Миша неожиданно, словно подкинутый пружиной, вскочил со стула и заорал так, что, вероятно, разбудил своим истеричным криком весь дом, которому ночка выдалась что надо. Жарко, окна, конечно, открыты, а тут под самое утро, когда сон покрепче — то выстрелы, то истошные вопли…
Миша орал что-то неразборчивое, возможно, это он так по-своему материл братца за его длинный язык. Но вдруг замолчал, словно потух, и упал на стул, далеко вытянув ноги и закинув бородку кверху.
— Значит, дядя Гурам?.. — как бы самому себе сказал Турецкий. — Ну, в конце-то концов, это не вопрос. Его мы вычислим быстро. У нас все воровские «авторитеты» давно на учете, верно, Володя?
Акимов подтвердил.
— Только теперь я вам не завидую, — продолжал Турецкий. — С дерьмом ведь вас смешает этот ваш дядя Гурам. Это в лучшем случае. А в худшем? Даже и думать не хочу… — Он печально посмотрел на Мишу. — Так где, говорите, он проживает?
Но Миша упорно молчал.
— Не советую, — устало сказал Турецкий. — Показания вашего брата запротоколированы. Есть его подписи на каждой странице. Есть предупреждение за дачу ложных показаний. Есть, наконец, его чистосердечное признание. Все имеется в протоколе. А ваше молчание будет рассматриваться как нежелание помочь следствию. Что тоже наказуемо. И довольно крепко. Оружие тоже дядя дал?
Миша машинально кивнул.
— А что я вам говорил? Видите сами, еще и оружие. Где он живет?
— Нэ могу, — произнес наконец Миша. — Он нэ простит.
— Чудак-человек, — усмехнулся Турецкий. — Да он вас теперь уже все равно не простит. В любом случае. Свидетельство-то — вот оно! — Он потряс перед носом Миши листками протокола. И тот снова взвыл — противно, тягуче, с волчьим каким-то надрывом, — Ладно, — прервал его Турецкий, — достаточно истерик! Будет комедию ломать! Время уже позднее… Вернее раннее, вон уже светать начинает, а мы тут с вами, вашу мать… Ну я сказал, а вы как хотите. Володя, последи, чтоб этот мерзавец чего-нибудь не выкинул тут. А я пошел вызывать ОМОН и бригаду следователей. Отдаем его, и пусть делают с ним что хотят. Нам он больше не нужен.
Турецкий устало поднялся со стула и вышел из кухни.
Миша сидел с совершенно отрешенным видом. Акимов стоял, прислонившись к дверной притолоке, и зевал, прикрывая рот рукой. Вдруг Миша резко вскочил и, пригнув голову, со скованными за спиной руками, словно таран, ринулся к кухонной двери. Акимов отреагировал мгновенно и перекрыл собой дверь. Но все оказалось обманом. Миша тут же развернулся и в два широких прыжка с короткого разбега вскочил на подоконник, ударом ноги вышиб оконный переплет и с протяжным, истошным воем рухнул в глубокую темноту двора.
Все произошло так быстро, что Володя даже не успел сообразить, а когда кинулся следом, было уже поздно. В кухню ворвался Турецкий с пистолетом в руке. Увидев совершенно обалдевший взгляд Акимова, разбитое окно, из которого потянуло предутренней свежестью, он все сразу понял. Яростно махнул рукой, выматерился и сказал:
— Пойдем, больше тут делать нечего. Надо вызывать команду. Сходи вниз посмотри. Побудь, пока доктор приедет. Словом, пиши пропало…
А в комнате в это время буквально бесновался Ашот, крича, что его брата менты из окна выбросили. Грязнов снова с трудом надел на него наручники. Черт возьми!.. Кто ж мог предположить, что этот истерик способен выкинуть подобный номер! Впрочем, если он баловался наркотиками, — а весь его вид, всклокоченный, взрывной, неуравновешенный, намекал на то, — тогда многое объяснимо. Счастье еще, подумал Грязнов, что трагедия произошла в присутствии ответственного официального лица, то есть Александра Борисовича. Не будь здесь его, простился бы наверняка Вячеслав Иванович со своей дорогой лицензией. Как пить дать. Никому ж не объяснишь. Да еще и этот истерик-малолетка… Хорошо, что протокол успели составить.
Раздался резкий звонок в дверь, Саша переглянулся с Грязновым, ободряюще ему подмигнул и сам пошел открывать примчавшимся по вызову оперативникам или дежурной бригаде, которой положено сегодня мотаться по вызовам. Такой же, в которой тринадцать лет назад начинал свой трудовой путь и сам Турецкий. Интересно, как-то отстраненно подумал он, кого из знакомых принесло сегодня сюда?..
