— От отчаяния, — добавил Солодухин. — Белые пришли — грабят, красные еще до белых грабили. Но эти за грабеж, мол, хоть отсидели уже.
А он неглуп, подумал Игорь и спросил вслух:
— Чем Власов отличается от Сабурова?
— Да ничем! — зло ответил Солодухин. Он курил нервно, зло, глубоко затягиваясь и закашливаясь, но не бросал. — Власов работал первым секретарем. Потягивал, не без этого, особняк отгрохал, и все шито-крыто. Зачем ему нужен Сабуров? А чтобы тот прикрыл, чего он нахапал. Типа, ты мне, я тебе. И снова — сухим из воды. Власов сперва и ко мне подкатывался. Только я его послал…
— И вы решили… Ну что пришел ваш час?
— Да ничего я не решил! — недовольно сказал Солодухин, раздавил в пепельнице сигарету и яростно, всей пятерней, зачесал волосы назад. — Говорил уже, если б Саба во власть не полез, я бы туда не сунулся!
— А что, неплохой заголовок для будущей статьи, — подмигнул Саша Игорю. — Если б он не полез, я бы не сунулся.
— Я ведь что хотел поначалу? — прижал руки к груди Солодухин. — Не власти, нет. А расколоть его электорат, отбить голоса у Сабы, чтобы кто-нибудь нормальный тогда прошел… А потом, смотрю, а кто ж остался? Все в сторону!
— Значит, Власов все-таки лучше Сабурова?
— Знаете, как говорят: этот хоть насосался уже, даже назад из него прет. Кто у нас остался? «Демократы» эти, только на них уже внимания не обращают. И хочешь не хочешь, а раз уж ввязался…
— Понятно, — кивнул Игорь. — Вот про вас пишут в здешних газетах, будто на вас поставили люди из Москвы, кто хочет захватить и растащить ваши богатства и отмыть свои грязные деньги.
— Пусть пишут, — отрешенно махнул рукой Солодухин. — Я ж не буду каждому объяснять…
— Похоже, вы уже считаете себя проигравшим? — заметил Игорь.
— Вот это напрасно, — строго сказал Саша Солодухину. — Но вопрос поставлен правильно, мы обязаны отреагировать. И принять адекватные меры.
В это время дверь без стука открылась, и один из пацанов, заглянув, вопросительно кивнул Солодухину.
— Тебе чего? — спросил тот.
— Может, кофе принести или, типа, покрепче?
Вот где разница между соискателями губернаторского кресла, подумал Игорь. О чем, интересно, думает политический советник?
— Неси, — пожал плечами Солодухин. — Все неси, там посмотрим по настроению. А пока не мешай, видишь, разговариваем?
Саша хмуро и неопределенно молчал, барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла.
— Мы, выходит, только реагируем на их приколы, — сказал Солодухин. — То они пенсионерам гречку раздают, то врут про мое Прошлое. Они нам навязывают свою игру, понимаете? А мы только успеваем отбрехиваться. И у них денег — немерено.
— Местный капитал, — пояснил Саша. — Плюс бандиты. И уже не поймешь, где заканчиваются одни, где начинаются другие. Им есть что терять. А Борис Яковлевич Корецкий, наш спонсор и благодетель, сидит себе в Москве, ручки сложил и думает, будто я за него буду работать за так.
Они снова замолчали, когда давешний пацан принес им на подносе три чашки кофе, а Волоха следом принес бутылку водки, кофейник и сахар на блюдце. Игорь отключил диктофон.
— Давайте начистоту, — сказал Саша, помешивая сахар в чашке и наклонившись к Игорю через столик. — Вы-то сами за кого бы проголосовали?
— Вопрос в лоб, — усмехнулся Игорь. — А если не отвечу?
— Тогда скажите, как смотрите на создавшуюся ситуацию. Не как журналист, берущий у нас интервью, а как человек, живущий в этой стране.
— Картина удручающая, — согласился Игорь. — Вам, кстати, не кажется, что ваш московский благодетель решил поставить на вас крест, чтобы успеть положить часть яиц в другую корзину?
— Хотите сказать, он одновременно поставил и на Сабу? — задумался Саша. — Может быть. Корецкий не любит проигрывать. Как и я. — Он покосился на молчавшего Солодухина. — Но я все больше понимаю: мой клиент именно тот человек, который может остановить сползание этого края в криминал. Поскольку он сам — оттуда. И хорошо знает повадки братвы, а значит, сможет противостоять.
— А почему ты за меня выступаешь? — недовольно спросил Солодухин. — Говорите при мне, будто меня здесь нет.
И закурил новую сигарету.
— Извини, Гриша, — прижал руки к груди Саша. — Сейчас, в сложившейся ситуации, не до политесов.
— К чему вы мне это все рассказываете? — не понял Игорь.
— Вы известный журналист из влиятельной газеты, — сказал Саша. — У вас связи. В том числе на центральном телевидении. Ваш долг нам помочь, понимаете?
Игорь не сразу ответил, сначала внимательно взглянул на Солодухина и его политического советника.
— Я не могу, не имею права вмешиваться, — начал он. — Поймите это правильно. Мой профессиональный долг журналиста…
— Это чем-то отличается от долга гражданина? — перебил Саша.
— Помолчи, — сурово сказал Солодухин. — Сказано же ясно — нет! Не имеет человек такого права. Чего навязываться, не понимаю?
— Гриша, подожди… — отмахнулся Саша. — Ты пока не все понимаешь. Вы, Игорь Николаевич, приехали сюда по делу об убийстве журналистки Треневой, не так ли?
— Все так… — кивнул Игорь. — И за это время, что я здесь, убили ее коллегу, Анну Петровну Прошину. Вскоре после того, как я с ней поговорил. Наверно, я к этому причастен. К сожалению…
— То есть так или иначе, но вы уже оказались втянутым в эту историю? — наседал Саша.
— Одну минуту… — поморщился Игорь. — У вас ко мне много вопросов, Хотя я пришел сюда, чтобы задавать их сам! Может, потом обо всем поговорим, когда закончим?
— Так и сделаем, — решительно сказал Солоду-хин. — А ты, Саня, помолчи пока!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Анатолий с нетерпением дожидался Зину в холле гостиницы и, когда наконец увидел из окна, как она выходит из автобуса на площади перед гостиницей, поднялся и подошел к лифту. Вызвал кабину и остался в открытых дверях, дожидаясь.
Все, кто были в вестибюле, поворачивали головы и смотрели ей вслед. Сейчас Анатолий видел Зину их глазами и тоже не мог оторваться. Он и желал, и жалел ее, как никогда раньше. Ее следует отпустить, чтобы не подвергать опасности, но только не сегодня.
Какая-то горничная с постельным бельем удивленно уставилась на него, когда он не дал ей войти в лифт.
— Вы что делаете? — спросила она. — Пропустите.
Ей, пожилой, уже на пенсии, конечно, наплевать было на Зину и на то, какое она производит впечатление.
— Извините, хочу прокатиться с этой девушкой… — Он кивнул в сторону Зины. — А что, нельзя? Вот рядом кабина свободна.
