— Помню, отчего же! Это когда мы в Гонконг выезжали по убийству вождя либерал-социалистов? Господина Кузьминского?
[5]
— Вот-вот.
— Почему же он бывший шеф? Разжаловали после воссоединения с исторической родиной?
— Напротив. Повысили. Теперь он первый заместитель начальника госбезопасности всей Поднебесной.
— Ого, растут люди! И что же ты от него хотел?
— Проинформировал о наших проблемах. Спросил, не располагают ли они сведениями о возрождении производства «китайского белка». Нет, не располагают, — тут же ответил Александр на немой вопрос друга. — В ответном послании Би Иань ответственно заявил, что два года назад такая лаборатория была полностью уничтожена. Производители препарата были осуждены к высшей мере. Приговор приведен в исполнение. Утрачена и сама технология производства. Это подтверждается тем, что их наркодельцы переключились на производство эфедрона. Тоже гадость та еще… Сообщил он мне и еще одну любопытную подробность: незадолго до того, как их спецслужбы накрыли подпольную лабораторию, а она действовала на территории частного фармацевтического заводика, заводик посещал гендиректор московской фармакологической фирмы «Целитель», а именно господин Сергей Висницкий. По обмену, так сказать, опытом. По данным спецслужб, Висницкий хотел купить техническую документацию на производство «китайского белка», но стороны не договорились, и он уехал ни с чем. Вот такая информация. Налил бы, что ли, рюмочку и кофейку бы предложил, — плавно перешел Турецкий к насущным проблемам своего организма.
— Это мы запросто. — Вячеслав снова достал спрятанные от молодежи рюмки и уже полупустую бутылку.
— У меня впечатление, Слава, что производство налажено снова. И где-то совсем неподалеку.
— Это тебе в командировки ездить не хочется, понятно… Жена домой вернулась, дело ясное…
— Иди ты… — рассмеялся Турецкий, радостно вспомнив, что дома его действительно ждут его девочки. — Ладно, это может быть и преждевременное предположение. — Турецкий вытянул из пачки еще одну сигарету. — Что касается распространителей «китайского белка», пусть твои ребята еще раз потрясут всех работников казино. Ты же сам знаешь, не бывает, чтобы никто ничего не видел. И не знал. А я пообщаюсь с ФСБ. Следует собрать максимум информации на все окружение Свимонишвили и Висницких. Откуда этот зловещий спортивный привет? — спросил он сам себя, имея в виду необычное оружие, из которого застрелили Володю.
— Тут хоть зацепка появилась.
— Да. Следует выяснить наличие спортивной биографии у приближенных Свимонишвили. Убить одним выстрелом, словно белку в глаз, — это надо уметь, — задумчиво произнес Саша. — Ладно, я поехал. У меня сегодня еще одна встреча, весьма интересная.
— С кем же?
— С начальником главка по фармакологии Минздрава страны Ильей Николаевичем Висницким. Хочу посмотреть на представителя преступного клана. Если, конечно, он таковым является.
В небольшой, обшитой деревянными панелями приемной у компьютера сидела темноволосая девушка в очках. Ее короткие волосы были зачесаны назад и удерживались в таком положении старомодным гребешком. Таким пользовались старушки из Сашиной светлой памяти коммуналки. И то не все.
— Моя фамилия — Турецкий, — представился Саша. — Илья Николаевич согласился принять меня в семнадцать часов.
Девушка тускло посмотрела на него сквозь толстые линзы очков в роговой оправе. Потом поднялась с места и, тяжело ступая, отправилась докладывать начальнику. Турецкий посмотрел ей вслед. Странная фигура в мешковатой шерстяной кофте и длинной юбке. «Это надо же! Во всей Москве, пожалуй, другой такой секретарши не сыщешь. Все сплошь длинноногие красотки, прямо с подиума. Где же это он подобрал такое чучело, явно не украшающее приемную?» — подумал Саша о хозяине кабинета и почему-то проникся к нему некоей симпатией: надо, пожалуй, иметь определенную смелость, чтобы держать у себя этакое пугало.
Несуразное существо вышло из кабинета начальника и махнуло Турецкому рукой: дескать, проходи, парень. Просторный кабинет начальника главка Минздрава выглядел вполне стандартно, в соответствии с, так сказать, нынешними реалиями. Единственное, что бросалось в глаза, — крайняя монотонность цветовой гаммы. Черные шкафы и стеллажи, галогеновая настольная лампа черного цвета, журнальный столик в углу кабинета с зеркальной черной поверхностью. Видимо, состояние отечественной фармакологии представлялось хозяину кабинета исключительно в черном свете. Завершающим штрихом был облик самого хозяина: за солидным письменным столом сидел мужчина лет пятидесяти в черном костюме с высоким, переходящим в обширную лысину лбом и шишковатой, словно улитка с рожками, головой. Саша даже вспомнил детские ужастики из цикла: «В одной черной, черной комнате стоял черный, черный стол…» и так далее.
— Турецкий Александр Борисович? — полувопросительно промолвил Илья Николаевич, поднимаясь из-за стола навстречу гостю. — Прошу, — указал он на конечно же черное кожаное кресло. — Чему обязан? — осведомился Висницкий, глядя на следователя усталыми печальными глазами.
Александр пребывал в растерянности. Облик хозяина кабинета скорее соответствовал некоему рыцарю Печального Образа, чем преуспевающему наркодельцу. А почему он, собственно, непременно наркоделец? — одернул себя Саша.
— Илья Николаевич, трудно вам живется? — неожиданно для себя самого спросил Александр.
Темные брови хозяина кабинета поползли вверх.
— Не понял вопроса, — недоуменно промолвил он.
— Вам, наверное, сейчас очень трудно работать. Я имею в виду необузданную свободу нашего рынка, обилие всяких фирмочек, наводнение отечественного рынка всевозможной сомнительного качества фармакологической продукцией…
— Вы совершенно правы! — воскликнул Висницкий, и бледные щеки его порозовели. — Это в самом деле черт знает что творится! Я уже перестал читать газеты и смотреть телевизор: средство от облысения, — он невольно погладил свою лысину, — средство для облысения, от бесплодия, для бесплодия, от комаров, для комаров… Представьте себе: собираются три человека — один из них бывший строитель, другой — бывший математик, а третий и вовсе подводник. И организуют фармацевтическую фирму. Но они же ни черта, простите меня, в фармакологии не смыслят!
— Но ведь нужна лицензия на право работать в этой области?
— Милый вы мой! Что такое лицензия? Бумажка! И кто ее выдает? Люди! А людей можно купить, не вам, представителю прокуратуры, это объяснять. Мы сбиваемся с ног, проводя бесконечные проверки. Но Россия — страна большая, всех не проверишь. Каждый день что-нибудь новенькое: то изымаем аспирин, который является аспирином только на двадцать процентов. Остальное — примеси. То есть препарат не очищен. То просроченные импортные лекарства. Вы знаете, сколько их гуляет на нашем рынке? А сколько…
Турецкий внимательно наблюдал за своим визави. В этом тоже состоит искусство следователя: разговорить человека, заставить его рассказывать о том, что ему важно, разволновать собеседника. А когда человек взволнован, он искренен. Висницкий был явно взволнован, говоря о своем деле. А это что-то да значило.
