КПД.
Грузовик не успел остыть и легко запустился. Включив фары и объехав автобусы с включенными фарами, Дмитрий остановил машину.
– Ангин! Мартик!
Из-за камней показались фигуры.
– Садык! Помоги. Папа ранен.
Выжил также старший брат Мартика, раненный в руку, и все женщины. Итого семь из пятнадцати, кто-то может умереть от ран. Однако и это – дар Аллаха. Они выстояли против толпы бандитов.
Дмитрий помог загрузить Аграма в кабину.
– Остальные – в кузов. Женщины тоже. Если нужны какие вещи из автобусов, берите быстро. Отправляемся.
Вперед поехал Касым, лучше других ориентирующийся в этих местах.
– Садык, – прохрипел Саакян. – Я, наверно, умру.
В таких случаях полагается говорить: «Ну что вы, держитесь. Доставим вас к врачу, он помажет зеленкой оторванную ногу, и все заживет до свадьбы». Но обстоятельства не располагали ко лжи.
– Знаю. У вас пулевое ранение в живот.
– Через час мы будем на месте. Я могу просить вас позаботиться о моей семье? Это воля умирающего.
– Простите, нет. Я спас вас один раз, но ситуация не изменилась. Не знаю, кто первый найдет вашу семью, Мустафа или Мирза. Ваше село в горах – не крепость, а западня.
Армянин закашлялся, схватился за живот.
– Что же делать?
– Бежать. Всегда бежать. Прятаться. Пока они не потеряют след и не отстанут.
– Садык-джан, помогите хотя бы Ангин. Она так молода!
– За ней идет главная охота.
Саакян что-то попытался сказать, но быстро затих. Дмитрий протянул руку к его шее и не нащупал пульса.
Ехать за рулем в обществе покойника не очень-то приятно. Мелькнула мысль открыть дверцу и выкинуть тело на обочину. В конце концов, чем он лучше других, оставшихся на дороге у простреленного автобуса?
Касым свернул влево. Даже в свете фар заметно, что ландшафт изменился. По обе стороны дороги появились густые заросли, настоящий лес, призрачный и какой-то неживой в электрических лучах. Ветки хлестали по кабине, словно наказывая машину за вторжение без спроса. Еще через час показались глинобитные заборы, низкие крыши за ними. Несмотря на темное предутреннее время, на караван обрушился собачий брех, особенно усилившийся, когда первый паровик уткнулся в ворота.
Дмитрий выскочил, сразу съежившись от холода. Изо рта повалил пар.
– Касым, мы на месте?
– На схеме так нарисовано.
Пока водитель стучался, пытаясь разбудить кого-нибудь в доме, Дмитрий вернулся к заднему борту.
– Возможно – приехали. Вынужден огорчить. Аграм умер по дороге.
Он ожидал причитаний, охов. Армянки вылезли молча. Путевые потери столь тяжелы и неподъемны, что новая лишь придавила их плечи.
Впереди раздались голоса и скрип открываемых ворот. В окнах загорелись огни.
Машины заползли во двор. Дмитрий заглушил мотор, прихватил автомат и выпрыгнул из кабины.
Как оказалось, в доме жили четверо, двое мужчин и двое женщин, слуги или дальние родственники – не ясно. Вели они себя куда менее сдержанно, громко радовались прибытию и столь же шумно выражали скорбь о погибших. Скользнув по их аурам, княжич остановился так резко, что Жусуп врезался в его спину.
В темноте зрительные образы не яркие. Мозг сенситивно одаренного человека совмещает их с картиной, видимой внутренним оком. Оттого биополевая составляющая кажется светлее, чем телесная.
– Баграм! – Дмитрий отыскал взглядом старшего брата Ангин. Точнее, старшего из оставшихся в живых. – Ты отныне самый главный в семье. Кто тот мужчина?
– Дядя Ерджаник, кузен отца. А что?
Автомат сместился с плеча на грудь.
– Он испуган и не рад, что вы смогли сюда добраться. Я сейчас выпотрошу из него правду. Мне нужен член семьи на время допроса.
– Садык-джан, может, сначала в дом зайдем? У меня рана кровоточит. Отдохнем с дороги.
– Если среди вас предатель, дом – это западня.
Баграм тяжело вздохнул. Он действительно потерял много крови и едва держался на ногах, но покорно поплелся следом.
Улучив момент, Дмитрий достаточно грубо пихнул Ерджаника в проем между машинами.
– Слушай сюда. Я – маг. Не смей врать. Ты предал Аграма?
Немолодой мужчина в традиционной кавказской одежде отступил на шаг.
