— А вы рискните меня отпустить! — сказал он. — Никто не видел, что я к вам приходил. Я же рисковал гораздо больше, когда пришел к вам. И раз вы друзья Игоря, я доверяю вам на слово. Что вас беспокоит, не понимаю! Это ценнейшая информация, вы же видите… Для вас развяжутся все узлы этого дела.
— Ладно. Считайте, мы договорились, — сказал Померанцев.
— Но вы же согласились убить Игоря? — сказал Гера. — А он не подонок, согласно вашей квалификации.
— Конечно! — воскликнул Анатолий. — А кто это сделал бы, если бы я не согласился? Кто этот другой? Вы уверены, что он бы к вам пришел, как я? Поймите, я хочу помочь, поскольку здесь наши интересы совпали, мы с вами делаем одно дело. Например, если бы не я, эти пинкертоны еще долго искали бы Игната. И неизвестно, скольких местных граждан Игнат еще бы замочил… Смотрите на это так, будто я подчищаю огрехи нашего правосудия, и вам все покажется в другом свете. И еще, если откровенно, меня замучила совесть… Это ведь я сказал Игнату, связавшись с ним по сотовому, что ныне покойная Прошина обладает той же информацией, что есть в бумагах убитой им Треневой. И значит, бумаги, которые он хотел продать, ничего не стоят. Я все верно рассчитал: он таки пришел к ней домой ее убивать. Я хотел там его подкараулить. Но он меня опередил и пришел раньше. И зарезал ее. Словом, она из-за меня погибла… Кому-то я должен вернуть свой долг, верно?
Померанцев переглянулся с Герой и промолчал.
— Вы уж извините, но забавно наблюдать со стороны, как в людях долг борется с честью, — хмыкнул Анатолий. — Так и чешутся у вас руки надеть на меня наручники, я понимаю… Могу даже предположить, о чем вы сейчас хотите меня спросить. Как я отделяю нормальных людей от подонков?
Померанцев и Гера промолчали.
— …обычно я провожу собственное расследование, собираю досье на клиента. И только потом даю или не даю свое согласие.
— И вы хотите сказать, будто вам это постоянно сходит с рук? — спросил Гера. — Насколько я знаю, подобные принципы должны вызывать, по меньшей мере, подозрение.
— Они и вызывают, — кивнул Анатолий. — Можете не сомневаться. Пару раз со мной пытались расплатиться пулей.
— И как? — поинтересовался Гера.
— Как видите.
— Вы, ко всему прочему, еще и неуязвимы, как Джеймс Бонд? — Померанцев качнул головой.
— Если бы… — вздохнул Анатолий. — Именно здесь я схлопотал пулю от Игната… Повезло, как утопленнику. Если бы на пару пальцев ниже, я бы с вами сейчас не разговаривал.
Он расстегнул джинсовую куртку, потом рубашку, и Валера увидел марлевую повязку под ключицей с высохшим пятном крови.
— Перевязки себе делаю сам, — сказал Анатолий. — В Чечне всему научишься.
— Игнат стрелял в вас возле дома Анны Прошиной? — спросил Померанцев.
— Вы и это знаете? — притворно удивился Анатолий, застегнувшись.
— Просто предполагаю… Похоже, теперь все складывается, — пробормотал Валера. — Значит, Игнат раскусил, что вы готовите ему ловушку, и выстрелил в вас первым, едва вы появились возле ее дома?
— Что ж, как профессионалу высокой пробы, вам и карты в руки.
— А пуля?.. — протянул Гера.
— Она здесь. — Анатолий показал на грудь, где под свитером была повязка. — А вы небось обыскались. Понимаю, она вам очень нужна, гильзу вы наверняка нашли, а вот пули нет. Но под нож я не собираюсь. С ней пришел, с ней и уйду.
— Все-таки свинец в организме — это вредно, — заметил Гера. — Лучше бы ее вытащить.
