— Разрешите войти? — полуспросил он, уже отворив калитку и подходя к девушке. — Татьяна Кветная, если я не ошибаюсь? — Взгляд его сам собою устремился на глубокий вырез халатика, из которого выступала высокая девичья грудь.
— Да, — растерянно и чуть напряженно ответила девушка. — Шарик, да замолчи ты! — крикнула она в сторону собачьей будки. Коля только сейчас рассмотрел здоровенную псину, кавказскую овчарку, исходившую злобным лаем. Однако окрик девушки возымел действие — псина лаять перестала, только злобно порыкивала в сторону Коли.
— Ничего себе Шарик, — усмехнулся Николай.
— Взяли щенком, такой пушистый был, круглый. Нам сказали, что это лаечка небольшая будет. Вот и назвали соответственно. А вон чего вымахало!
Пес, чувствуя, что говорят о нем, снова сердито гавкнул.
— А вы по какому делу? — спросила Таня, рассматривая Емельянова.
Коля показал свое удостоверение.
— Я так и подумала. — Таня закусила губу. — Да я вас помню. Вы в ту ночь в казино были. И еще один такой симпатичный был молодой мужчина. С интеллигентным лицом.
— Мне поговорить с вами надо, Танечка. Да вы не бойтесь, — постарался успокоить девушку Николай.
— Ну, проходите в дом, если надо, — вздохнула девушка.
В просторной кухне, она же, видимо, столовая, хлопотала у печи сухощавая средних лет невысокая женщина.
— Мама, к нам из МУРа приехали, принимай.
Женщина распрямилась, испуганно посмотрела на вошедших.
— Вот, доигралась, — зашумела она, — милиция в дом пожаловала! Что соседи-то скажут, позорище-то какой! — причитала женщина.
— Хозяйка, а можно у вас молочка купить? — мирно улыбаясь, спросил Коля. — Уж больно молочка хочется свежего.
Женщина захлопнула рот, уставилась на Колю. Затем посыпала скороговоркой:
— Зачем же покупать, когда своя коровка есть. И молочка вдоволь. Неужто я кринку не налью, когда человек с дороги?! Сейчас я живо в погреб слетаю!
Коля подмигнул Татьяне, она улыбнулась.
— Ну, где присесть можно?
— Да вон в комнату пройдемте. В залу, как мама говорит.
В середине «залы» стоял стол, покрытый льняной скатертью. Над диваном висел ковер. В углу, на комоде, стоял японский телевизор.
— Это братья маме на сорок пять лет подарили, — торопливо пояснила Таня, указывая на телевизор.
— Да я и не спрашивал ничего.
Коля взглянул на Таню:
— Танечка, вы не бойтесь меня. Я делаю свою работу. Вот должен я всех, кто был в ночь гибели Горностаевой в казино, допросить, значит, должен! Начальство с меня требует. А вы одна у меня остались недопрошенная. Вот мне и попало от начальника.
Коля выбрал верный тон. Таня расслабилась и даже улыбнулась:
— Серьезно?
— Ну конечно! Так что давайте приступим. Я запишу ваши слова в протокол. И еще. Вот я диктофон включаю, а вы спокойно отвечайте на мои вопросы. Договорились? Не возражаете? Я должен по закону попросить вашего разрешения.
Таня кивнула.
— Ну, начали. Назовите свою фамилию, имя и отчество, пожалуйста.
— Кветная Татьяна Васильевна.
— Место работы или учебы?
— Студентка библиотечного института. Московского, разумеется.
— Когда вы устроились на работу в казино «Терек»?
— Да я и проработала там всего один вечер, вернее, ночь. Это было двадцатого августа.
— Кстати, у вас подписку о невыезде отбирали?
— Нет, только адрес записали, ну допросили там же. Не видела ли чего-нибудь подозрительного. Потом отпустили. Я сразу же утром и уехала.
— Почему?
— Испугалась.
— Чего?
— Ну как чего? Девушки этой мертвой.
— Вот-вот, я ведь ей писала — не суйся ты в логово это! Ног потом не унесешь! — Это подала голос мама Татьяны, неслышно вставшая в дверях с кринкой молока. — Вы молочка-то попейте! — обратилась она уже к Емельянову.
