— А мне теперь что прикажешь делать? Информация поступила, она официально зарегистрирована дежурным, как и выезд наряда для проверки. Ты меня на что толкаешь? На должностной подлог?
— Ой-ё-ёй! — с юмором воздел руки капитан. — Скажешь тоже — подлог! Надо было с самого начала внятно объяснить, мы бы без всякого базара твой вопрос давно б уже и перетерли. Ладно, я сейчас позвоню хозяину, а потом зайдем к нам в помещение, где и составим нужный тебе рапорт, черт с тобой, лейтенант. Витя, Коля, — обернулся он к охранникам, — побудьте тут, пока я пойду договорюсь! Все в норме!
Охранник ушел, оставив Замошкина дожидаться. Шлагбаума они так и не подняли. Но вот о чем старший собирался договариваться — этого лейтенант не понял. Все у них тут как-то не по-людски, все через задницу!
Капитана не было долго, и Замошкина стал бить колотун. Лейтенант уже хотел в машину забраться, но услышал топот быстрых шагов по асфальтовой дороге. Наконец на свет вынырнул капитан и призывно махнул Замошкину рукой. Они прошли в теплое помещение сторожевой будки, где исходил паром электрический чайник.
— Хочешь? — кивнул на него капитан.
— Не откажусь. — Лейтенант поежился.
— Или, может, чего покрепче? У нас имеется… после гостей… — усмехнулся капитан.
— Я на службе, — угрюмо ответил Замошкин, чувствуя к себе жалость.
— Ну, хозяин — барин, как знаешь. Вон чашка, заварка в чайничке, сахар — на подоконнике, сам за собой ухаживай. Да, чуть не забыл. Я хозяину рассказал, он спросил: «Много их понаехало?» Ну, я и ответил, что'двое. «Козлом» своим всю округу, говорю, на ноги подняли. Он смеется: «А как они?» Я отвечаю, что, мол, свои мужики, нормальные, все понимают. И тогда хозяин сказал: «Дай им по «франклину» за беспокойство, и пусть сделают так, чтоб лишней болтовни в городе не было». Ну, сам понимаешь, гости — народ серьезный, на кой хрен им такая слава, верно?
— Понять-то можно, — произнес опешивший лейтенант, неуверенно принимая две стодолларовые купюры. Посмотрел на них, подумал и… сунул в карман. Сказал: — Ладно, передай хозяину своему от нас «спасибо». Но рапорт все равно написать придется.
— А ты и пиши. Бумага есть? Пиши, что после тщательного осмотра территории участка и самой виллы никаких следов стрельбы обнаружено не было. Опрошены сотрудники вневедомственной охраны Орехов Е. С. — старший наряда, это, стало быть, я, а также дежурившие у контрольно-пропускного пункта сержанты Старостенко В.П. и Лютиков Н.Е., которые показали, что сегодня, такого-то, сам пиши, во сколько…
— Звонок в отдел был где-то в полдвенадцатого.
— Ну, так, значит, и указывай, в районе полуночи в поле, за территорией поселка «Белый лебедь», нами, сотрудниками вневедомственной охраны такими-то, фамилии тебе уже известны, была проведена проверка пиротехники для производства праздничного фейерверка. Однако все образцы оказались негодными, бракованными. Поэтому треск взрывающихся зарядов был слышен, а вот огней не было. И все. Давай я подпишу и своих ребят позову, они тоже автографы тебе на память оставят…
Через пятнадцать минут, написав рапорт по поводу проверки и выпив чашку горячего сладкого чая, лейтенант Замошкин, даже и не заикнувшись об осмотре территории виллы и ее помещений, тепло распрощался с Женей Ореховым и уехал обратно в город. При этом он подумал, что проверять его все равно никто не станет, а «стольника» сержанту Круглову, который даже палец о палец не ударил, много, хватит и «полтинника», который лейтенант передаст ему утром, когда откроются валютные обменники и можно будет разбить сотенную купюру пополам.