— Мой дед пришел с войны с двумя пулями в организме, — улыбнулся Анатолий. — И до сих пор живет. И никакого хирурга к ним близко не подпускает. А вот вам еще, в качестве подарка от фирмы…
Он достал из своего кейса небольшой радиоприбор с короткими усиками антенн, откуда вытащил миниатюрную кассету.
— Что это? — спросил Гера.
— Подслушивающее устройство вместе с магнитофоном, — сказал Анатолий. — Мейд ин Джапан. Одолжил его у павших борцов за свободу Чечни. Вместе с часами, включающими в себя миниатюрный передатчик. Я подарил их одному из приближенных будущего губернатора, его кликуха Трофим. Не отличишь от золотых, и он на них клюнул. Я на досуге много чего интересного услышал и записал… Хотите послушать?
— В другой раз, — сказал Померанцев, нахмурившись. — Оставьте эти записи нам. Кстати, я не сильно удивлюсь, если окажется, где вы сняли копии с этих бумаг.
— Обижаете, — сказал Анатолий, пятясь спиной к двери. — Конечно, снял. И хорошо припрятал. Это мой страховой полис на тот случай, если вы нарушите наше соглашение. Я покажу их на суде, чтобы там знали, кто на самом деле их добыл и передал правосудию… То есть, с вашего разрешения, я больше не буду дожидаться, когда в вашем сознании долг возьмет верх над честью. И поспешу откланяться, пока вы не передумали. Но если вам потребуется дополнительная информация…
— Я вас найду, — сказал Померанцев, мрачно глядя ему в лицо. — А до тех пор советую нам не показываться. Не вводить нас в искушение.
— Чтоб вам не пришлось меня искать… — Анатолий остановился в самых дверях и достал из кармана еще одну миниатюрную кассету. — Это из той же серии, так сказать, избранное из мной подслушанного в предвыборном штабе Сабурова. Возможно, это поможет вызволить Игоря из здешней каталажки, пока они там не посадили его на иглу. Так что поспешите.
И положил кассету на журнальный столик, после чего вышел, не прощаясь.
12
Под вечер, едва Сабуров заснул, раздался телефонный звонок.
— Да отключи ты его! — сонно пробурчала Светка. — Тебе что, когда присягу принесешь на верность, тоже по ночам будут звонить?
— Будешь спать в другой комнате, — пробурчал Сабуров. — Але?
— Все спишь? — насмешливо спросил Тихонов. — Так царство небесное можно проспать, а не то что губернаторство.
— А, Ген… это ты… Чего случилось? Этот журналист написал там чего-нибудь? — Язык у будущего губернатора едва шевелился.
— Уже лыка не вяжешь? Журналист завтра же будет на свободе. Или даже сегодня. И этот сучонок из Москвы тоже. А вот тебя, мудила, я посажу на их место. Прямо в парашу! Так мне велено было тебе передать.
— Кем велено? — не понял Сабуров.
— А теми, кто за уши тебя, мудака, в это кресло тянул! Кто на тебя поставил. И теперь ты, Коля, им отработаешь. Натурой. И по полной программе.
— Ты… чего, в натуре, ты как со мной разговариваешь… — Сабуров никак не мог проснуться. — Это кто?
— Хер в пальто. Твой Богдан вечера посетил следа-ков из Генпрокуратуры и ушел от них сам и без наручников! А почему?
— Откуда ты знаешь… За ним Трофим следит.
— Хорошо, что я велел продублировать… Так вот, все ваши последние разговоры, кого и как вы собрались урыть, теперь у этих сыскарей из Генпрокуратуры. А теперь телевизор включи! Там идет «Репортаж без комментария». Посмотри, посмотри, как население тебя кроет за разбитую скулу! Тебя подставили твои же, ты понял? Кто поднял крик о покушении на твою особу, знаешь? У тебя, Коля, там, в штабе, стукач завелся. Этот мордодел твой с теми, что у Солода торчат, одна шайка! Их же, москвичей сраных, проверять надо! И еще скажу. Придется тебя арестовать, чтоб самому не загреметь. Вот как выпишет суд постановление, сам за тобой приду. И учти: для тебя же лучше я, чем другие!
