— Не смей жалеть ее! — приказала себе Нино, сцепив зубы. — Она избалованная психопатка. Ах, скажите — неудачный аборт, бесплодие! Всю жизнь провела в истериках. Взяла бы и не делала этот самый аборт. Вот я отказалась в свое время! И не в распущенной России, а в Грузии, да еще и при таком грозном отце, каким был Вахтанг. Отказалась, и все. И они ничего не смогли со мной сделать. Мой ребенок, продолжение Ладо, родился на свет! И замуж согласилась выйти за этого русского мальчишку, чтобы отец признал внучку. Легко ли мне было делить с ним постель, когда в глазах моих стоял только Ладо. И пусть моя девочка не знает, что я ее мать, но она жива! Она живет! А эта московская истеричка легко убила своего ребенка. Да еще и сделала из этого всемирную трагедию. Только и слышали от Ильи: у Нади такая травма, ошибка молодости, бесплодие, ее надо жалеть. Жалеть! Взяла бы да и усыновила кого-нибудь. Сколько сирот вокруг. Нет, ей это в голову не пришло. Удобнее быть вечно несчастной. Бог ее наказал!
Когда Сергей Николаевич вернулся домой, Нино все так же сидела на кухне. Рядом стояла полупустая бутылка водки, пепельница была полна окурков.
— Что? — коротко спросил жену Сергей.
— Ничего, — усмехнувшись, ответила она.
— Что-нибудь сорвалось?
— Нет, все в порядке. Пойди посмотри пленку.
Сергей Николаевич ушел в комнату, налил себе рюмочку коньяку, включил видеомагнитофон, уселся перед экраном. Через некоторое время он опять вышел на кухню.
— Так что ты собираешься с этим делать? — спросил Сергей жену.
— Собираюсь показать пленку Илико, — ответила Нино. — Надюша, естественно, должна быть рядом с ним.
— А если она ему все объяснит и он ей поверит?
— А ты бы поверил? Ты ведь видел пленку, — вскинула Нино черные глаза.
— Я бы — нет. Но Илья такой странный, он с таким трепетом относится к жене.
— Тем больше будет потрясение. Кстати, этот мальчик, Альгерис, он у нас от Томаза?
— Да. Как и все московские контакты.
— Откуда он?
— Ну, бывший спортсмен. Сидел за что-то. На зоне свел дружбу с нужными людьми. Потом был в одной из столичных группировок, в той, которую недавно изрядно проредили. Остался не у дел. Томаз рекомендовал его как прекрасного стрелка. Но в этом качестве мы его еще не испытывали. Выполняет одноразовые поручения. Пока без замечаний. Вот и с Надюшей был на высоте. А что?
— Я хотела бы взять его в нашу команду.
— Пленка понравилась? — прищурившись, спросил жену Сергей.
— Мальчик понравился. Он артист. Надя ничего не заподозрила. Артисты нам нужны. А все остальное — мое личное дело. Я ведь не допрашиваю тебя в отношении твоих секретарш.
— Подумаем, — пожал плечами муж, оставив без внимания последнюю реплику.
Рабочий день уже заканчивался, когда в кабинет Ильи Николаевича Висницкого вошла степенная, преклонных лет секретарша.
— Илья Николаевич, — начала она у двери кабинета. — Курьер принес какую-то бандероль. На ваше имя.
В руках женщины был небольшой сверток, упакованный в вощеную бумагу. Илья Николаевич поднял глаза от лежавших на столе документов, снял очки.
— Что за бандероль? — удивленно спросил он.
— Вот. — Секретарша положила перед ним сверток.
На свертке значился полный почтовый адрес их учреждения и фамилия Ильи Николаевича. Сверток был скреплен сургучными печатями. Штемпель отправителя был жирно оттиснут на бумаге и крайне неразборчив. Повертев сверток так и этак, Висницкий так и не смог установить, от кого пришла бандероль.
— Не понимаю, откуда это? — удивился Висницкий. — Разверните, пожалуйста, — попросил он секретаршу.