Турецкий неплохо знал старшего следователя по особо важным делам Московской городской прокуратуры советника юстиции Зименкова, начинавшего свою карьеру так же, как и Саша, стажером следователя и дослужившегося до должности Кости Меркулова — того, прежнего. Дельный казался парень, почти одногодок. Но Костя быстро рос по службе сам и вел за собой Турецкого, а вот у Алексея Васильевича, похоже, не нашлось такого же заботливого покровителя. Застрял. Только бы характер не испортился.
Зименков с усмешкой поглядел на Сашу, протянул мягкую ладонь и хмыкнул довольно:
— Ну что у вас тут стряслось? Зачем таким большим людям мы, грешные, понадобились? Неужто сами справиться не в силах?
— Хреново, Алексей. Квартирный вор, — Саша кивнул на разбитое кухонное окно, — персональный выкидыш совершил. Самоубийство. Подозреваю, под воздействием наркотиков. Поведение было, как бы тебе сказать… не совсем адекватное.
— Его я уже успел увидеть. Там, внизу, вместе с доктором. Наркотики, говоришь?.. Посмотрим, посмотрим. Вскрытие, как говорится, покажет. А здесь-то что произошло? Сам ты как тут оказался?
— Взяли грабителей. Воров с поличным. На месте преступления. Не обошлось и без стрельбы, правда, с их стороны. Точнее, одного из них — того, что теперь покойник. Второй сидит в комнате, в наручниках.
— Рассказывай… — недоверчиво протянул Зименков. — Так я и поверил, что ты вдруг стал по ночам домушников выслеживать! Ладно, пойдем, старший советник, буду тебя раскалывать, поскольку ты лицо действующее. И замешанное. Не возражаешь?
— Как раз наоборот. Все должно быть по закону.
Но, войдя в комнату, «важняк» Зименков в буквальном смысле онемел и лишь безмолвно развел руками:
— Здрасте вам пожалуйста, — обрел он наконец дар речи. — И этот уже тут! Да вы что же, братцы, до сих пор как та сладкая парочка? Привет, Грязнов!
— А вы разве знакомы? — состроив невинную физиономию, спросил Турецкий. — Ну раз уж так случилось, представляю следствию второе действующее лицо — хозяин частного сыскного бюро «Глория» Вячеслав сын Иванов и так далее. Отстал ты, брат, от жизни, оказывается. Славка уже вольным Шерлоком Холмсом работает И довольно успешно, если судить по сегодняшней операции.
— Так… — растерялся Зименков. — Совсем уже ничего не понимаю.
— Да мы и сами пока не очень, — усмехнулся Грязнов, а Саша добавил:
— Садись, не стесняйся, давай попробуем вместе разобраться. Значит, ввожу в курс дела. Третье действующее лицо ты уже видел, оно находится внизу, возле бывшего уже жулика. Этого нашего коллегу зовут Володя Акимов, из бывшей грязновской команды, должен помнить. Он тоже и в той же степени, что и мы, в курсе дела и даст тебе все необходимые показания. Наконец четвертое — вот оно, сидит дурак дураком. — Турецкий ткнул пальцем в Ашота, скорчившегося на стуле в углу со скованными за спиной руками. — А дело у всех у нас следующее. Умышленное убийство из корыстных побуждений и кража личной собственности с проникновением в жилище весьма богатого старика-коллекционера. Таких на всю Москву, пожалуй, пяток всего и наберется. Далее: исчезновение его зятя, которого, грешен, сильно подозреваю пока в убийстве старика и организации похищения собственной жены ради выкупа. Ну и, наконец, похищение упомянутой женщины, то есть незаконное лишение свободы — статья 126-я УК. Выкуп, да будет тебе известно, назначен так себе, небольшой, всего какой-то миллион. Долларов. Значит, они имеются, иначе какой во всем смысл? Мелочевка, да? Хватит или еще добавить? У Грязнова, у его сыскного бюро, было и, кстати, осталось официальное соглашение с покойным о поиске и содействии в освобождении заложницы-дочери. А уже мне Костя, сам догадываешься, подсуропил все остальное, включая теперь уже и нынешнего покойничка во дворе. Поэтому ты нам, Алексей дорогой мой свет Васильевич, вот как был нужен! — Саша чиркнул себя ладонью по горлу и показал на сумки. — Все это хозяйство, все вещички, что наши мальчики приготовили к выносу, надо запротоколировать для следствия. Допросить нас в качестве свидетелей по делу о самоубийстве, оформить в присутствии понятых протокол осмотра квартиры и все остальное. Словом, навести полный юридический порядок. Кстати, я очень рад, что именно ты командуешь сегодня дежурной бригадой. Ну а когда закончишь, мы этого паренька с собой заберем и он нас на заложницу выведет