2
В десятом часу утра в квартире депутата краевого Законодательного собрания Москаленко раздался телефонный звонок. Трубку немедленно поднял отец депутата Михаил Матвеевич. Он ждал этого звонка и очень волновался.
Вчера вечером Миша, вопреки обычно спокойному и уравновешенному своему состоянию, был чем-то сильно озабочен, даже взволнован, невпопад отвечал на вопросы отца и жены и от ужина отказался. Сказал, что перекусит потом у Киреева, где они должны решить с ним ряд серьезных вопросов, касающихся руководства химкомбината, с которым не все в порядке. С тем и уехал — мрачный какой-то, настороженный, словно заранее готовил себя к трудному и неприятному разговору.
Михаил Матвеевич был несколько удивлен этим обстоятельством. Он знал о давних и достаточно приятельских, в общем-то, отношениях сына с Юрием Петровичем Киреевым, председателем совета директоров, а фактически — владельцем акционерной компании «Кубаньцемент», поставлявшей государству два с половиной миллиона тонн продукции ежегодно. Это очень много, успешное производство! А их добрые отношения были тем более важны, ибо Миша владел изрядным пакетом акций завода «Известняк», поставлявшего «Кубаньцементу» сырье. Имел он так же, как, собственно, и Киреев, значительный процент акций ОАО «Химкомбинат», крупнейшего, как теперь говорят, градообразующего предприятия Юга России. И потому не мог смотреть равнодушно на то, кто будет руководить химическим комбинатом. Вот что-то такое они и собирались обсудить вчерашним вечером как давние партнеры.
Миша предполагал, что переговоры могут затянуться, и рано вернуться не обещал. Но заехать домой он должен был непременно, пусть даже и под утро, чтобы принять душ и позавтракать с семьей, прежде чем отправиться на службу, где у него была назначена какая-то ответственная комиссия. Но он не приехал. Его мобильный телефон тоже молчал. «Абонент недоступен», — заученно-равнодушным голосом отвечала операторша.
Михаил Матвеевич спал тревожно. Часто просыпался и курил, надрывно кашляя, чем беспокоил сноху и внука. Около полуночи ему даже почудились в какой-то момент отдаленные выстрелы и даже автоматные очереди. Сердце словно оборвалось от плохих предчувствий. И вот наконец раздался долгожданный звонок.
— Миша, ты?! — крикнул в трубку отец и, не слушая оправданий, продолжал кричать: — Ну, как же так можно, сын? У тебя же семья! Если тебе плевать на меня, старого, так хоть Нюру пожалел бы! Она же извелась!.. Чего ты молчишь? Стыдно? Так-то вот. Ну, можешь теперь оправдываться.
— Извините, Михаил Матвеевич, — произнес вкрадчивый голос, — вы ошиблись. Я — Казначеев, помощник Михал Михалыча. И хотел бы выяснить, почему шефа нет на работе. Может быть, он перенес заседание комиссии на другое время? Но тогда почему меня не предупредил?
— Как?.. — испуганно растерялся Москаленко-старший. — Разве Миши нет на службе?! А где же он?
— Вот и мы хотели бы это знать. Все собрались, а его нет. Вы можете что-нибудь объяснить?
— Н-не знаю, — ответил ошарашенный Михаил Матвеевич. — Вчера вечером Миша отправился к Кирееву… Вы его знаете?
— К Семену Васильевичу?
— Нет, к Юрию… как его, Господи! Совсем от волнения память отшибло!
— А-а, вы имеете в виду Юрия Петровича? Племянника нашего бывшего постпреда при президенте? — с понимающей интонацией протянул помощник депутата. — И что же? Уехал и так больше не появился дома? А может, извините, они малость того? Юрий Петрович, говорят, большой любитель отдохнуть после трудового дня! — Теперь уже в голосе помощника проскользнула явная насмешка.