— Может быть, какой-нибудь подарок новогодний? — предположила женщина, унося сверток.
Через минуту она вернулась, держа в руке небольшую картонную коробочку.
— Коробочка какая-то, — прокомментировала секретарша.
— Надеюсь, там не золотой слиток в качестве подкупа должностного лица, — пошутил Илья Николаевич, снова отрываясь от бумаг. — Ну-с, давайте сюда, посмотрим, что же там такое.
Он взял из рук женщины коробочку, разрезал тонкую ленточку, открыл крышку. В коробочке находилась видеокассета, сверху лежал конверт.
Илья Николаевич обнаружил в нем набранное на компьютере письмо, принялся читать вслух:
— «Уважаемый Илья Николаевич! Мы, руководители краевого отдела здравоохранения Камчатки, сердечно благодарим Вас за своевременное выделение нашему краю фармацевтических средств в полном объеме. Дорогостоящие антибактериальные препараты и кровезаменители поступили в реанимационные отделения краевых лечебниц и уже спасли не одну человеческую жизнь. Самоотверженная работа таких преданных делу людей, как Вы, Илья Николаевич, позволяет всем нам пережить трудное время преобразований!
Весь коллектив краевого отдела здравоохранения сердечно поздравляет Вас и Вашу семью с наступившим Новым годом! Желаем Вам всего наилучшего!
В качестве новогоднего подарка примите, пожалуйста, видеофильм о красотах Камчатки. Если Вы с семьей пожелаете провести отпуск в нашем замечательном крае, мы сделаем все возможное, чтобы сделать Ваш отдых приятным».
Далее шли подписи, заверенные печатью.
Надо сказать, что вручение даров за определенные услуги было широко известной практикой, существовавшей в Министерстве здравоохранения. Илья Николаевич прекрасно знал, как легко подкупаются заместители министра, а возможно, и сам министр. Изголодавшиеся за время развитого социализма работники министерства, которое всегда финансировалось по остаточному принципу, в разгул вседозволенности вовсю пользовались своим служебным положением. Илье было известно, как интенсивно, например, один из заместителей министра протаскивал на отечественный рынок зарубежную вакцину против одной из детских болезней. В то время как отечественный препарат, не менее эффективный, не внедрялся из года в год, что мотивировалось отсутствием необходимых средств. На закупку же импортной вакцины выделялись несоизмеримо большие суммы. А ларчик открывался просто: сын замминистра был дилером (вот какие слова появились в могучем русском языке!) той самой зарубежной фирмы, которая стремилась завладеть российским рынком. И получал ну очень не маленькую зарплату за свои труды. Перепадало, судя по всему, и папе-замминистра. И ладно бы, препарат был лучше отечественного! Нет. Илья Николаевич, как любой специалист в этой области, знал, что отечественная школа вакцинологии не уступает, а во многом превосходит западную. Присущая временам развитого социализма бюрократия в данном случае работала на потребителя: отечественные вакцины внедрялись после всесторонней, глубокой проверки. И только тогда, когда была уверенность в том, что препарат безопасен и эффективен, вакцина получала путевку в жизнь (выражаясь языком передовиц газеты «Правда»). Конечно, свою роль в поругании отечественной профилактической медицины сыграли и журналисты. Недаром эта профессия считается второй из древнейших. Представим, журналист из желания легко заработать деньги или популярность, что, в сущности, одно и то же, помещает во всеми читаемой газете статью под следующим заголовком: «В вакцине против дифтерии содержится ртуть! Наши дети в опасности!» Перепуганные женщины начинают прятать детей от педиатров, от прививки. Им невдомек, что тот же мертиолят содержится и в аналогичных зарубежных препаратах. И в той концентрации, в какой он присутствует в вакцинах, безопасен. Он только сохраняет свойства препарата. Итог? Начавшаяся эпидемия дифтерии. И погибают те самые мамаши, которые не прививали детей. Поскольку дифтерия, как любая детская инфекция, сражает наповал, как правило, взрослых.