Тот, поморщившись, остановил запись, отложил бланк протокола допроса свидетеля в сторону.
— Мария…
— Да ты тетей Машей меня зови. Отчество у меня заковыристое. Все по имени зовут. Вообще-то по паспорту я — Мэри. Отец-то у меня грузин. Но здесь меня все Машей кличут. Я уж привыкла. Какая я тут Мэри? Тут Мэрями только коров кличут да коз…
— Тетя Маша, вы пока помолчите, хорошо? Я с Таней поговорю, а потом с вами, ладно?
Женщина обидчиво поджала губы.
— А кто вас на работу в казино устроил?
— Тетя Нина, — как о само собой разумеющемся факте сообщила Таня.
— Тетя Нина? — переспросил Коля. «А менеджер казино уверял, что он», — отметил про себя Коля. — Какая тетя Нина? — не сразу понял он.
— Ну, Нина Вахтанговна. Мама моя с ней в одном классе училась. Вот я и привыкла с детства — тетя Нина.
Вот так. Весь Московский угрозыск ищет нити, ведущие к Свимонишвили, а в маленьком городке Старая Русса живет себе женщина, которая училась с Нино в одном классе! И девушка, которая, оказывается, с детства зовет Свимонишвили тетей Ниной!
— Расскажите поподробнее, как вы устроились на работу?
— Ну как? Жизнь в Москве сами знаете, какая дорогая.
— А нечего уезжать было! — вставила тетя Маша.
Коля понял, что с этим темпераментом ему не совладать, и решил не реагировать.
— А что мне тут, коров с тобой пасти всю жизнь?
— Давайте ближе к делу! — призвал оперативник.
— Ну вот. Я маму и попросила, чтобы она тете Нине написала письмо, адрес-то мы знали от грузинских родственников. Мама написала. Тетя Нина сначала не хотела меня брать на работу. Но ее муж уговорил. Вот и все.
— А вы вообще бывали у них дома, общались с тетей Ниной в Москве?
— Что вы, — замахала руками Татьяна. — Это я только один раз была, когда о работе договаривалась. И то дальше кухни не пустили. Я тетю Нину по Кутаиси помню. Меня мама отправляла туда на лето к бабушке. Я в аптеку бегала дяди Вахтанга, когда бабушка хворала. Тетя Нина ему часто помогала. А потом они в Тбилиси переехали.
— Та еще семейка была! — вставила тетя Маша.
— А что же в ней не так было? — спросил Емельянов.
— Известно что! — поджала губы тетя Маша, обрадовавшись, что на нее обратили внимание. — Отец-то ее, Вахтанг, темными делишками занимался. Дурью. Ну, наркотиками. Все знали, все молчали. Все у него куплены были. А я с Ниной за одной партой десять лет отсидела. Дружить не дружили, но какими-то секретами девчоночьими делились, не без этого. Жених у нее был, Ладо Чичиладзе, так, кажись, я уж забыла. Потом убили его на турецкой границе. Товар вез — так в городе говорили. Ну потом я после школы сразу замуж выскочила, на свою беду, да больше в Кутаиси и не бывала, но с мамой-то переписывалась, она мне новости сообщала, пока жива была, царство ей небесное, — тетя Маша перекрестилась. — Ну вот. Нина после смерти Ладо в горы уехала к старшей сестре да год там и прожила. Переживала очень. А назад вернулась с сестрой и племянницей. Так сестра-то маленько в Кутаиси прожила, да и обратно в аул. А девчоночка в доме Вахтанга осталась. Вроде говорили, здоровье у нее слабое. Но бабы-то шептались, что это не племянница, а дочка Нинина. Девчоночка-то. Но это втихомолку, вслух-то скажи чего про Вахтанга или их семью — в Риони утопят или в руинах храма Баграта закопают. Концов не сыщешь! — тетя Маша на секунду перевела дух. — Плохая семья! Вот я и говорила Таньке — не лезь в их логово звериное! Так нет, куда там!
